Кеннет Макси - Вторжение, которого не было

В это же время в негостеприимные воды Ла-Манша вошли корабли военно-морских сил вторжения. Только небольшая качка беспокоила сейчас их неопытных пассажиров — прохождение через шлюзовые ворота и узкие разминированные каналы оказалось на удивление спокойным, повреждения, причиненные на переходе британской авиацией, также были незначительными. Единственной неприятностью оказалось то, что минные тральщики и баржи не смогли взять на борт приписанные к ним части, а один тральщик к тому же подорвался на мине. В целом, разминирование прошло успешно, освободив безопасные проходы к Англии. Корабли, перевозившие 6-ю горнострелковую дивизию, действующую на правом фланге вторжения, выполнили свою задачу почти безупречно, части же 17-й пехотной дивизии на левом фланге перемешались при ночном выходе из портов. Во всяком случае, десантный авангард вермахта нигде не встретил военно-морского флота Великобритании.

Командам девяти планеров DFS230, имеющим приказ захватить Лэнгдонскую батарею, предстояло первыми вступить на английскую землю. Десантники тщательно изучили свой объект по картам и фотографиям. Они понимали, что если эта пара современных 6-дюймовых артиллерийских орудий не будет своевременно уничтожена, ее огонь приведет к огромным потерям среди высаживающихся частей и соединений.

Вновь был применен метод, использовавшийся при взятии форта Эбен-Эмаэль 10 мая. Отцепившись от буксировщиков на высоте 1000 м в пяти милях к востоку от Дувра вне зоны видимости радаров, пилоты, прекрасно подготовленные к ночным посадкам при свете прожекторов, должны[267]были приземлить свои машины на берегу,— не более чем в 20 метрах от объекта.

“Я мог наблюдать белые стены утесов Саут-Фоленда и пожары в городе”, — писал несколько лет спустя лейтенант Карл Хольштейн, летевший на передовом планере. “Вдали, в гавани, виднелись четкие очертания волнорезов и справа силуэты радиоантенн, похожих на мачты, о которых нам говорили. Сбоку возник другой планер и незаметно исчез. Артиллерийские снаряды наших дальнобойных орудий падали рядом с объектом, но, когда мы выравнялись для захода на посадку, в нас никто не стрелял. Слегка коснувшись вершины скалы, наш пилот пошел прямо на прямоугольные башенки. Потом мы скользнули вниз, крича от страха; наш планер остановился, уткнувшись в то, что при ближайшем рассмотрении оказалось кучей колючей проволоки. Без малейшего промедления десантники покинули машину и бросились на землю. Еще два планера прогромыхали рядом и остановились, едва не столкнувшись. По крайней мере, мы были не одни! Пока солдаты собирали оружие, я осмотрелся и установил, что мы и в самом деле находились у самой цели. Где-то неподалеку я услышал характерный треск немецких автоматов. “Вперед”, — закричал я, и мы поднялись, чтобы через несколько шагов оказаться перед пушками. Это было чудо самолетовождения”.

Восемь из девяти планеров приземлились рядом с батареей, а девятый, свернув направо, спустился среди 94-мм зенитных орудий. Артиллеристы этих орудий быстро пришли в себя и расправились с немцами за десять минут. Но эта стычка отвлекла внимание артиллеристов и предоставила немцам полную свободу действий на Лэнгдонской батарее. Запертые под землей, в своих железобетонных казематах, англичане лишь смутно подозревали, что снаружи что-то не так. А там все были либо убиты, либо связаны. За пять минут территория батареи перешла под контроль пехоты, высадившейся с планеров, и пришел черед саперов, заложивших в скальные трещины 2,5 тонны взрывчатки. Такая схема минирования обеспечивала сильнейшую детонацию, способную разрушить укрепления, убить или искалечить людей, находящихся внутри, и взорвать легковоспламеняющиеся материалы. Планер Хольштейна коснулся земли в 03:00, когда на востоке забрезжил рассвет. В 03:20 мощные взрывы покончили с Лэнгдонской батареей.[268]

Выполнив свою задачу, десантники покинули район высадки, стараясь как можно скорее обогнуть Дувр и соединиться с главными силами. Даже прорываясь к своим, герои Лэнгдона поддерживали немецкое наступление: пока штурмовые батальоны авангарда вторжения прорывали неприятельскую оборону в зоне прибоя, эти отважные солдаты-победители двигались в глубине британской оборонительной линии, сея неуверенность и страх среди ее защитников. Десантники потеряли половину своего первоначального состава, но обеспечили своевременную нейтрализацию противовоздушных орудий, которые могли бы уничтожить транспортные самолеты со следующими “волнами” парашютистов. Кроме того, их дерзкие действия вызвали замешательство британских командиров на местах, и без того ошеломленных ревом множества самолетов и изобилием докладов о приземлении сотни солдат врага в районе огромного треугольника, ограниченного Дувром, Кентербери и Рамсгейтом. (Буксировщики планеров, выполнив свою основную задачу, сбросили манекены с парашютами. Потребовалось несколько драгоценных часов, чтобы эта примитивная хитрость окончательно исчерпала себя.)

