Назад в СССР - Роман Соловьев
На этот раз я вызвал Юру в фойе на первый этаж, подальше от ушей любопытного соседа.
Выглядел друг сегодня хреново. Даже хуже, чем вчера. Лицо сильно распухло, левый глаз заплыл огромным фиолетовым синячищем, а рука была в гипсе на перевязи.
– Чьорт побьерри! – подмигнул я, показав на гипс.
Юрка тоже вспомнил фильм «Бриллиантовая рука» и улыбнулся.
Когда я изложил ему свой стратегический план, он только удивленно покачал головой
– Серега, это ты сам придумал?
– Вроде неплохо, как думаешь?
– Да, задумка хорошая, но рисковая. Это в двадцать первом веке все продается и покупается. А сейчас у людей другой менталитет. Ты же фактически хочешь заставить советского врача совершить должностное преступление. Этот окулист Кузнецов запросто может заявить на тебя в милицию.
– Он ничего не докажет. К тому же уголовная ответственность наступает после достижения четырнадцати лет. Пойми, Юрка… это единственный шанс помочь твоему отцу.
– Но как такое может быть? Человек никогда не был дальтоником и вдруг стал?
– В жизни всякое случается. Помнишь круглого отличника и победителя математических Олимпиад Трифонова? А потом он менингитом переболел и все… теперь ему едва тройки натягивают, чтобы до девятого дотянул и в добрый путь, в родное ПТУ… Да полно таких случаев… А если у нас все получится – тогда не видать твоему бате водительских прав пожизненно, и не случится того ДТП. И не сядет он в тюрьму…
– Но отец может обратится в другую поликлинику и все выяснится…
– У нас всего одна поликлиника, где проходят мед комиссию. А в другой город он вряд ли поедет. Думаю – нужно рискнуть.
Я внимательно посмотрел на друга:
– Да ты посмотри, Юрка… мы с тобой уже начали менять прошлое. Разве ты помнишь, чтобы в пятом классе дрался с Клепой?
– Да я его боялся как огня и всегда обходил за версту…
– Кстати. Когда у твоего отца медкомиссия?
– Он каждый год проходит в начале июня. Может… подождешь, когда меня выпишут, и вместе пойдем к Кузнецову?
– Помнишь, как Ленин говорил? Промедление смерти подобно…
Юра усмехнулся:
– Ты еще и Ленина приплел… что там вообще в школе происходит?
– После линейки меня к Балу вызывали. Там еще этот молодой участковый сидел. Похоже… кто-то сдал, что Клепа тебя отмутузил. Но я все же настоял на своем – незнакомый пьяный мужик на улице…
Приятель вздохнул:
– А с Виктором как дела?
– Брат пока молчит как рыба. Но чувствую, что-то скрывает... Сегодня вечером встречаюсь с «Шерлоком Холмсом», может он что-нибудь нарыл…
– Ты с батей уже поговорил насчет пионерлагеря?
– Еле убедил. Он пообещал путевку достать. Так мне будет легче за Витей присматривать… Только знаешь что, Юрка… Думаю, на всякий случай пистолет нужен.
Приятель задумался.
– Ты когда стрелял-то в последний раз?
– В армии водили на стрельбы. Иногда офицеры разрешали из пистолетов пошмалять. Стрелял я раз пять… и довольно неплохо. Так что навык имеется. А мастерство, как известно, не пропьешь…
– Насчет «ствола» нужно попробовать с Клепой поговорить. У него брательник двоюродный с бандюками подвязывается. Шпала, помнишь такого?
– Встречался я уже утром с твоим Клепой, и про ствол осторожно спросил. А он меня культурно так послал на три веселых буквы…
– Понятное дело, очкует…
– Слушай, Юрка. Раньше вроде на Птичьем рынке барыги подпольные стволы продавали…– вспомнил я.
– Даже не вздумай туда соваться,– покачал головой приятель.– Там день и ночь опера переодетые толкутся…
– Ну что же… тогда придется все же еще раз напрячь Клепу.
– Серега… а менты маньяка Куприянова уже взяли?
– Не знаю. Думаешь письмо уже дошло?
– Конечно. Должны уже взять.
– Я вчера наведывался домой к этому уроду. Спросил, нет ли лишней макулатуры, типа пионерское задание.
– Ты ебнулся, что ли? Не вздумай к этому упырю больше соваться. Его скоро все равно менты накроют.
– А если не накроют? В милиции прочитаю анонимку на слесаря из ЖЭКа, посмеются и выкинут в урну… Я думаю, нужно проникнуть к нему в хату, когда этот ублюдок будет на работе и поискать улики. Фотографии.
– Тогда и вправду сначала надо пистолет достать. Серега, не смей к нему больше безоружным соваться…
– Комаров! – крикнула из дальнего конца коридора пожилая женщина-врач в очках. – Кто тебе разрешил из отделения выходить?!
– Ладно, Юрка, – я пожал приятелю руку,– ты лечись, а я пока пойду к нашему коллекционеру Кузнецову…
– Давай, ни пуха тебе!
– К черту…
Глава 11
Я любил наш город именно весной. Летом почти всегда стояла сильная жара, и хотя улицы Артемьевска всегда утопали в зелени, казалось, что даже асфальт на дорогах плавится. Поливальные машины ездили летом утром и вечером. Потому знойное лето в школьные годы я любил проводить в деревне, поближе к природе. Начало осени для меня всегда омрачалось тем, что нужно опять идти в школу. Хотя первые две-три недели ученики с пятого по десятый класс обычно не учились. Нас возили на автобусах в ближайший колхоз Красносельцы, на сбор урожая помидоров. Морозная и снежная зима часто сменялась на оттепель, бывало даже такое, что на Новый год горожане ходили в резиновых сапогах. Потому я больше всего любил весну, особенно теплый май, когда зеленели деревья, утром под окном радостно пели птички, а молодые девушки одевали короткие мини-юбки.
В регистратуре поликлиники я узнал, что окулист Кузнецов сегодня не работает и сразу направился по адресу, который указала Нина.
Двери открыл хозяин квартиры. Невысокий и полноватый, с небольшими проплешинами на голове. Видно, что мужик был совсем не в духе.
– Тебе чего, мальчик? – нахмурился Кузнецов.
– Мне нужно поговорить с вами. О пропавшей коллекции монет.
Хозяин сразу помрачнел.
– Кто там, Слава? – из глубины квартиры раздался женский голос с хрипотцой.
– Надя, я на пару минут во двор выйду. Тут пионеры пришли. Хотят наш двор облагораживать…
Он схватил меня за локоть и потащил вниз.
– Мужик, осторожней,– вырвал я руку.– И так никуда не убегу.
Но окулист снова упрямо схватил меня, на этот раз за плечо.
Когда мы вышли из подъезда, Кузнецов насупился:
