Сергей Доренко - 2008

Улетали вечером. Сечин провожал, Козак, Грызлов. Смеялись. Козак шутил. Вспомнил Путин в разговоре, что день рождения сегодня у Березовского. «Сколько ему стукнуло?» – не могли вспомнить. «Но он старше меня лет на семь», – сказал Путин. «Никак не сдохнет», – предупредительно пошутил Грызлов. Путину путь теперь – на Алтай. Там ознакомительная поездка, встреча с депутатами, властями и деловой элитой – всех велено за раз в один зал на полтора часа. Потом вылет на вертолете на базу покойного Юрия Михайловича в тайге, в сопках. Далее, это уже в пятницу, перелет вертолетом негласно в Китай. Там пересадка на самолет китайских товарищей – и на встречу с восемнадцатым патриархом Школы Драконовых врат. Народ вот какой подобрался в делегации: начальник путинской личной охраны Юрий Калугин, учитель китайского языка Ли Мин, переводчик с китайского московский профессор Андрей Мелянюк, рекомендованный китайской стороной, – оказался он близким не только к Ли Мину, но и к патриарху драконовому человеком. Потом еще скептический доктор Владимир Сапелко, маг-генерал из ФСБ Андрей Лукьянов и, из выездного отдела Федеральной службы охраны, – Вадим Медведев, ну, помните, о котором говорил в Лондоне Понькин, будто он поможет убить Путина. Делегация маленькая такая, потому что китайские товарищи предупредили – патриарх Ван Лепин примет Путина так, как будто он пришел один. Даже переводчику условий для проживания обеспечивать не сможет. Больше одной палатки на горе ставить не разрешает. Словом, одни сплошь капризы. Охрану горы берут на себя китайские коллеги, но подниматься в жилище патриарха им не велено.

Вылетели в десять вечера, и лететь им теперь навстречу солнцу четверга.

24 января, четверг

Вода Чиновников и погибели торжествует, размывая преграды Почвы, течет изо всех щелей. Гибельная для Совершенно-мудрого стихия торжествует. С точки зрения вдохов и выдохов энергии это самая нижняя точка цикла, это финиш, к которому все приходят со своими победами или долгами, готовясь перенести их в завтрашний день. Плохой день.

У Путина сегодня были встречи с местной провинциальной знатью в образцово-показательном захолустье. А он и выспаться не успел в самолете. Дежурно говорил что-то обступающим его блюдолизам и лизоблюдам. Ничего примечательного. Так и не раззадорили его эти встречи. Все на часы поглядывал, на Патека с Филиппом. Нарочно не перевел на местное время. Часики выставлены были в Москве секунда в секунду, а переведешь – с такой точностью не попадешь сразу. Ну, он все на часы поглядывал и лоб морщил, губами шевелил – время переводил в местное. А через несколько минут снова и снова переводил. Потом думал, а по летнему времени, это же сколько бы сейчас было? Если бы не зима сейчас была, а лето? А Джорж Буш, выходит, оказался от него на другой стороне земли, что ли? Классно, правда? Сидит там со своей Кондолизой. Чувствует он, что Путин про него сейчас подумал, через толщу планеты? И снова на часы смотрел. А что делать, надо же чем-то заниматься. Если бы он достал компьютер-наладонник вдруг посреди партхозактива и стал бы играть – раскладывать пасьянсы, они бы тут все обалдели, правильно? Ропот, толки пошли бы. Ну вот, он и не делал этого. А на часы пялиться можно? Он и пялился.

А Сечин, Игорь Иванович, встречался сегодня с командой. С силовиками. Устойчивая преступная группировка «Силовики», УПГ «Силовики», как Сергей Иванов пошутил как-то. В их компании ценили хорошую шутку.

Встречались в бане, которая… Ну, баня как баня. Дело не в ней, а в заборах пятиметровых. И в том еще, что помещение сверхпроверенное, чужие в нем не записывают. А свои, по традиции и старой договоренности, тоже звукозаписи не ведут.

Сечин изложил за чаем дугинские сведения, на Дугина прямо не ссылаясь. Жаль-жаль, что не было камеры, направленной в этот момент на лицо Патрушева. Колосс! Ирокез! Сиу! Да куда там индейцам – каменный истукан и тот бы выдал себя хоть тенью смятения. А Патрушев не выдал. Застигнутый врасплох, действовал быстро и единственно верно: применил стратагему «Пожертвовать вербой ради груши». А именно: сдал майора Понькина.

