Федор Годунов. Потом и кровью - Иван Алексин
— Слишком рискованно, — оглянулся я на молодого казака. — Залив очень длинный, да ещё и узкий к тому же. Нам, чтобы к Босфору выйти, несколько миль проплыть по нему придётся. Турки шум поднимут и нас любой встречный корабль перехватит. И не разминёшься! А на выходе ещё пушки стоят, да цепь эту проклятую того и гляди натянут. Сгинем не за грош!
— Да кто шум-то поднимет? — не унимался Тараско, обливаясь потом под палящим солнцем. — Турка, что нас охраняет, цепью по голове, двух рыбаков придушим и всё! Никто больше за нами не следит! Ну, разгрузилась рыбацкая фелука, да обратно в Чёрное море на промысел рыбный пошла. Эка невидаль! Пока сообразят, пока погоню снарядят, мы в Босфор и выскочим. А там гонись за нами, — жарко дыхнул он мне в ухо. — Фелука — посудина юркая, да быстроходная. Янис божится, что нипочём не догонят!
Я покосился на идущего впереди охранника и мысленно выругался.
Совсем расслабились турки! Нет, я понимаю, что мы сейчас находимся в самом центре Оттоманской империи в их столице на берегу знаменитого Золотого Рога. И наличия огромных флота и войска, в пределах этой самой столицы, тоже отрицать не собираюсь. Но это не повод совсем уж бдительность терять!
Вот, сейчас, например. Договорился капитан нашей галеры с какими-то рыбаками о закупке рыбы перед рейсом. Ну, и ладно. Дело, как говорится, нужное. Но зачем было посылать восьмерых галерников за этой самой рыбой в сопровождении всего одного охранника? Зачем в искушение-то вводить?
И тем не менее, у пристани стоит маленькая фелука, практически готовая к отплытию. Весь экипаж — двое моряков, причём один из них старик, в охране полусонный стражник с саблей за поясом. И восемь страстно жаждущих свободы рыл, закованных только в лёгкие ручные кандалы.
Нет. Вернее, семь. О свободе я мечтаю не меньше других, вот только планы по получению оной у меня несколько другие. Более реалистичные, я бы сказал.
Но другим-то этого не объяснишь! Вот что я им скажу? Что у меня видение было о том, что мы в Средиземное море поплывём и там нас освободят? «Потерпите, мол, мужики. Незачем рисковать»!
Даже не смешно. И что самое поганое, Болотникова с нами нет. Не попал он в отряд по разгрузке злополучного судёнышка. То есть он теперь навстречу свободе поплывёт, а мы… в несколько другом направлении.
Вот ведь гадство-то, а⁈ И когда только сговориться успели!
Кряхтя, заносим неподъёмные корзины в трюм галеры и охранник гонит нашу команду обратно в сторону фелуки. Последняя ходка! Во всех отношениях последняя! Обратно, с пустыми корзинами мы пошли, сбившись в плотную кучу. Охранник приотстал, приложившись к баклажке.
— Ну что, Чернец, ты с нами? — требовательно дыхнул мне в спину Петро Нагиба. — Или как?
— С вами, — нехотя выдавил я сквозь стиснутые зубы. — Куда же я без вас?
А куда я денусь? И дело тут вовсе не в солидарности со своими собратьями по веслу. Западло, мол, товарищей в такой момент бросать. Можно было бы, не задумываясь, от данной авантюры отказался.
Хотят люди своей головой рискнуть, пусть рискуют. Это их головы, и их решение! Моего совета Нагиба с Янисом, этот побег затевая, не спрашивали. И кидаться за ними вслед без оглядки, я не обязан! Своя голова на плечах есть!
Другое дело, что выбора они на самом деле не оставили. Это «или как» с явным подтекстом задано было. Откажись я в побеге участвовать и лягу, цепью удушенный, рядом с незадачливым охранником. Ренегатов галерные гребцы сильно не любят. До самой смерти. Вот и удавят меня заодно с турками. Так, на всякий случай. А то вдруг я выслужиться перед османами решил и, как только фелука от пристани отчалит, шум подниму?
Удавят, удавят, даже не сомневайтесь. Тараско Мало́й, может, и не тронет, а Нагиба, наверняка, живым не отпустит. Этот казак много на своём веку повидал. Старой закалки человек!
— Тогда как на ладью взойдём, так и начнём, — удовлетворённо проворчал Петро. — Я с Михайлом воина придушу, Тараско с Федькой рыбака, тебе Георгий с Икрамом старик остаётся, а ты Янис фелуку сразу в море выводи. Аника тебе в том поможет. Господь нам в помощь.
«Божья помощь нам точно пригодится», — с тоской подумал я, оглядываясь на безлюдный порт
Эх, в такую жару даже торговцев сладостями не видно. Было бы людно, может и отказались бы мои товарищи от своей задумки. И фелука как на грех довольно далеко от нашей галеры пришвартовалась. То есть разглядеть что на ней происходить с нашего корабля невозможно. Так что теперь только и остаётся, что богу молиться, чтобы наша безумная затея благополучно завершилась.
Вот и фелука; маленький кораблик на фоне громоздящихся у пристани огромных галер и величавых парусников. Пожалуй, даже не кораблик, а так большая лодка с высокой мачтой с двумя реями посередине. И на этом судёнышке мои товарищи надеются от всего османского флота удрать и Чёрное море переплыть?
Мда. Безумству храбрых поём мы песню.
Поднимаемся по приставленной к борту доске на корабль. Глаза осматривают открывшуюся картину, отмечая каждую мелочь, что может сыграть решающую роль в предстоящей авантюре.
Четыре наполненных до краёв рыбой огромных, плетёных корзины в центре, рыболовные снасти у кормы, старый, с налётом ржавчины багор, брошенный у борта. Рыбаков двое: старик, в линялой куртке, надетой прямо на голое тело, стоял возле корзин, другой — голый по пояс мужчина лет сорока возился возле спущенного паруса, явно собираясь отчаливать, как только заберут товар.
Ну, что же, это он хорошо придумал. Чем быстрее мы отшвартуемся и паруса поднимем, тем больше шансов на благоприятный исход затеянного нами безумства.
Ладно. Тот, что с голым торсом — наш с Тараской клиент. Подхожу к крайней корзине, той что ближе всех к моряку, задумчиво топчусь, будто примериваясь к тяжеленной ноше. Рядом останавливается запорожец. Кошусь в сторону будущей жертвы.
Оглядываюсь. Ну, что. Все наши вроде правильную диспозицию заняли. Георгий с Икрамом рядом со стариком толкутся, Петро с Михайлой возле трапа застыли, явно стражника поджидая, Аника к багру примеряется, а Янис в сторону кормы посматривает, к румпелю примериваясь.
— Чего встали, скоты⁈ — взъярился стражник, поднявшись по трапу. — Живо хватайте корзины и на галеру тащите!
Пожилой казак
