Настоящий американец - Аристарх Риддер
— И какой дворец они реставрируют? — безразлично спросил я.
— Екатерининский, в бывшей столице Российской империи. В сегодняшней газете статья была.
— Завтра после полудня вас устроит? — вернулся я к нашему разговору.
Про себя же размышлял, как трактовать эти новости. Как призыв «Вернись, мы все простим» или они таким жестом признают, что были не правы, что заслужили порку, а теперь просят возобновить сотрудничество? Ага, так я и поверил в раскаявшегося Хрущева. Впрочем, какая разница? Я в любом случае буду с ними сотрудничать, они для меня свои.
Глава 4
Оставив гоночную команду в Бельгии, ребята вернутся в США без меня, я отправился в Париж. Официальная причина поездки — встреча с Ив Сен-Лораном, на которую я дал уболтать себя Алессандре. Именно об этом она жаждала со мной переговорить, а совсем не о том, чего я сильно боялся. Будущий гениальный кутюрье почему-то не спешил бросать Францию и работу на Кристиана Диора ради новорожденного итало-американского модного дома и переезда в Милан. Вот я и должен был ему объяснить, от какого счастья он по своей дурости отказывается.
Неофициальных же причин было целых две: встретиться с детективом Жаном Стекольниковым, бывшим фельдфебелем инженерно-саперного батальона Российской империи и передать следующее послание Советскому Союзу. Я решил, что проще будет это сделать через советское посольство в Париже. В Брюсселе, после того моего прорыва грузовиком с так и оставшимся для местных властей неизвестным грузом, посольство должно было быть под более плотным контролем.
Арендовав два автомобиля, в один мы просто не помещались, мы покатили во Францию. Как-то очень быстро прошли те времена, когда я мог в одиночестве путешествовать по Европе, теперь со мной везде следовала моя свита: личный помощник Люк Рендер и охрана из парней Каллахена. Сам же Клинт остался дома решать проблему под названием «семья Сантино», а это значит, война между мафией и байкерами вот-вот должна была начаться, и я желал, чтобы она приобрела размах, но будучи реалистом надеялся, что боевые действия затронут хотя бы два южных штата — Калифорнию и Неваду.
— О тебе пишут все европейские газеты, — прервала мои мысли Алессандра. Она сидела возле меня на заднем сидении «Mercedes-Benz W120» и просматривала свежую прессу. — Перевести, что о тебе пишут бельгийцы на английский?
— Будь добра, — хоть разговорный французский я более-менее освоил, но читать без словаря все же не мог.
— «Турне трех замков» — лучшая гонка последних лет… Фрэнк Уилсон принес в мир автогонок американский размах… Король Бодуэн в превосходном ключе отозвался о Фрэнке Уилсоне… А вот и английская пресса. Статья от какого-то Джеймса Хоулетта, — Алессандра продолжила читать вслух, хотя перевод уже был не нужен. — «Американские деньги приносят американские порядки в спорт для джентльменов», — гласил заголовок. — Фрэнк Уилсон, миллионер, плейбой, меценат, изобретатель, кинопродюсер и инженер. Этот молодой американец ворвался в светские хроники обеих берегов Атлантики словно ураган. Ему приписываются романы чуть ли не со всеми актрисами Голливуда, — на этом месте произошла заминка. Алессандра с подозрением на меня посмотрела.
— Это правда?
— Вранье! — сходу отверг я обвинения.
Меня огрели газетой, видимо, для профилактики, и продолжили читать:
— Он ставит рекорды на гоночных трассах, зарабатывает миллионы на автобиографических фильмах и бросает американским акулам капитала, таким как Генри Форд второй, вызов.
Как и многим любителям спорта для джентльменов, Фрэнк Уилсон стал мне интересен после сенсационной победы в прошлогодней гонке «24 часа Ле-Мана», за которой последовали многомиллионные инвестиции в собственную гоночную команду, создание суперсовременного трека во Флоридской Дайтоне и абсолютно нового гран-при в Бельгии.
И побывав на «Турне трёх замков» и лично пообщавшись со многими участниками и организаторами гонки, я хочу сказать, что Фрэнк Уилсон пришел в наш вид спорта всерьез и надолго. И не просто пришёл. Его появление уже не как гонщика, а как владельца гоночной команды и организатора сразу нескольких гонок выглядит заходом линкора «Вэнгард» в тихую бухту на африканском берегу.
— Что? — не понял я аналогию.
— Он тебя сравнил с королевской яхтой Елизаветы Английской, — объяснила мне как неучу Алессандра и продолжила читать. — Роскошь — первое слово, которое приходит на ум, когда я думаю о «Турне трех замков». Гонку открывал и закрывал его Величество король всех бельгийцев Бодуэн, а тренировочный лагерь команды «Wilson Americans» был фактически превращен в многодневный банкет с роскошным меню и напитками. Я еще ни разу не видел, чтобы механики гоночной команды завершали свой день парой бокалов шампанского и икрой. А это было именно так.
И само-собой вечеринки, посвященные открытию и закрытию турне, превзошли все самые смелые ожидания. Уверен, что бюджету этого мероприятия может позавидовать какой-нибудь городок в моём родном Ланкашире. С уверенностью могу сказать, что Фрэнк Уилсон — безусловно самая яркая личность американского высшего света, интересы которой распространяются далеко за пределами его страны. И тем удивительнее, что этот молодой, хорошо сложенный миллионер, пользующийся несомненным успехом у женщин до сих пор остаётся без достойной пары. — В этом месте Алессандра бросила на меня многозначительный взгляд. — Мне удалось задать ему этот вопрос, на что мистер Уилсон с присущим ему юмором ответил «Зачем мне сейчас пить один скотч когда в руках целая винная карта».
— Алкаш! — меня вновь огрели газетой.
Ив Сен-Лоран, как и предполагалось, согласился поужинать с американским миллионером в одном из лучших ресторанов Парижа — «Монпарнасс 1900».
Младше меня, худой словно жердь, густые волосы до плеч, очки в тяжелой оправе, костюм-двойка без галстука, несколько жеманные манеры — вот таким я его и увидел. Я встал из-за стола, мой выбор пал на место возле окна-витрины, чтобы поприветствовать Сен-Лорана, постарался не передавить его казавшуюся хрупкой кисть, сверкнул зубами, заметив, как заинтересовано вспыхнули его глаза, улыбнулся еще шире.
—