– Мы также вышли на этого предателя по своим каналам. Андрей – это майор Понькин. Он в отставке формально, продолжает работать на нас под прикрытием. Инициативно вышел по старым связям на людей Березовского в Лондоне. Надеется подзаработать на этом. Я не докладывал, потому что считаю дело мелким, Понькин ничего реально не знает и никакой реальной информацией не владеет. Фамилии сотрудников ФСО Медведева и Калугина называет для достоверности, чтобы вызвать доверие собеседников. Реально связи с ними не имеет. Мы проверили. Выявили его личную авантюру люди моего зама генерал-лейтенанта Кормилицина через наших людей, внедренных в лондонский офис Березовского. Разрешите поощрить отличившихся? С Понькиным этим что делать? Убрать? Как ты считаешь, Игорь Иванович? – это Сечина спросил Патрушев.

И завелся разговор о Понькине. Андрюше прям повезло. Ему бы в это помещение. Такая знатная компания, такая значительная компания – о нем. Со значением, уважительно. А ведь он только лишь майор! Решено было оставить все как есть. И даже больше, тут уже Патрушев подсказал уважаемому сообществу – Понькина прижать как следует, заставить работать в этой операции не на себя, а на органы, через него Березовскому забрасывать реальную информацию, заставить того начать подготовку к покушению, чтобы… ну и так далее. За все отвечает он, Патрушев. А вы сомневались? Я-то с самого начала знал, что советоваться будут долго и нудно, случая подъегорить Березовскому никак не захотят упустить, никто конкретного решения не примет, а ответственность свалят на того, кто всех меньше будет этому сопротивляться. А сопротивлялся всех меньше Патрушев – ну, ему и курировать теперь это дело. А он и раньше курировал. Только и изменений, что теперь куча народу об этом знает и поле для маневра сужено. Однако же ответственность теперь тоже распределена отчасти и на других. Они знают, а знание – большая ответственность. «Осторожно, – сказали ему собеседники, – смотри, чтобы Берёза реально не выставил снайпера и не грохнул…» Кого грохнул – не произносилось. Люди собравшиеся слова признавали за материальную силу и зря этой силой не злоупотребляли. «Так ведь все в наших руках», – произнес Патрушев, сказав этим гораздо больше, чем эти слова значили номинально. И все всё поняли.

Как человек, подверженный сложным этическим метаниям, Сечин опять погрузился в мучительные думы о докладе начальству. Дело ведь не в убийстве, а в правильном подходе. Надо срочно проинформировать Путина и Козака. Но правильно бы – первого все-таки Путина, а уж потом – Козака. А технически как это сделать? Добежать все-таки до Козака, раз шеф в отъезде? Первым надо успеть. А можно так: конкурента представить своим курьером – мальчишкой на побегушках. А вдруг все-таки, несмотря на боязливость и мнительность, Патрушев после бани к Диме помчался. Может? А Сечин сейчас позвонит Диме и скажет: «Дима, там я к тебе Патрушева просил подъехать. Прими его, он коротенечко. Дело интересное, не глобального значения, но тебе интересно будет. Патрушев тезисно изложит, насколько он в курсе, остальное я потом – при встрече, договорились? Ты что в субботу делаешь? Ну, я заскочу, наверное». И тогда: если Патрушев поехал – он будет нейтрализован, если не поехал – скомпрометирован.

25 января, пятница

А теперь к вредоносной Воде добавляется Дерево, самое опасное в контексте расклада дыхания-ци. Почва терпит поражение, что есть мочи сопротивляясь натиску враждебных сил. Да еще и по установлениям – это день Закрытия, когда следует хоронить и устанавливать памятники, блюсти пост и очищение.

День – первый в базовом календарном цикле, сакральный день. Так же как в предыдущие дни, он не предполагает активной позиции. Включение энергии произойдет только послезавтра. Неблагоприятный день для Совершенномудрого.

Целый день в дороге – вертолет, самолет, опять вертолет, вседорожные всякие автомобили – темно уже было, когда добрались к подножию горы. Дом казенный. Запахи странные, от еды их китайской, что ли? Где-то они в Манчжурии. Начальник охраны вон, с GPS колдует, координаты вычисляет, расстояния. Россия рядом. Могли бы из Хабаровска прилететь. Но так лучше. В Хабаровске труднее потеряться. На какой базе отдыха бы Путин числился все эти дни? Врать что-нибудь недостоверное, что на охоте в тайге? Местные людишки, журналистишки всякие выведали бы, что не так это. На Алтае база отдыха, с одной стороны, сверхсекретная и сверхнедоступная у покойного Юрия Михайловича, а с другой стороны, о ней превосходно всем известно. И известно, что все там сделано на уровне. На президентском, если угодно, уровне. Стало быть, ни малейших подозрений быть не может. Вот и пришлось тащиться окольными путями.