Валерий Елманов - Алатырь-камень
Но вначале предстояло решить проблему самого Василька.
Именно поэтому Константин, намного опередив все свое войско, следующее к Галичу, с небольшим отрядом дружинников направился в недалекий Владимир-Волынский. От Луцка, который Константин удержал за собой, до столицы Василька не было и полусотни верст – день хорошей езды, не больше.
Уже на первой трапезе – как ни удивительно, проходила она почти келейно, невзирая на прибытие столь солидного гостя, – Константин, без труда оставшись с парнем наедине, задумчиво произнес:
– Вижу я, что печаль тебя сердечная гложет…
Василько тут же зарделся, как красна девица, но ничего не ответил. Однако молчание юноши отнюдь не смутило рязанского князя, который уверенно продолжал гнуть свою линию:
– Даже ведаю, по какой именно особе твое сердце истомилось.
И вновь юный князь открыл было рот, но затем, так ничего и не произнеся, плотно сомкнул губы.
– Можешь, конечно, и со мной в молчанку играть, – равнодушно произнес Константин. – Если не хочешь, чтоб я тебе подсобил, то и мне навязываться ни к чему.
Рязанский князь выдержал паузу, разочарованно вздохнул, так и не услышав ни одного слова, и решительно встал из-за стола.
– И то верно, – произнес он. – Время уже позднее, а я тебя пытать удумал. Пойдем-ка лучше спать. Только дай кого-нибудь из холопов, чтоб проводил до ложницы, а то мы тут с Епифаном заплутаем по пути.
– Я сам тебя доведу, – тихо сказал Василько.
Пока они неспешно шли, юный князь по-прежнему угрюмо молчал. Раза два-три он уже совсем собирался с духом, но в самый последний момент перебарывал себя. Каких усилий воли ему это стоило – оставалось только догадываться.
Прорвало Василька на следующий день, когда Константин обмолвился, что завтра рано поутру ему надо бы уже уехать.
– Так скоро? – печально произнес тот. – А то погостил бы еще. На охоту бы съездили. Да мало ли куда.
– Какой из тебя теперь охотник, – усмехнулся Константин. – Я так понимаю, что тебя самого кто-то подстрелил. Да как метко – прямо в сердце стрела вошла.
Василько долго молчал, потом нехотя выдавил:
– И оперение у стрелы этой опознать сможешь?
– Немудрено. Хоть оперение, хоть наконечник. Она же навылет прошла. – И после паузы спокойно осведомился: – Так ты породниться со мной захотел?
– А если и так, то что?! – почти с вызовом не сказал – выкрикнул Василько.
– А ничего. Говорю же, что могу помочь. Как мыслишь, если я сам в сваты к тебе пойду? Хотя нет, – немного подумав, отказался он от своего предложения и пояснил: – Я же ее старшей сестре мужем довожусь, а ты сам обычаи дедовские ведаешь. Если девка сиротой осталась, то старшие ей вместо матери с отцом. С матерью понятно – Ростислава есть. А вот брата у нее вовсе нет, ни старшего, ни младшего. Тогда получается, что я, как муж Ростиславы, как раз и прихожусь вместо отца твоей Анне.
Услышав имя любимой, которое впервые прозвучало в речи Константина, Василько вздрогнул.
– А ты против, Константин Володимерович? – спросил он тихо.
Это был даже не шепот. Так, прошелестело только, как осенний лист, когда он, уже сорванный с ветки, укладывается поближе к своим братьям. Константин больше по губам догадался, нежели услышал.
– Если бы я против был, то никаких разговоров с тобой вовсе бы не заводил. Чтобы ваша свадьба не состоялась, мне, если хочешь знать, даже и отказывать тебе ни к чему. Иные бы нашлись, против которых и князь бессилен.
– Это как же? – оторопел Василько.
– А так, – вздохнул Константин. – В том-то и кроется твоя главная беда. Церковь на твой брак никогда согласия не даст и венчать вас ни за что не станет.
– Почему?
– Да потому, что патриарх воспретит. Слышал такое – до седьмой степени родства?
– Слыхал что-то, – пожал плечами Василько. – Так ведь разве она мне сродни?
– А ты как думал, – степенно ответил Константин, порадовавшись в душе, что не поленился и тщательно записал со слов Ростиславы все, что она помнила – кто на ком женат, кто чей отец, дед и прочее. – У вас ведь с нею отцы, – он почесал в затылке, вспоминая, как правильно назвать, и после легкой заминки продолжил: – Братаны двухродные [82] .
– Но ведь она же была замужем за моим братом, и церковь их обвенчала? – растерянно произнес Васильке – Как же так?
– А вот так, – развел руками Константин. – Многое забываться стало, но не так давно вспомнили. К тому же раньше у нас митрополит был, а теперь – патриарх Мефодий. Такие браки церковью больше освящаться не будут. Он уже и грамотку специальную по всем епархиям разослал. Не веришь мне, так спроси у своего епископа.
