Дмитрий Роспопов - Мастер клинков. Клинок выковывается
Получив от шпиона Валенсы информацию об устройстве Тайной канцелярии, её отделах и взаимоотношениях между ними, я всё больше склонялся к мысли о том, что агента с восьмым рангом нужно немедленно нейтрализовывать. Мой осведомитель был всего третьего и болтался на служебной лестнице стоял чуть выше обычных дознавателей, потому и знал совсем немного. Представляя себе возможности и способности деятеля рангом много выше, я считал, что брать его следует осторожно, и лучше всего сонным, чтобы не было таких забавных шуток, как ампулы с ядом – агент мне нужен был живым.
«Похоже, в этом деле без Загияла не обойтись, – понял я после долгих раздумий. – Даже если брать агента во сне, да ещё и подсыпав ему в еду или питьё сонного зелья, всё равно небольшая подстраховка на момент его пробуждения не помешает».
– Сидит тут, мечтает, а люди лазают по горам, как бараны, – раздался над ухом знакомый ехидный голос.
Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как ко мне подошли.
Увидев говорившего, я бросился к нему и стиснул в объятиях. Рон! В последние дни я уже так начал о нём волноваться, что хотел послать поисковую партию, только совет правления был против, а мне не удавалось найти такие аргументы, которые бы их убедили. Волевого же решения я пока принимать не хотел, чтобы до поры до времени не показывать им, что их власть – пшик на ровном месте. Поэтому всё, что мне оставалось – это молча переживать.
– Рон, живой! – я тискал нубийца, проверяя его на наличие новых дырок.
– Что ты меня, как девку, щупаешь, – притворно стал возмущаться он, – нету у меня ран, нету.
Я оторвался от него и, улыбаясь во весь рот, ещё раз осмотрел со всех сторон. Несмотря на то, что лицо его стало ещё более темным и сильно обветрилось, а одежда просто покрылась коркой грязи, сам он был невредим.
– Я рад, что ты вернулся, тут столько всего случилось, – мне хотелось быстрее рассказать ему обо всём, что произошло.
– И ты даже не посмотришь, кого я привёл? – хитро улыбнулся он.
– Ну пошли, похвастайся, – я не мог согнать с лица радостную улыбку.
Едва мы приблизились к поселению, я увидел, что там царил настоящий ажиотаж, люди бегали от дома к дому, при этот отовсюду слышались галдёж, споры и ругань.
– Мало привели? – поинтересовался я у Рона, видя такую нервозность крестьян.
– Нормально, – ухмыльнулся он, – двести голов молодых яков, как ты сам их назвал.
– Но ты ведь не про них говорил? – поинтересовался я, пытаясь понять, кого он там привёл.
– Нет, конечно. Сейчас сам увидишь.
Пригнанное стадо разместили рядом с посёлком, и яки многоголосо мычали, пыхтели и всячески выражали своё отношение к происходящему. Вокруг них толпилось столько народу, что я понял – надо вмешаться, пока крестьяне не начали драться за животных и не наступил хаос.
Ускорив шаг, я направился к охранявшим стадо дружинникам. Народ при виде меня, быстро расступался, люди кланялись. Остановившись около стада, я громко произнёс:
– Так что за шум, а драки нет?
Некоторые недоумённо на меня посмотрели, а другие, увидев «власть», решили выпросить себе животинку.
– Господин барон, когда будут животных раздавать? – закричали самые смелые из толпы. – Нас вон сколько, а животных всего двести голов.
– Всем успокоиться! – мой голос прогремел так, что сразу же настала тишина.
Заметив одного из старост, я подозвал его, поманив рукой.
– Борн? – постарался вспомнить я его имя.
– Да, господин барон, – кивнул он, довольный, что я помню его имя.
– Соберёшь остальных из правления, и прямо тут поделите скот. Принцип прост: равное количество животных каждой деревне, и столько же – гномам. Как поделить между семьями в каждой деревне – решите сами. Поскольку пергамент у нас кончился, то запишете на ткани, кому и сколько ушло, потом отдадите мне. Всё ясно?
– Да, господин, – староста склонился в поклоне. Народ, услышавший моё распоряжение, стал успокаиваться, принцип делёжки всем был понятен и теперь споры стали разгораться уже внутри своих, а потому и не с таким жаром как раньше. Одно дело ругаться с чужаками из другой деревни, а другое – со своими односельчанами.
– Ну вот, вроде всё, – я подошёл к Рону. – Пошли, пока меня к делёжке не привлекли.
