Федор Вихрев - Третий фронт. Партизаны из будущего

— Спасибо… — рассеянно проговорила я, беря «зауэр» в руки. У меня уже были «вальтер» и ТТ, а тут еще и этот! Жалко отказываться от чего-то… придется от «вальтера» — тяжеловат немного по сравнению с «зауэром». Да и кучность… В общем, решив эту дилемму (ну не люблю я выбирать!), я, наконец, поняла, что Сергей Олегович ведь ждет, и мое холодное спасибо его обидело.

— Олегович! Спасибочки! — воскликнула я и повесилась ему на шею. — Прости бабу-дуру! Не могла решить, что оставить!

Мортира особых эмоций у меня не вызвала, беспокоили последствия ее появления. Точнее, то, что активность немцев, озабоченных нашей поимкой, перекроет активность свежеотпущенного с поводка Тэнгу, и нас в результате поймают. Эмоции по поводу нашей удачливости у меня кончились еще после «зверского убийства Героя Германского Рейха». Это о Гудериане, если кто не понял, филейную часть которого, оставленную Саней на месте преступления, опознали по штанам с лампасами. Вообще-то, мой четвертьвековой опыт ролевых игр подсказывал мне, что «попаданцы», неважно куда, выживают, будучи либо суперменами, либо обладая невъ…ым везением. Поскольку в суперменстве никто из нас замечен не был, оставалось везение. Я с ужасом думал о том моменте, когда оно кончится. Впрочем, было понятно — вместе с везением кончимся и мы. Поэтому перебазирование меня обрадовало — поживем еще.

Генерал вывел нас на один из складов, затерянный в глубине леса. К нему вела единственная дорога, а местность вокруг была практически непроходима. Лес перемежался болотами. Судя по размерам, хранилище было рассчитано на развертывание дивизии, причем здесь присутствовал весь спектр военного снаряжения: боеприпасы, оружие, запас продовольствия, даже некоторое количество горючего.

Только вот заполнен склад был менее чем на пятую часть. Я очень удивился, увидев, что это место никак не обозначено на карте.

— Не успели. Его только начали создавать, — пояснил генерал, — а по карте мы сможем на другие склады выходить.

Здесь мы и обосновались. Тщательно замаскировали технику, даже часть завели внутрь бетонных капониров. В одном из боксов организовали мастерскую, где в течение недели весь транспорт прошел ТО. Для зенитки и «пачки» обустроили позиции у дороги примерно в километре от базы. При пушках организовали сменное дежурство. Еще на километр впереди них организовали секрет с телефоном. Использовали старую свою технику, так как новоприобретенную надо было сначала расконсервировать.

А вот это список того, что на складе было из оружия, боеприпасов, ГСМ и прочего, согласно описи в бункере-штабе:

— топливо дизельное — 36 тонн в бочках по 200 литров;

— бензин А-60 — 10 тонн;

— бензин Б-78 — 35 тонн, упакованы аналогично;

— масло моторное — 2,2 тонны;

— нигрол — 800 литров;

— винтовок и карабинов 400, из них 40 снайперских;

— револьверы и пистолеты — 50;

— пистолеты-пулеметы — 50;

— ручные пулеметы — 30;

— станковые пулеметы — 20;

— крупнокалиберные пулеметы — 5;

— противотанковые ружья — 10;

— 50-мм минометы — 20;

— 82-мм минометы — 5;

— 45-мм противотанковые пушки — 15;

— 152-мм гаубицы-пушки — 4;

— стереотрубы — 10;

— бинокли — 10;

— комплекты формы и обуви на 1000 человек;

— продукты — 30 тонн в крупах и консервами;

— боеприпасы к имеющимся на складе стволам;

— по цинку на винтовку, по два ящика на пулемет;

— по ящику на пистолет-пулемет;

— по цинку на каждые два пистолета;

— пять ящиков на каждый ДШК;

— цинк на ПТР;

— снаряды:

— 45 мм 1270 штук всего (каких сколько — в описи не обозначено);

— 152 мм 320 выстрелов (так же);

— 107 мм 20 штук (зачем — не знаю, орудий такого калибра на складе не оказалось);

— 203 мм 4 штуки (зачем — тоже непонятно);

— мины для минометов:

— 50 мм 300 штук;

— 82 мм 1500 штук;

— гранаты — 10 ящиков с Ф-1 и 5 ящиков с РПГ-40. Все винтовки — дореволюционного производства, но ни разу не использовавшиеся.

А в одном из ангаров непонятно как оказались 7ТР в пушечной однобашенной компоновке с тридцатисемимиллиметровым орудием и пулеметом «Браунинг» 7,7 мм (патронов к пулемету не оказалось, но зато к пушке был полный БК в танке и ящик снарядов в грузовике) и ЯГ-10 (где и лежали снаряды), по словам генерала — давно стояли, их привезли откуда-то сотрудники НКВД, обеспечивавшие охрану строительства.

