Евгений Белогорский - Хроника Аравии
Дворцовые сплетники сразу стали гадать о возможных причинах неожиданного возвращения бритоголового всезнайки в столицу. Высказывались различные предположения, сводившиеся к одному выводу — бывший жрец попал в немилость у монарха. Многие придворные поверили этим досужим вымыслам и даже стали сторониться Нефтеха, многие, но только не Антигона.
Стоило ей лишь только раз столкнуться с египтянином, покидая царский дворец после очередного визита к Роксане, чтобы понять всю бессмысленность подобных предположений. Фиванке было достаточно одного мимолетного взгляда, чтобы усмотреть в лице Нефтеха совсем иное, чем скорбь получившего отставку фаворита. Перед ней был полностью уверенный в собственной силе хищник, от которого исходила мощная волна скрытой опасности.
Участливая улыбка учтиво посторонившегося перед ней египтянина мгновенно напомнила Антигоне о неудаче на прощальном пиру Александра. Побелев от охватившей её злости, гордо вскинув голову, фиванка холодно прошла мимо Нефтеха.
Стоит ли говорить, что после этой встречи жизнерадостный настрой у бывшей танцовщицы разом угас, и в её душу вползло разочарование и гнев. Весь день все и вся только и раздражали Антигону, но фиванка была не тем человеком, что позволял эмоциям долго владеть собой. Уже к вечеру она успокоилась и занялась решением загадки внезапного появления Нефтеха в Вавилоне.
Хорошо помня из подслушанного разговора, какую важную роль египтянин сыграл в срыве покушения на Александра, она стала вычислять причины побудившие жреца оставить царя. После недолгого размышления Антигона остановилась на Антипатре и царской сестре, ибо других объектов для серьезных интриг в Вавилон на данный момент просто не было.
Правильно распознав действующие лица в грядущей игре, Антигона попыталась узнать тайные планы дуумвирата, но здесь её ждало разочарование. В преддверие прибытия Антипатра, Пердикка целыми днями пропадал в царском дворце, занимаясь государственными делами, часто оставаясь там на ночь.
В те редкие встречи, что свершались на ложе стратега, фиванка смогла узнать у Пердикки, мало, что полезного. Разомлевший от вина и любовных ласок македонец рассказал, что Антипатр с царской сестрой покинул Сидон и приближается к Евфрату. Там его ждал специально посланный корабль, который должен был со дня на день доставить дорогих гостей в Вавилон.
Все это стратег рассказал Антигоне под большим секретом, но примерно, то же самое доносили ей вернувшиеся с базара слуги. Когда же фиванка попыталась заговорить о планах Пердикки относительно царевны Клеопатры, ранее словоохотливый, стратег сразу замыкался, чего ранее с ним никогда не было.
Подобное поведение Пердикки насторожило Антигону, но это было не последнее, неприятное открытие, сделанное фиванкой за последнее время. Из ночных разговоров со стратегом, она интуитивно почувствовала о наличии у него связи с царицей Роксаной. Что это было, тайное плотское влечение или простая дружеская симпатия Антигоне было неясно, но она явно существовала. Молодая женщина достаточно хорошо изучила душу своего господина.
От этого неожиданного открытия фиванка сильно огорчилась. Она прекрасно понимала, что она не сможет вечно удерживать возле себя Пердикку, но что её соперницей может стать царица Роксана, было для неё неприятным открытием. Как это не было бы странным, но Антигона испытывала к ней дружеские чувства.
Кроме того, фиванка понимала, что ходит рядом с ней, вот-вот начнутся очень важные события, повлиять на которые, она никак не могла. Каждый новый день с момента встречи с Нефтехом приносил ей одни только огорчения и разочарование. Антигона уже начала верить, что египтянин стал её злым гением, как неожиданно все изменилось. По воле судьбы она стала одним из главных участников тайной интриги затеянной коварным Нефтехом и поддержанной Пердиккой.
Утром, когда завтракать было уже поздно, а обедать ещё рано, во дворец стратега прибыл Нефтех. Вызвав управляющего, он приказал ему привести для беседы в зале приемов двух обитателей мегарона, высокочтимую госпожу Атосу и придворную даму Антигону.
Столь необычное требование полностью шло в разрез обыденным устоям дворцовой жизни, однако египтянин предъявил управляющему послание Пердикки, скрепленное его личной печатью.
