Пионерский гамбит - Саша Фишер
Остальные девочки тоже начали подтягиваться к скачущим от радости подругам, но больше никто не решался на подобное проявление чувств. Судя по реакции парней, они испытывали по поводу Шарабариной какие-то сложные чувства. На лицах были досада, злость, интерес и даже страх. Да уж, судя по всем предыдущим разговорам, я уже понял, что эта пресловутая Ира Шарабарина та еще штучка, но первое впечатление было реально сильным. Прямо Лора Палмер, не иначе. Надеюсь, правда, что судьба у нее будет не такой печальной, как у героини сериала, до которого этот мир еще не дожил.
Тем временем, ангелоподобная Шарабарина уселась на скамейке перед отрядом, а вокруг нее хороводом собрались девчонки.
— А кто за меня рапорты сдавал, пока я чай с малиной хлебала? — мило улыбаясь спросила она. — Я же председатель, как всегда?
— Ммм… Тут такое дело… — Коровина опустила глаза. — Понимаешь, тебя же на первом сборе не было. А еще и спортивный отряд у нас тут…
— Что еще за шутки? — глаза Шарабариной метнули голубые молнии. — Так я председатель или нет?
— Я председатель, Шарабарина, — к скамейке подошел Прохоров и упер руки в бока.
— Ты же тупень, какой из тебя председатель! — заявил «ангелочек». — Это всегда было мое место, и я не собираюсь его кому попало отдавать!
— А ты им не распоряжаешься! — Прохоров гордо вздернул подбородок. — Отряд проголосовал, значит я — председатель.
— Как проголосоват, так и переголосует! — Шарабарина вскочила.
— Не будет тут никто ради тебя переголосовывать!
— Ой, да конечно! Как миленькие переголосуют! Я тоже считаю, что Шарабарина будет лучше председателем!
— Это почему это она лучше?
— Да уж точно лучше тебя, Кузин!
— Ты мне не указывай, Коровина!
— Переголосовывать не принято! Прохоров председатель и все тут. А ты Шарабарина можешь… ну… санинструктором быть.
— И что, я должна буду проверять, чисто ли ты уши помыл? Мы что, в первом классе?!
— А что ты вообще тут разоралась? Ты опоздала к началу смены, место занято, все!
— Между прочим, у меня уважительная причина!
— Да кому какое дело то твоей причины! Если спортсмен не является на соревнование, то ему засчитывают техническое поражение, и он может хоть задоказываться, что болел или его мама не отпустила!
— Не слишком ли много ты на себя берешь, Прохоров?
— Беру, сколько могу унести, Шарабарина. Я председатель. Точка.
— Запятая! Мы еще посмотрим! У тебя даже доска пустая! Где расписание смены? Где график дежурств?!
Шарабарина схватила свой чемодан и поволокла к корпус. Почему-то мысль помочь ей в моей голове даже не возникла. Ангельская иллюзия рассеялась.
Но привлекать к себе внимание девочка все-таки умела. Пока мы шли на обед, вокруг нее продолжали кучковаться девчонки, да и многие парни поглядывали в ее сторону. Включая меня. Она выглядела мрачной, обиженной и злой. Коровина шла от нее по правую руку и все время что-то ей нашептывала.
Зато Прохоров был подчеркнуто жизнерадостен и активен. Шагал, гордо выпрямив спину, улыбался во все зубы и вообще всем своим видом демонстрировал уверенность.
Интересное дело… Похоже, что в лагере очень мало общаются между отрядами. Такое впечатление, что все остальные существуют как бы в отдельных коконах. Хотя вроде бы там тоже хватает ребят, которые ездят в этот лагерь из года в год. Ощущение было такое, что наш второй отряд к остальным относится скорее как к абстрактным соперникам, а не к реальным ребятам, с которыми можно, например, дружить.
Я думал об этом за обедом, глядя, как бесятся через два стола от нас десятилетки из пятого отряда. Они так и остались для меня стекляшками в калейдоскопе. А может я просто проецировал свое восприятие на весь отряд. Всего третий день ношу пионерский галстук, а уже заразился коллективизмом. Правда, возможно наоборот…
Я плюхнулся на свою кровать, запоздало подумав, что надо бы ее сначала проверить, не сняли ли сетку с петель, не подставили ли табуретку или не подложили еще что-нибудь там под простыню. Но сетка подо мной не обрушилась и прочих неприятностей тоже не случилось. Да и вообще мои соседи делали вид, что меня в принципе не существует. И вообще вели себя подозрительно тихо. Мамонов был мрачен и лежал, уткнувшись в книгу. Видимо, время детских приколов прошло.
Вот и отлично.
Значит потрачу тихий час, чтобы ознакомиться, наконец, с содержимым загадочной тетрадки в моем рюкзаке.
Я свесился под кровать, расстегнул металлическую пряжку на хлястике брезентового недоразумения, порожденного туристической промышленностью СССР, запустил внутрь руку и нашарил среди прочих вещей эта самую тетрадку. Так, посмотрим, что там накорябано крупным, но не очень ровным почерком Кирилла Крамского…
Космический корабль «Звезда-5» вышел из гиперпрыжка. Капитан Зорин устало посмотрел на приборы и вытер пот со лба. Потом нажал на рычаг внутренней связи и объявил: «Звездолет прибыл на орбиту Альфа Центавра! Экипаж может покинуть антиперегрузочные кресла…»
Ах вот что тут такое! Значит я на досуге клепаю фантастические рассказики в духе «Ты лети моя ракета». Я полистал тетрадку дальше. Тетрадь была толстая, исписана больше, чем до половины. Повествовало незаконченное произведение о приключениях бравого капитана Зорина и его героической команды. Они героически высадились в джунглях с фиолетовыми лианами, побеждали каких-то «скручеров», похожих на гигантских многоножек и устанавливали контакт с цивилизацией альфян — гуманоидов с зеленой кожей и четырьмя руками.
Эх, а я все-таки надеялся на дневник или что-то подобное.
Похоже, не будет мне никаких подсказок от дорогого мироздания. Действовать придется на свой страх и риск. Для начала записаться в какую-нибудь спортивную секцию и узнать мою маму получше. А потом, ну или, если точнее, параллельно, расспросить Елену Евгеньевну про ее подругу Веру Снегову.
Мы возвращались с полдника, Прохоров шел впереди и раздавал указания. Что-то там насчет отрядной стенгазеты и сценки про космос на послезавтра. Какое-то там планировалось мероприятие в честь памятной даты.
— Эй, Крамской, — Мамонов ткнул меня кулаком в бок. — Отойдем в стороночку, поговорим?
— Прямо сейчас? — спросил я, бросив взгляд на маячившую впереди спину Прохорова, который опять просил меня никуда не исчезать, потому что у него ко мне какое-то дело.
— А что тянуть? — Мамонов сплюнул. Его приятелей Марчукова и Мусатова с ним не было. Правда, это не означало, что они не будут поджидать меня в том месте, куда он собирается меня вести. — Или боишься? Как болтать, так смелый, а как отвечать за свои слова,