– А как же мне теперь быть-то!? Я же люблю ее! Я без нее… Да мне и жить незачем, если без нее! – чуть не заплакал Василько.
– Как жить, спрашиваешь, – вздохнул Константин. – Есть один выход. Князю, конечно, патриарха не пересилить. Не по чину ему это. С епископом и то не всегда получается управиться. А вот если царь всея Руси даст согласие на ваш брак – тут дело иное. Против царя даже патриарху тяжело идти. – И подытожил: – Словом, считай, что ко мне – потому как я твоей суженой вместо отца – ты уже посватался и согласие получил. А остальное… Ну, тут уж моего венчания на царство надо подождать. Так-то оно понадежнее будет.
– А если владыка Мефодий все равно… – начал было Василько.
– Все может быть, – согласился Константин. – Но поверь мне, в таких делах даже патриархи царям не перечат. Себе дороже выйдет, а им это надо? Вот только венчание у меня какое-то куцее получается, – тут же с ходу повернул он тему разговора. – Слыхал я, что все князья, не желающие в подручники ко мне идти и роту верности давать, сговорились не присутствовать, ссылаясь на то, что даже сама грамотка с уговором этим где-то затерялась. Придется, скорее всего, отложить его. Ну и твое бракосочетание тоже, получается, надо откладывать, а жаль. Оно бы как раз хорошо получилось, пока наш патриарх делами разными озабочен.
– У тебя же Ингварь с братом будут, и еще князь Вячко, – растерянно произнес Василько.
– Ты еще малолетних Константиновичей с Юрьевичем вспомни, что в южном Переяславле сидят. Они же и так все мои подручники, – разочарованно протянул Константин. – И что это будет за венчание на царство, когда никто из вольных князей не приедет, чтобы добровольно в верности поклясться.
– А меня одного мало, да? – с тоской в голосе спросил Василько.
– Тебя одного, – задумчиво протянул Константин. – Ох, не знаю. Да ты приезжай в Киев, а там и разберемся, – предложил он. – Может, и… Хотя навряд ли. Как-то оно…
– Я в Луцке тебя ждать буду, – мгновенно принял решение Василько. – Вместе и поедем в Киев.
«Я не я буду, если по дороге туда не уговорю тебя венчаться на царство», – мысленно пообещал он.
С тем и уговорились. С польскими же князьями и вовсе особо мудрить не пришлось.
Пока ехали к Киеву, Константин, улучив момент, откровенно предложил Лешко Белому:
– Краковский князь – маловат чин. Пусть не сейчас, а немного погодя, но надо тебе короноваться.
– У меня родичи такие, что мигом на дыбки взовьются, – горько усмехнулся Лешко.
– Пусть взвиваются. Как бы они ни злобствовали, но поперек ни один слова сказать не посмеет, если на твоей коронации царь всея Руси будет присутствовать. В храм ваш мне вроде бы как ходу нет, но я же не просто в гости нагряну, но и тысчонки две дружинников с собой прихвачу. Только вначале ты мне подсобить должен. Ты и твой брат Конрад.
– И что же ты от нас хочешь?
– Вначале я скажу то, чего хочу от тебя. Надо поднести патриарху скипетр.
– Так мне вроде бы как тоже нельзя в ваш храм заходить, – усомнился Лешко.
– Это моя забота. Дело это особой важности, так что мне с владыкой Мефодием удастся договориться.
– А подносить с поклоном? – уточнил Лешко.
– Перед духовным лицом, да еще намного старше тебя, согнуть спину в учтивом поклоне не зазорно, – возразил Константин, чувствуя то, что не высказал краковский князь.
Лешко молчал.
– А брату моему что ты придумал? – спросил он наконец.
– Конраду иное мыслю. Но сам я ему такого предлагать не могу, да и не хочу. Опасаюсь, что сочтет за унижение и обидится. А вот тебе, как брату, уговорить его удастся.
Лешко внимательно выслушал Константина и вновь надолго замолчал, но путь был долгий, и через пару дней он сам вернулся к этому разговору.
– А с пруссами тебе как – верить можно? – спросил он без обиняков.
– Ты с моими людьми поговори, – предложил Константин.– И попробуй найти человека, которому я что-либо пообещал, а потом слова своего не сдержал.
И вновь Лешко умолк.
– А если Конрад не согласится? – спросил он задумчиво.
– Тогда ты ему напомни, как он, не имея возможности заплатить пруссам дань, как-то собрал к себе на пир гостей с женами да детьми, а потом велел тайно собрать их шубы и прочее верхнее платье и послал вместе с их конями этим татям. Такое не зазорно? – сурово спросил Константин. – А ведь оно и впредь будет, и не раз.