За грузовиками отправилась рембригада, во главе которой был Олег, который Соджет. И бригада трофейщиков, возглавляемая Никиным помощником. Но сначала мы все вместе рыли могилу и хоронили погибших. Потом Олег подошел к «Ворошиловцу» и с тяжким вздохом вопросил пространство:

— Может, у него движок разбит?

Двигатель оказался исправным и заработал сразу. Пришлось ребятам при помощи лома, кувалды и какой-то матери натягивать гусеницу. В результате мы привели в лагерь еще один наливняк с дизтопливом, тягач, восемь груженых машин и четырнадцать пустых. Из оружия: более сотни «мосинок», восемь ДП, тридцать ППД и шестнадцать СВТ. Неплохой улов.

Сегодня я позволил себе немного прогуляться перед сном и осмыслить наблюдаемое явление.

Прошло шесть суток с момента, как я узнал, кому обязан освобождением из плена. Из них трое суток ушли на переход из-под Бреста к лагерю отряда, сутки на размещение личного состава, маскировку, первичную организацию боевого охранения и работы тыла. Двое суток ушли на расконсервацию склада.

За это время удалось провести организационные мероприятия — учесть личный состав, назначить командиров подразделений, заложить основы будущего штаба. По причине моей контузии организацию перехода в основном взяли на себя наши гости из будущего, или, как они сами себя называли, «попаданцы».

Странное наименование. Странные молодые люди, странная мимика и странный язык. Я даже не говорю о фантастической истории, породившей целую цепь событий, и что еще будет, что нас ожидает впереди?

Двигались мы ночами, но несколько раз — в том числе сразу от Бреста — двигались днем. Значительную часть бойцов удалось посадить на транспорт. Могу констатировать — авантюра от безвыходности принесла свои плоды, пронесло.

Сейчас, глядя на наших молодых людей, поражаюсь, как все же разительно изменилась культура, а прошло-то немногим более полувека. М-да, невероятно!

В первый момент, когда я увидел моих спасителей, мелькнула мысль об эмигрантах, но буквально минутами позже стало очевидно — в памяти никаких соответствий с наблюдаемым феноменом не находится. Второе впечатление было, что я нахожусь на спектакле гениальных фигляров. Ясно же было, что наши герои стараются быть серьезными, но от их мимики, жестов, полунамеков сквозило неуловимой и непрерывной игривостью. Таких отношений в моем мире просто нет. Хотя нет, немного есть, но совсем иначе и по большей части в фильмах. Кстати, любопытно — это всеобщее явление или поведение социально-возрастного слоя? Наверное, и то, и другое, однако, скорее всего, в их армии и структурах власти наблюдаемое панибратство наверняка отсутствует, кстати, не забыть бы спросить Иванову, каким термином определяется такое поведение, у нас это именуется подшучиванием.

Вот еще удивительное явление — словесность. Язык изменился разительно. Кто бы мог предположить, что на смену французской и германской языковым культурам придет такая окрошка из английского языка? Мне иногда кажется, что как раз из-за проблем языка нашим молодым людям удалось породить уверенность в первых попавших к ним окруженцах. Возможно, сработал принцип инаковости. Любопытно было услышать от сержанта Гвоздева легенду о том, что на борьбу с германцами поднялась эмиграция. Знали бы наши попаданцы, что красноармейцы всерьез обсуждали, белогвардейцы они или нет? Благо склонились к мысли, что по возрасту не подходят. М-да, наворотили бы бед.

Ну, и что же нам предстоит? Предстоит не вообще, в будущем, а сию минуту? И предстоит не нам, а вам, товарищ Карбышев. А предстоит вам: обеспечить переправку наших молодых людей за линию фронта. Доставить ценой жизни любого количества бойцов и командиров, в том числе и вашей собственной.

Знания, что хранятся в головах молодых людей, в их приборах, в этих ноутбуках, представляют невероятную ценность.

Отсюда вытекает задача: переправить гостей из будущего за линию фронта, исключая попадание к противнику и наших героев, и их приборов.

Вот такая сермяжная и голая правда, к тому же — без всяких украшений.

И как вам такой реализм? Да никак, если честно, без рефлексий интеллигентского свойства. Тут, на самом деле, все предельно просто. Или мы потеряем в этой войне те самые двадцать семь миллионов сограждан, а в недалеком будущем и страну, или, хуже того, преимущества получат германцы, и тогда… об этом лучше и не думать. Или удастся переиграть историю. М-да, вот вам и знание будущего.