Когда две выше обозначенные особы явились в зал, египтянин учтиво предложил им сесть в принесенные слугами для встречи кресла. Следуя дворцовому этикету, Атосса как законная жена стратега села напротив Нефтеха, величественно подобрав платье и царственно откинув за спину свои густые темные волосы. Согласно тому же этикету, рыжеволосая Антигона должна была стоять за спиной своей госпожи и покорно ждать, когда она обратиться к ней с каким-либо приказом или вопросом. Однако, учитывая реальное положение дел во дворце, а также то, что Антигона имела статус придворной дамы, её усадили по левую руку Атоссы.
— Чем вызван столь неожиданный визит во дворец визиря моего мужа? — настороженно спросила гостя персиянка.
— Не стоит именовать меня тем титулом, которым я не обладаю, госпожа. Я только скромный порученец стратега Пердикки исполняющий его волю. И явился я в этот дом, чтобы передать моими устами вам то, что он не смог сказать ранее из-за своей занятости делами государства — скромно ответствовал ей Нефтех, следуя лучшим дворцовым традициям.
— Что же тебе приказал передать мой муж? — спросила Атоса, намеренно подчеркивая интонацией вторую половину своего вопроса.
— Господин велел передать тебе досточтимая госпожа и его первой наложнице приказ, готовиться его дом к приему высоких гостей.
— Что за гости, должны посетить мой дом!? И когда это будет! — воскликнула Атоса, полностью войдя в роль полноправной хозяйки.
— В самом скором времени в Вавилон прибудет стратег Антипатр, дабы вступить в должность хилиарх согласно воле великого царя Александра. Вместе с ним в столицу прибывает царская сестра, царевна Клеопатра. До возвращения великого царя из похода, стратег Антипатр поселиться в царском дворце, а царевну Клеопатру, господин намерен разместить у себя.
— Вот как? — удивилась Атоса. — я полагала, что новый хилиарх займет дворец своего предшественника, а благородная Клеопатра поселиться во дворце Навуходоносора вместе с царицей Роксаной. Разве носитель царской крови не достоин этого?
— Вне всякого сомнения, госпожа, но таково решение великого царя и для нас оно священно. Что же касается столь высокой чести стратегу Антипатру, то не стоит удивляться этому. Он очень многое сделал полезного и нужного для династии Аргидов — услужливо пояснил Нефтех. От его слов на лице Атосы промелькнуло недоумение, но она не посмела вслух выразить сомнение в правильности решения царя. Персиянка собралась продолжить разговор с Нефтехом, но в это время в разговор вступила ранее молчавшая Антигона.
— А что стратег Антипатр сделал такого, что государь так благоволит к нему? Насколько известно он не участвовал ни в одной из битв похода великого царя — спросила фиванка, чем вызвала гневный взгляд со стороны Атосы. Она собиралась одернуть зарвавшуюся танцовщицу, но не успела.
— Госпожа видимо, хорошо осведомлена о воинских делах но, к сожалению, не в полной мере — Нефтех впервые за все время беседы посмотрел в сторону Антигоны и доверительно улыбнулся. — Стратег Антипатр оказал много важных услуг отцу великого царя, царю Филиппу. А также ему самому при восшествии на македонский престол и при подавлении беспорядков произошедших в это время.
— Вот как? — наигранно удивилась Антигона, прекрасно помня, какими эпитетами, награждали триумвиры старого полководца.
— Совершенно верно, госпожа. Стратег Антипатр самый верный и преданный престолу Аргидов военачальник. На протяжении всего времени своего служения престолу он боролся с врагами Македонии, проявляя твердость и настойчивость там, где сам царь по своей молодости допускал колебания. Так после взятия мятежных Фив, в Беотии, именно стратег Антипатр настоял на полном разрушении захваченного города.
— Зачем?! — непроизвольно вырвалось у Антигоны. От слов Нефтеха у неё разом окаменело лицо и помертвело в душе, ведь египтянин говорил о её родине.
— В назидание остальным грекам, чтобы отбить у них желание к новому мятежу. Стратег так откровенно и сказал на военном совете, где решалась судьба покоренного города: «Сорвав с неба фиванскую Луну, посредством страха мы надолго удержим в своем повиновении афинское Солнце». И время подтвердило правоту его слов. Когда спартанцы подняли мятеж, ни один из греческих городов не поддержал их.
— Действительно мудрое решение, однако мы отвлеклись. Это все, что приказал передать мне мой муж или что-то ещё? — решительно прервала экскурс в историю Атосса.