Нубиец скорчил гримасу, но промолчал и зашагал к моему дому. «Нужно решать проблему с отсутствием пергамента, – думал я, смотря в его широкую спину, – вспомнить бы, как у нас делали бумагу». На уроках химии мы это проходили, и преподаватель говорил, кажется, что раньше её делали из волокон растений, а не целлюлозы. У нас в этом году будет конопля и хмель, а уж они стопроцентно попадают под определение волокнистых растений, ведь раньше именно из них делали пеньку. Как, впрочем, это делают и тут, проблема только в одном, вспомнить этапы производства бумаги, пусть даже из дерева, а потом применить это с учётом местного сырья. Рабочих рук у меня много, можно попробовать. Точнее, нужно, отсутствие писчей бумаги меня откровенно угнетало. Пергамент стоил как атомная бомба, а на обрывках ткани было писать неудобно, да и несолидно.
С этими мыслями я подошёл к дому. Рон пропустил меня вперёд, и я услышал звучавшую внутри незнакомую речь. Странно, но её я практически не понимал. Некоторые слова из того, что говорилось, вроде были понятны, но общий смысл разговора ускользал полностью. Это был неприятный сюрприз, я уже уверился в том, что знаю все местные языки, а тут такой облом.
– Мы… нет… горы, – всё, что я понял из речи говорившего, когда зашёл в комнату.
Сидящие люди и гномы поднялись и склонили головы, приветствуя меня. Не поклонился только мужчина, который сидел рядом с крестьянином, он просто гордо выпрямился. Я рассмотрел его, и едва не хмыкнул. Определить его национальную принадлежность не составляло труда: чёрные, курчавые волосы, длинная борода, широкий орлиный нос, а также одежда, целиком состоящая из дублёной кожи, только мехом наружу.
«Горец, – понял я, – интересно, зачем его Рон притащил с собой?».
– Барон Максимильян, – вежливо поприветствовал я гостя, проходя к своей кровати, единственному не занятому месту в комнате. «Пора уже приспособить какое-нибудь помещение для приёмов, а то каждый лезет ко мне в дом», – недовольно сморщился я, увидев, как наследили в доме. Постоянной прислуги у меня по-прежнему не было, и даже уборку приходилось делать самому.
– Гори, – представился горец, и, обращаясь к крестьянину, который, видимо, был переводчиком, что-то сказал. Я смутно догадался, что речь шла о его племени.
– Рон, а кто это? – спросил я, показывая на крестьянина. – И откуда он знает его язык?
– Это Зол, – нубиец устроился рядом со мной. – Его прежняя деревня располагалась близко к горам, а горцы живут маленькими племенами почти везде. Язык у них, конечно, разный, но имеет общие корни.
Внезапно нубиец расширил глаза, и, наклонившись к моему уху, прошептал.
– Ты разве его не понимаешь?
Я отрицательно покачал головой. Нубиец тяжело вздохнул.
– Гори сказал, – начал переводить крестьянин, после нескольких минут уточнений у горца непонятных для себя слов, – что он лучший воин в своём великом племени, его племя настолько могуче и сильно, что легко может выставить пятьдесят бойцов. Сильнее и лучше его племени нет в этих горах.
Мы с нубийцем переглянулись, я посмотрел на Дарина и с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. «Пятьдесят бойцов для могучего племени – это конечно сила», – хмыкнул я про себя.
– Спроси его, зачем он пришёл к нам? – я обратился к крестьянину. – Если его племя настолько сильно, зачем ему мы?
– Вот тут начинается самое интересное, – улыбнулся мне Рон, подмигивая.
Я с нетерпением ждал перевода своих слов и ответа гостя.
– Гори говорит, что его племя станет ещё сильнее и могущественнее, если будет иметь железные клинки, – крестьянин был чрезвычайно горд тем, что участвует в нашей встрече, и очень старался.
Я присмотрелся к оружию горца и почти без удивления понял, что его нож сделан из кости животного, с тоненькими каменными вкладышами по лезвию.
– Едва они увидели у нас железные клинки, то сразу решили подружиться с таким сильным племенем равнин, – закончил перевод Зол.
– Скажи ему, что железные клинки очень дороги даже у нас, не говоря уже о том, чтобы продавать их другим, – я пока не очень понимал, чем так доволен Рон. Ну, хотят горцы клинки и ладно, чем они могут за них заплатить? Если только золотом… В моей голове тихо звякнул колокольчик догадки, ведь нубиец не просто так притащил этого типа за столько километров?
– Он понимает это, и племя готово заплатить за них, – перевел Зол.
Горец достал из-за пазухи небольшой кожаный мешочек и, что-то сказав при этом переводчику, протянул его мне. Я взял его в руки и развязал ремешки, по тяжести на золото не походило. Растянув горловину, я осторожно наклонил кошель и мне на ладонь, матово сверкнув густой зеленью, высыпалось шесть камней, каждый размером с ноготь моего большого пальца.
