Романов #12 - Владимир Кощеев
Так что собрание с руководителями царских секретных лабораторий больше походило на встречу директоров корпорации, чем на общение ученых. Впрочем, стоило нам поздороваться и перейти к делу, как иллюзия деловых переговоров развеялась, словно дым.
— Дмитрий Алексеевич, вы требуете от нас невозможного, — в очередной раз потирая наморщенный лоб, произнес мужчина в годах. — Да, мы продвинулись на один маленький шажок. Но вы хотите, чтобы мы работали быстрее. А как? Существуют строгие правила, процедуры, регламент. Вы предлагаете нам нарушать их? Их государь утверждал лично!..
Я выслушал его с совершенно спокойным лицом.
Главная проблема ведь не в бумагах, а в нежелании перестроиться на новый темп работы. И это понятно: если я сейчас заставлю этих людей за год выполнить задачу, на которую объективно требуются десятилетия, у Михаила II возникнут закономерные вопросы.
Первый — почему вы раньше так не работали? Наука кормится из бюджета, и деньги там выделяются немалые. Осваивать этот бюджет нужно с умом, чтобы его не урезали на следующий год, и при этом действительно стараться сдавать проекты вовремя. То есть все должно идти впритык, ни шагу в сторону. А если Михаил II решит, что все это время его ученые просто прожирали государственные деньги, он ведь разозлится. Речь действительно идет об огромных суммах.
Второй вопрос — стабильность. Со стороны кажется, что я выдаю на-гора множество идей, которые беру из воздуха, потому что гениален. Однако большинство лабораторий работают не на озарениях, одно направление можно изучать годами в поисках решения какой-то проблемы. Это дает сотрудникам уверенность в завтрашнем дне. И они не окажутся внезапно выброшены на улицу, так как их работа более не нужна.
Я знаю, о чем говорю. В моем мире массовое внедрение искусственного интеллекта не только освободило людей от тяжелой работы, повысило безопасность и резко улучшило экологию. Но и серьезно ударило по научному миру, практически лишив его человеческого влияния. Да, человечеством генерировались идеи, но выполнялись они уже не научными сотрудниками. Сотни тысяч лаборантов, инженеров и прочих людей оказались не нужны.
— Мне кажется, мы ходим по кругу, — произнес я. — Вы говорите мне, что не можете воспроизвести технологию, которую я подал вам на блюдечке. Я утверждаю обратное. Мы тратим время, я вмешиваюсь в ваши дела, подключая административный ресурс, и оказывается, что все вы можете и умеете.
Сидящие передо мной руководители смотрели на меня недобро. С их точки зрения, я предлагал бросить все и заняться исполнением моих фантазий. И они боялись ответственности, когда у них не выйдет.
Спрашивать о причинах провала царь станет не с меня.
— Поэтому скажу следующее, господа, — хлопнув ладонью по столешнице, я улыбнулся. — Это наша последняя встреча. Я неудовлетворен вашей работой и вижу в ваших попытках переубедить меня саботаж. Вредительство. Страна на пороге большой войны, а вы тормозите процесс производства нашего стратегического преимущества. Я дал вам все необходимое, чтобы вы исполнили свой долг. Вы не справились.
Поднявшись на ноги, я оглядел собрание и еще раз улыбнулся.
— Я даю вам тридцать дней, господа. Если по истечении этого срока я не буду наблюдать первый прототип новой спутниковой системы, изготовленный вами по моим лекалам, судить нас будет государь. Спасибо за внимание.
И, прежде чем они подняли шум, я покинул переговорную.
Было ли мне их жаль? Отчасти. Но и откладывать прогресс из-за нескольких ретроградов, неспособных поверить в то, что делают, больше нельзя.
Шагая по коридору отделения «Руснефти», я переслал копию разговора в царскую канцелярию. Бюрократы зафиксируют результаты совещания, и в день, когда окончится отведенный мной срок, у меня будет на руках доказательство, как обстояли дела.
Да и перед государем тоже нужно отчитываться. Михаил II вкладывает в мою идею огромные деньги. И я обязан рассказать, как их трачу.
Тащить на себе весь процесс — никаких сил не хватит. Лаборатории должны были мне подчиняться безоговорочно, и формально они так и делают. На практике стараются всеми силами удержать свою власть внутри лабораторий, не потерять хлебное место и при этом весьма неплохо обеспечить свои семьи.
Мог бы, уже поставил бы «Оракула» вместо них. Но придется переделывать вообще все оборудование, а это едва ли не дольше по срокам выйдет.
Пребывая в мрачном настроении, я спустился в подвал и сел в машину.
— Все в порядке, князь? — спросил Николай, заменяющий Виталю.
— Да, — ответил я. — Едем домой.
— Слушаюсь, Дмитрий Алексеевич.
«Монстр» выкатился с парковки под солнечный свет, и я прикрыл глаза, успокаивая кипящее внутри раздражение. Нужно обязательно воспользоваться полигоном, выплеснуть гнев. Не то я кому-нибудь голову откушу.
* * *
Литовская губерния, особняк бояр Вышнивецких .
Дежурный боец рода поднес прикрытую ладонью сигарету ко рту, глядя из своей башни на окрестности. Особняк стоял за административной чертой Смоленска, но город отсюда было видно как на ладони. Единственная дорога просматривалась на километр, к тому же была прекрасно освещена, вокруг самого особняка обшаривали пространство прожектора.
Выдохнув струйку дыма, боец потушил окурок в пепельнице и потянулся к лямке автомата, чтобы перевесить оружие. Этого мгновения, пока он отвел взгляд на тлеющий уголек сигареты, хватило, чтобы за спиной караульного выросла тень.
Ладонь в перчатке накрыла рот караульного, блеснул нож. На пол башни легло уже мертвое тело. Быстро разрядив автомат трупа, убийца дважды ударил по наушнику. В ответ послышались такие же щелчки.
Внешнее кольцо охраны уничтожено, можно было переходить к дальнейшим пунктам плана.
Ни одна война родов не дает права убивать или калечить царского человека. Слуги — совсем другое дело, да и то их старались не трогать, если те сами не окажут сопротивления. Бессмысленной бойни никто не хотел, к тому же хорошего Слугу и переманить можно, если он чего-то стоит.
Второе кольцо обороны — пять групп по три бойца, патрулирующих периметр особняка, убрали через две минуты. В ход пошли инъекции с сильным быстродействующим снотворным.
Тела патрульных растащили по территории. Прожекторы, управляемые изнутри жилых помещений особняка, продолжали выискивать врагов на подступах. А в это время люди Строгановых уже швырнули в окна казармы гранаты со слезоточивым газом.
Изнутри донеслись первые крики, наполненные сперва злостью, а после уже паникой. Заранее заблокированную дверь так и оставили запертой, для надежности заклинив петли. А в окна вновь полетели гранаты, на этот раз — осколочные.
Дружину никто и никогда не жалел. Взял в руки оружие,
