Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки
На следующее утро я поехал на работу вместе с отцом. На мотоцикле и выехали мы очень рано. Поставив мотоцикл на стоянке, мы направились к проходной и встали в засаде. Я выглядывал в людском потоке либо своих должников, либо тех работяг, у которых можно было занять денег и через полчаса вручил отцу ещё двести пятьдесят рублей и он поехал на работу. Как только я переоделся, приехали три «Москвича-412» и шестеро гаишников, пригнали машины на пересыпку. Быстро осмотрев каждую и убедившись, что машины не полная рухлядь, я сказал:
– Через ту неделю, в понедельник, заберёте свои лайбы. Они у вас будут летать, как ласточки у Жана Татляна.
Самый старший по званию, капитан Мережкин, огорчительно поцокал языком и спросил:
– Послушай, Кулибин, а быстрее никак нельзя?
Моя ладонь автоматически сложилась лодочкой и я, решительно кивнув головой, ответил:
– Мона, дяденька милиционер. По катеньке с руля и в понедельник утром можете забирать. Один из гаишников, лейтенант, тут же проворчал:
– Так управление же перечислит деньги типографии. Капитан рыкнул на него:
– Мирон, засохни. Типография не будет ночевать в цеху вместо Кулибина, понятно? Ничего страшного, посидишь недельку на хлебе и квасе. – Он тут же достал из нагрудного кармана семьдесят пять рублей и остальные милиционеры быстро доложили недостающую сумму, после чего капитан спросил – Кулибин, а это точно все три машины будут подготовлены, как для шоссейно-кольцевых гонок? Я к чему спрашиваю, у нас скоро ведомственные соревнования экипажей ППМ ГАИ по скоростной езде и мне очень хочется выиграть. Это всё-таки чемпионат Юга Российской Федерации, для кого как, а для меня это престижно.
Засунув деньги в карман, я задумался. Быстро ездить можно на любой машине, но вот выигрывают такие соревнования только на специально подготовленной машине. Так что машинёнку придётся хорошенько укрепить, а также ободрать. Пристально посмотрев на капитана, это был сухощавый парень лет тридцати, среднего роста, я вздохнул и спросил:
– Товарищ капитан, ответьте честно на два простых вопроса, вы пилот гоночной машины или же просто ездюк с погонами на плечах и когда состоятся гонки? Гаишник улыбнулся и ответил:
– Я пилот, Боря, и мечтаю, чтобы меня заметили. Ты хочешь что-то предложить мне? Гонки начнутся в следующую пятницу. Покивав я ответил:
– Для того, чтобы вы могли выиграть, я должен буду полностью ободрать две тачки, усилить их и превратить в два торнадо на колёсах. Ваше начальство вас не съест за это? Капитан удивлённо спросил:
– А почему две? Мы же с Мироном пополам не разорвёмся.
– Вторая запасная, товарищ капитан. – Ответил я – Но до воскресенья вы оба будете ночевать здесь. Если вы пилот, то должны прекрасно знать, как будут выглядеть машины после моей полной, спортивной эксклюзивной протяжки. Поэтому созвонитесь-ка вы сначала с начальством и пусть оно даст вам добро, а потом мы с вами сядем в машину и вы покажете мне, как ездить умеете, а то может быть не стоит и мучиться. А ещё мне понадобятся некоторые импортные запчасти. Говорят, что их можно у кэгэбешников вырвать, но только с боем. Капитан чуть ли не рявкнул:
– Где телефон.
Ему указали на нужную дверь и он бросился туда, чуть ли не бегом. Мне понравился его боевой настрой и я вспомнил, как мы когда-то всем автосервисом готовили свои машины для гонок. В основном это были модные в начале девяностых гонки на выживание, но наши пилоты гоняли и на шоссейно-кольцевых. Сам я в этих гонках участия не принимал, но на пассажирском сиденье во время тренировочных заездов мне сиживать приходилось. Капитан прибежал через минут десять и глаза его просто сияли. Он ещё издали громко крикнул:
– Мирон, остаёшься, остальные свободны! – Подбежав, он весёлым голосом воскликнул – Полный карт-бланш, запчасти будут тебе любые, Кулибин, но я тебя сразу предупреждаю, если ты машины запорешь, не сносить тебе головы. Выбирай любую из тачек, прокачу тебя с ветерком.
Ухмыльнувшись, я быстро объяснил Жене, что он и Толик должны начать делать и что они в доле, подошел к тому «Москвичу», движок которого уже попытались форсировать и сел за руль. Капитан сел рядом со мной, а лейтенант Мироненко сзади. Мы выехали за ворота и я кратчайшим путём поехал за город. Вот там-то я и притопил по пустынной дороге, выжимая из «Москвича» всё, на что тот был способен и при этом ещё и делая резкие манёвры, словно обгонял конкурентов. Отъехав от города километров на сорок и не вылетев в кювет, я поменялся с капитаном местами и сказал:
– Теперь ваша очередь, товарищ капитан? Тот удивлённо воскликнул:
– Кулибин, где ты так ездить научился? Махнув рукой, я ответил:
– Да, разве это езда? Нет, из меня гонщика никогда не выйдет. Не то чтобы кишка тонка, просто куража мне не хватает. Я слишком аккуратно вожу машину и никогда не иду на риск, хотя и не из породы бздливых буду. А вот форсирован движок хреново. Педаль газа слишком короткая.
Лучше бы я этого не говорил. Азарта у капитана Мережкина было ничуть не меньше, чем у покойного в моё время Айртона Сенны. Он усмехнулся и весёлым голосом сказал, поворачивая ключ в замке зажигания:
– То, что ты не из бздливых, Борис, нам уже известно. Правильно я говорю, Мирон, или ошибаюсь?
– Правильно, товарищ капитан. – Откликнулся лейтенант и добавил – Только я тебя умоляю, Гена, давай без трюков.
Без трюков не обошлось, но я перенёс их стоически, зато убедился, что капитан Мережкин прирождённый гонщик, каким мне действительно не стать. Зато я знал толк в движках, а это тоже немаловажно. Вернувшись в типографию, мы приступили к работе. Я написал список всего необходимого и принялся внимательно исследовать на яме все три автомобиля. Женя и Толик в это время усиленными темпами изготавливали нужную для работы оснастку. Хорошо, что отец заехал ко мне на работу и позвонил в цех, так что я смог предупредить его, что до воскресенья буду находиться на работе круглосуточно и появлюсь дома только часов в девять вечера. По моим расчетам мы вполне могли уложиться. Тем более, что у меня было целых четыре помощника и у всех четырёх глаза сверкали, как электросварка. В три часа дня мы уже начали снимать двигатели, а в пять вечера нам привезли все заказанные запчасти и работа закипела.
Глава 8
Торжество справедливости
Мне любой ценой нужно было оказаться в воскресенье, в семь вечера, неподалёку от дома Авдотьи Никитичны – Тони, хрупкой и стройной, белокурой и очень красивой девушки с васильковыми глазами, стройными ножками и точёными грудочками. В моём прошлом, в конце весны и начале лета произошло две трагедии, причём одна со смертельным исходом. Тоня Авдеева пошла на реку, вошла в неё и, лёжа у берега по шею в воде, перерезала себе на руках, осколком бутылки, вены. Как я потом узнал, судмедэксперты нашли на теле девочки несколько синяков, в том числе вблизи лобка и на груди, но она не была изнасилована. Тем не менее Тоня вскрыла себе вены, а через две недели её мать повесилась и всё это явно произошло по вине Шныря, сводного брата Тониной мамы. Соседи ничего не слышали, но видели, что в начале восьмого моя одноклассница выбежала из дома вся заплаканная. Поэтому я с одной стороны должен был обязательно успеть подготовить две машины для гонок, третью же просто отрепетировать и превратить в лёгкую и быструю ласточку, а с другой перехватить Тонечку и не дать наделать ей глупостей, всё остальное можно было решить уже и после этого.
Вот потому-то я все эти дни смотрел на Шныря волком и он, чувствуя, что я готов убить его в любую секунду, держался от меня на почтительном расстоянии. В нашей бригаде этого наглого ублюдка ненавидели, но слесаря его побаивались. Шнырь, как они говорили, дрался очень умело и крайне подло, видать научился этому на зоне, ведь он был трижды судим за воровство и, выйдя из тюрьмы четыре года назад, заявил всем, что он в завязке и будет теперь пахарем. Враньё всё это, он по прежнему промышлял чем-то незаконным. Как только на нашем участке, а он у нас представлял из себя отдельное просторное помещение, в которое можно было загнать с десяток «Уралов», да, к тому же ещё и с большой бытовкой, появились два милиционера, пусть и из ГАИ, Шнырь тут же исчез. Вроде бы взял больничный. Ну, меня это особенно не расстроило, так как кто-то сказал, что он свалил к какой-то бабе в Греческий посёлок, это хотя и в том же районе, где я жил, но всё же не рядом с домом.
К сожалению у меня не было времени на глубокий тюнинг, но я знал, как и без установки двух распредвалов увеличить мощность с восьмидесяти пяти до ста десяти лошадиных сил и поднять обороты двигателя до шести с половиной тысяч. Когда я сказал об этом Гене и Славику, они мне не поверили, но мы-то такие вещи уже делали, когда готовили «Москалей» к гонкам на выживание. В общем спать нам приходилось по четыре, пять часов в сутки, но я своё обещание выполнил, все три двигателя были собраны и установлены на машины, которым под моим контролем усилили подвеску и полностью её перебрали. Попутно с двух машин было снято всё лишнее железо, а с передних дверей даже сняты стёкла и вместо них была натянута прочная сетка. Зато в салонах были установлены хромансилевые дуги безопасности. Я даже снял с выхлопной трубы резонатор и поставил на неё новый, облегчённый глушитель. В общем в воскресенье, к четырём часам всё было вчерне готово и все три «Москвича-412», один из которой остался патрульной машиной, а два превратились в гоночные болиды с мишленовской резиной и карбюраторами «Солекс 34», которые я ещё не настраивал.