Не способные отличить реальность от вымысла и постоянно поддающиеся скептицизму из-за недавнего случая с пугающими докладами добровольцев о повсеместных высадках парашютистов, ни Торн, ни Лиардет не хотели вводить в дело свои мобильные резервы “до окончательного прояснения обстановки”. Иными словами, они ждали, пока прибудут все немцы. Тем временем, начала приземляться 7-я воздушно-десантная дивизия. Сельская местность вновь огласилась звуком церковных колоколов, а местные командиры наконец увидели настоящих парашютистов. Среди населения, находившегося в ожидании, поползли панические слухи[269].

Когда Хольштейн приземлялся в Лэнгдоне, другие планеры и особые группы “шторхов” также шли на посадку. Разумеется, далеко не везде удалось достичь предельной точности. Из десяти планеров, которые предполагалось посадить рядом с батареей Цитадели с ее большими 234-мм пушками, один был сбит и упал около Замка (the Castle), еще два скатились по крутому склону к трактиру “Король Лир”, где немцам дали отпор вооруженные[270] < Карта “Воздушные и морские операции, 13–14 июля 1940 года” >[271] ирландские гвардейцы. Артиллеристы 234-мм пушек (кроме тех, кто принял участие в этой незначительной перестрелке) остались невредимыми.

На другой стороне города, однако, десантникам удалось уничтожить жизненно важные зенитные орудия. Теперь в зоне высадки осталось только четыре таких орудия в Фартингло-Фарм и два — в Бакленде. Именно им пришлось открыть огонь по несметному числу приближавшихся целей.

Р.Дж.Торнхаус, сержант Королевского западно-кентского полка, один из немногих выживших после “боя на вершинах скал”, вспоминает прибытие планеров на Айклифф и Лидден-Спонт.

“Мой взвод дислоцировался между железнодорожными туннелями в Эбботсклифе и Шекспирклифе. Я должен был поднять его по тревоге, когда рядом в небе покажется черная тень самолета. Думал, что мое воображение шутит со мной, так как нас бомбили всю ночь и мы совсем не спали. Поэтому я позвал своего офицера и рассказал ему все, что увидел. Со стороны Цитадели слышался подозрительный рев и шум многих двигателей. Мы понадеялись, что на рассвете четко разглядим, что же там происходит. По открытым спускам позади нас двигались люди. Из Цитадели и со стороны Замка слышалась стрельба из винтовок и пулеметов. Потом мы услышали выстрелы наверху, на Лидден-Спонт. Тогда мы удивились: неужели после всех ложных тревог прошлого вечера с церковными колоколами вторжение, наконец, действительно началось? Мой командир приказал мне взять отделение и сходить на Лидден-Спонт узнать, что там стряслось. Я двинулся по тропинке через скалы. Мы прошли немного вперед. Светало, когда из кустов выпрыгнули люди; в следующий момент раздалась стрельба, и двое из моих парней закричали. Я с разбегу опрокинул большого парня, который пытался напасть на меня. У меня в руках была винтовка, я его ею ударил, и он упал. Тогда я увидел, что он немец и застрелил его, пока он лежал на земле.

Немцы были везде, и я также увидел несколько самолетов, которые, скорее всего, были планерами, так как они приземлились очень тихо. В это время мимо пробежали парни из ополчения, крича, что немцы повсюду и что ничего уже нельзя сделать. Я остался один и решил, что они, наверно, правы. Итак, я присоединился к ним и побежал к Дувру, где, как надеялся, мог быть полезен”.[272]

С незначительными потерями немецкие десантные отряды захватили скалы от Айклиффа до Эбботсклифа. Таким образом, они получили контроль над побережьем, где вскоре должна высадиться 6-я горнострелковая дивизия. Британские войска, которые занимали укрепления в этой области, были разбиты.

В любом случае, внимание англичан было сосредоточено на участке побережья между Дувром и Хайтом, где воздух на рассвете вибрировал от неслыханного шума моторов. Самолеты держались низко и прочесывали побережье. “Мессершмитты” открыли огонь, расстреливая все подозрительные объекты в районах высадки. “Восемьдесят восьмые юнкерсы”, следующие за ними по пятам, сбрасывали бомбы в местах предполагаемых огневых позиций и укреплений англичан (в частности, в районе Хайта), а также на аэродромы Лимпна и Хоукинга[273]. Немцы не встретили никакого сопротивления: истребители RAF еще не поднялись в воздух. Когда же они все-таки появились, то столкнулись с невиданным по масштабу огнем противника. За авангардом истребителей и бомбардировщиков следовали тяжело груженные Ju.52[274], рассекая воздух на высоте 50 м. Каждая эскадрилья из 12 машин состояла из 4 звеньев: самолеты несли по 12 десантников-парашютистов.[275]