Афганский рубеж 2 - Михаил Дорин
Может и не пригодятся нам всякие запасные шланги, жидкости и прочий ремкомплект. Но с ними спокойнее.
Заняли места в кабинах и начали запускаться. В лучах утреннего солнца пыль, осевшая за ночь на поверхности стоянки и поднимаемая винтами, превращалась в золотистый туман. Воздух ещё не так раскалён, но жара ощущается.
— 302й, готов, — доложил я в эфир, закончив запуск.
— Окаб, 301й, парой вырулить на полосу.
— 301й, разрешил на полосу, — ответил Вениамину руководитель полётами.
Через пару минут мы уже были в воздухе, заняв курс в долину реки Кабул.
— Второй, не выше 30 метров. Интервал 150 метров, — дал мне команду Шаклин.
— Понял.
У него на борту Сопин и он ему подсказывает, какой район нужно осмотреть.
Река петляет среди холмов, огибая каменистые остроги. Где-то и вовсе ширина одной из главных водных артерий Афганистана превышает сотню метров.
Внизу видно, как кто-то из местных забирается на крыши и приветливо машет нам.
— Здесь действительно много красных флагов, — заметил Кеша.
— Значит, не так уж и плоха наша агентура.
Дорога на Джелалабад сейчас пустует. Возможно, днём тут пойдут колонны. Но сейчас это просто серая полоска в бескрайней холмистой долине.
Несколько минут спустя, впереди показался изгиб реки и один из притоков Кабула — река Лагман.
Кишлаков стало меньше. Уже не стоят так плотно друг к другу. Да и красных флагов уже нет над домами.
— Второй, отворачиваем в степь. Паашли! — дал команду Шаклин и я плавно начал разворот вслед за ведущим.
Степь со столь длинным названием является так называемой горной пустыней. На большой территории нет ни единого дувала или строения. Вокруг только серая пыль и отдельные сухие кустарники. Редкие холмы с расщелинами вполне подходят для того, чтобы спрятаться от наших глаз.
— Давай ниже, второй, — сказал Шаклин, и мы снизились ещё.
Видимо, Сопин тоже решил, что в расщелинах могут быть духи. Пока не видно хоть какой-то укатанной дороги. Ощущения, что эту степь никто не решался пересекать.
— Второй, что-нибудь видно? — спросил у меня в эфир Шаклин.
— Ничего. Сплошные расщелины, пески и камни.
Долго просматривать степь мы тоже не можем. На обратный путь нужно оставить топливо на 35–40 мин. И топливомер подсказывает, что момент окончания наступает.
Проносимся над небольшим холмом. Слева мне показалось, что увидел мотоцикл.
— Кеша, слева.
— Наблюдал. То ли мотоцикл, то ли мотороллер, — ответил мне по внутренней связи Иннокентий.
— Первый, прошли холм. Обнаружили там мотоцикл, как приняли? — вышел я в эфир.
— Что обнаружил? Не понял, повтори, — переспросил у меня Шаклин.
Только я собрался доложить, как в районе двигателей раздался стук. Ощущение, что кто-то постучал.
— 302й, повтори! — громче запросил меня Шаклин.
Но тут уже повторять смысла не было. Не знаю, что там стукнуло, но давление в гидросистеме начало падать.
— 301й, попадание. Давление в гидросистеме падает. Сажусь на вынужденную.
Ручку управления отклонил вправо, чтобы не зацепить в развороте ведущего. Площадку искать долго не пришлось. Местность почти везде ровная.
— 302й, что случилось? Кто попал? Откуда стреляли?
— Холм в километре сзади вас. Там старый мотоцикл ещё.
— Повтори. Не слышу, — переспросил Шаклин.
Задолбал уже переспрашивать!
Нет у меня времени повторять. На борту люди, так что размышлять о правильности действий будем потом. Начинаю снижаться, а давление в гидросистеме продолжает падать.
— Валера, приготовиться к посадке, — подсказал я борттехнику.
Выровнял вертолёт. Пока он ещё управляется от основной системы.
— Шасси… выпустил, — сказал я по внутренней связи.
— Высота 15, 10, 5. Обороты 95%, — дал отсчёт Кеша.
Во все стороны летят куски сухой травы, камни и пыль. Проходим вперёд, чтобы нас сразу не накрыло.
— Отказала основная гидросистема, — возвестила девушка РИта.
Но в этот момент мы коснулись поверхности. Чуть прокатились по земле вперёд, и я зажал тормозную гашетку, чтобы остановиться.
— Выключение. Покинуть борт, — скомандовал я.
Не успела пыль осесть на площадке, как разведчики заняли оборону вокруг вертолёта. Я вылез из кабины и осмотрелся по сторонам.
— Распределились по секторам. Связь с командиром группы, — командовал старший из разведчиков.
У спецназа свои уникальные фразы и «радиообмен» с указанием конкретных действий для каждого бойца.
Вокруг сплошная степь. За спиной очертания гор, которые на фоне серо-жёлтой земли выглядят чёрной стеной. Палящее солнце и сухой воздух, оставляющий на губах частицы песка.
— Сань, иди сюда, — позвал меня Кеша, который с Валерой залез на вертолёт и уже раскрыл капоты двигателей.
Мне и на расстоянии было понятно, что дело — дрянь. Жидкость АМГ-10 начала уже вытекать. Вертолёт никуда не полетит, пока мы не устраним поломку.
— Что скажешь, Валер? — спросил я.
— Пока ничего. Надо найти причину. Пока покурите, — ответил бортовой техник.
Кеша слез вниз и тоже начал занимать место в боевых порядках разведчиков. Да так отчаянно, что упал прямо лицом в песок. Выплюнул всё, что насобирал при этом в рот, и приготовился к стрельбе.
— Иннокентий, идём со мной, — сказал я, заметив улыбающегося старшего группы.
— А если попрут на нас? Что делать будем?
— Даже не думай об этом. Сглазишь. Зная твой уровень везения, мне уже не по себе становится.
Пока я разговаривал с Кешей, на посадку зашёл Ми-24 Шаклина и десантировал оставшихся членов группы. Как только все оказались на земле, Веня взлетел и начал кружить над нами.
— Понял. Товарищ лейтенант, это вас, — позвал меня радист спецназовцев.
Взяв в руки тангенту, я прислонил к уху гарнитуру.
— Слушаю, 301й.
— Как обстановка?
— Пока определяемся. В гидросистему попали. Бортовой смотрит.
— Понял. У меня топлива на пять минут, потом ухожу. Бросать вертолёт не будем. Техпомощь вам соберём и сразу пришлём, как принял?
— Принял.
Валера слез вниз и тут же нырнул в грузовую кабину.
К вертолёту подошли остальные бойцы группы, а с ними и Сопин.
— У него там керосина мало. Вокруг никого, так что проблем не должно быть, — сказал Игорь Геннадьевич.
— Главное здесь слово «должно», а как оно будет, посмотрим. Надо однозначно ждать подмогу.
— Садитесь на вертолёт и летите. Мы останемся, — предложил Сопин.
Рядом стоял Кеша, который начал крутить головой во все стороны. Его я точно в вертолёт не затащу.
— Валер, пока
