К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников
– Не ломай голову, Гера, а просто обвенчайся со своей паненкой, – как-то раз сказал мне Василий Васильевич. – Я понимаю, что вы принадлежите к разным конфессиям, и твоя Барби не горит желанием из католички стать православной. Ну и бог с ней. Пусть ходит в костел и крестится не так, как принято на Руси.
– А что, так можно? – спросил я с замиранием сердца.
– Эх, молодо – зелено, – вздохнул Патрикеев, – а что вы знаете о законах Российской империи, которым подчиняется даже государь Павел Петрович. Ты слышал что-нибудь о «Послании Святейшего Синода к православным о беспрепятственном им вступлении в брак с иноверцами»? Между прочим, бумага сия появилась на свет еще в 1721 году, в правление императора Петра Великого.
А история этого «Послания» такова. За три месяца до его принятия в Синод поступило доношение из Берг-коллегии, инициатором которого был артиллерии капитан Василий Татищев. В своем письме Татищев ходатайствовал о желании поселившихся в России шведских специалистов (из числа офицеров и солдат, взятых в плен русской армией) «жениться на русских девках без переменения веры». Похоже, что к тому времени проблема эта реально обострилась. О сем можно судить по той скорости, с какой она была решена: письмо Татищева было написано 18 марта, а доношение Берг-коллегии датировано 17 мая. Итого, весь вопрос решился высшими государственными инстанциями за какие-то пять месяцев и одиннадцать дней – скорость для российской бюрократии прямо-таки сверхзвуковая. Причину такой резвости легко понять. Российская империя остро нуждалась в европейских специалистах, особенно в горных инженерах. Надо было сделать все, чтобы поощрить их натурализацию в России и затруднить возвращение на родину в преддверии близкого мира со Швецией и неминуемого размена военнопленными. Петр Алексеевич был человеком в меру прагматичным. Он решил таким способом укоренить подданных короля Карла XII в России путем брака их с русскими девицами. Ведь иным способом трудно уговорить европейца остаться на ПМЖ в Тобольске или Оренбурге.
Как бы то ни было, но бумага, принятая Святейшим Синодом, все еще является законом, а в ней черным по-русски говорится, что брак «верного мужа с иноверной женой не есть сам собою нечист или богомерзок». Главное в этом браке то, что «если угрозы совращения (перехода в иную веру) нет, то брак с иноверным не только не опасен, но и ”подается благонадежие, что и инославные лица обратятся к православию”». Правда, при этом «иноверный супруг должен дать предшествующую браку клятву («под штрафом жестокого истязания») о «несовращении супруга и о непрепятствовании воспитания будущих детей в православии».
– Только, как мне кажется, Гера, скорее ты совратишь свою Барби, чем она тебя. Ну, а что касается детей, то до них еще надо дожить. Впрочем, как я понял, вы с твоей паненкой ведете активную работу по улучшению демографической ситуации, – тут Васильич лукаво посмотрел на меня и покачал головой.
Вот так сравнительно легко и безболезненно был снято одно из главных препятствий для моего брака с Варенькой. Пойду порадую ее хорошей новостью…
15 (27 июня) 1801 года.
Санкт-Петербург. Михайловский дворец.
Алексей Алексеевич Ивано, частный предприниматель и любитель военной истории
Да, переплюнула меня моя лихая дочурка. Правда, за ту стычку на дороге в Павловск император и меня наградил по-царски, но Дашку он просто осыпал наградами. Она теперь ходит гордая, задрав нос. А я продолжаю тянуть свою лямку, вместе с Кутузовым и Ушаковым готовя русские войска к дальнему и трудному походу.
Правда, как мне приватно сообщил Василий Васильевич Патрикеев, скорее всего в этом году он может и не состояться. Потеряно слишком много времени на всю эту возню с заговорами и неудачной попыткой британцев напасть на Ревель. Прав, прав был великий Суворов, который говорил: «Деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего». Недоброжелатели часто насмехались над Александром Васильевичем, называли его торопыгой. Но они так и не поняли, что в военном деле упущенная минута может обернуться проигрышем всей кампании.
Патрикеев опасался, что известие о том, что поход не состоится, может вызвать недовольство царя. Поэтому хитрюга Василий Васильевич попросил меня при случае завести разговор с Павлом на эту тему.
– Ты пойми, Иваныч, – говорил он, – ломиться напропалую на юг – это дело, чреватое большими неприятностями. На Востоке ценят силу. Любое поражение отпугнет от нас возможных союзников и ободрит наших противников. А их у нас – как блох на бродячей собаке.
– И что же ты предлагаешь? – спросил я. – Учти, что нравы в государстве нашем таковы, что если не подгонять пенделями доморощенных бюрократов, то дело окончательно забуксует, и мы запросто можем потерять и следующий год.
– Я предлагаю поискать и найти людей, которых не надо подгонять пенделями. Поверь мне, таких здесь тоже хватает. А если взвалить все на себя, то можно благополучно надорваться и ни хрена не сделать.
– А кто эти люди? Я их знаю?
– Наверняка знаешь. Взять, к примеру, тех, которые в конце царствования Екатерины II под командованием Валериана Зубова участвовали в походе в Персию. Ведь у них все получилось неплохо. И если бы император Павел Петрович не поспешил, то у нас уже был бы неплохой плацдарм для продолжения движения на юг.
– Да, но Валериан Зубов оказался вовлеченным в заговор против Павла, и доверия к нему нет. К тому же он инвалид, и вроде должен вскорости умереть. Во всяком случае, так случилось в нашей истории.
– Все так. Но пока живы и полны сил и энергии его генералы – князь Павел Цицианов и генерал Иван Лазарев. Подрастает и набирается боевого опыта чудо-богатырь Петр Котляревский. Не забывай, что эти ребята имеют не только немалый опыт войны на Кавказе, но и умение вести дела с тамошними правителями.
– Ну, ты тут хватил – вспомни, что Лазарева вероломно зарезала вдова царя Картли-Кахетии Мариам, кстати, родственница Цицианова, а самого князя предательски убили в 1806 году под стенами Баку. Нет, Васильич, с восточными ребятами следует быть настороже. И глазом не успеешь моргнуть, как окажешься без головы.
– Да, но из тех же восточных людей вышло немало достойных людей, которые верно служили России.
– Не буду с тобой спорить. Ты на делах здешних, что называется, собаку съел. Я же всего-навсего дилетант, который в свободное от основной работы время почитывал кое-что о нашей истории.
– Теперь та история – наше настоящее. Не знаю, вернемся ли мы когда-нибудь в свое время. Скорее всего, нет. Так что будем обживаться в девятнадцатом веке. Не знаю, как мы – люди уже
