Андрей Ерпылев - Мавзолей для братка
Слова «голова Леплайсана» он так и не смог выговорить.
– Да, это так, – вздохнул Кот, наливая себе в бокал из отдельного графинчика бурую жидкость, подозрительно пахнущую аптекой и селедочным рассолом. – Тогда я еще не мог похвастаться особенным достатком… Так, домик на Монмартре, небольшое дело по скупке кра… некоторых ненужных хозяевам вещей…
– Отчего же такой прогресс?
– Если сказать честно, – признался Кот, язык которого несколько развязала принятая внутрь валерьянка – для кошек, как известно, то же самое, что и алкоголь для людей, – то, несколько обиженный размером королевской награды за столь важную услугу, я по возвращении наведался на вашу опустевшую квартиру. Не спешите протестовать, сударь! Вас сожгли на костре, родственников Леплайсана я не знаю, да и были ли они у него… Как ни крути, я на тот момент мог считать себя единственным наследником нашего общего покойного друга. Все равно жилье ушло бы на погашение долгов шута… Какое имущество имел Леплайсан, – продолжил он, осушив еще одну чарку своей «микстуры», – вы, конечно, знаете сами. Да, когда Фортуна поворачивалась к нему лицом – он шиковал, будто Крез, швыряя золото направо и налево. Когда иным местом – был нищ, как церковная мышь… Впрочем, что я вам это рассказываю – вы видели его в обоих состояниях. А после вашей безвременной кончины, казалось, удача вообще забыла о нем.
– Он бедствовал?
– Не то слово! Король увлекся очередной любовницей, работы по специальности не предвиделось, в карты не везло. Представляете – я даже не нашел в квартире запасной шпаги! Даже когда Леплайсан продувался в дым, оружие для него было свято. Валялось лишь всякое барахло, место которому – у старьевщика! Я смог набить только один мешок! Но вот в бюро…
– У нас не было бюро.
– Значит, появилось уже после вашего, так сказать, отъезда. – Кот хладнокровно указал когтем в потолок. – Да! Вы же не знаете! Наш друг взялся за мемуары! Успел всего несколько страниц, но все-таки… Я вам потом дам почитать… Так вот: в ящике бюро я обнаружил несколько очень занятных картинок, касающихся другого нашего знакомого. Не догадываетесь кого?
– Неужели Воляпюка?
– В точку! Конечно, Леплайсан ничего такого на уме не имел – вам же известно благородство покойного! Так, взял посмотреть на досуге и позабыл вернуть. Я восполнил этот пробел.
– И все это великолепие – за те несколько картинок? Да там же ерунда сущая была!
– Ерунда ерундой, – глубокомысленно заметил кот, – но когда дело касается особы столь высокого сана… К тому же я присовокупил к своему щедрому подарку одно из тех надушенных писем, перевязанных розовой ленточкой, которые по неизвестной причине оказались у меня в шляпе после того памятного ночного огр… визита. Его высокопреосвященство просто не знал, чем меня отблагодарить! Ему ведь хорошо известно, что среди писем были и другие, с ленточками иных цветов…
– Бедный старик…
– Почему же бедный? Думаете, он сильно обеднел, уделив мне, сирому, жалкую кроху от своих богатств? Вы не уважаете церковь, мой друг. А князей церкви – просто унижаете.
– Я больше не буду. Неужели на кардинала так подействовало письмо?
– Вы спрашиваете? Ведь письмо-то от жен-щи-ны! Уж поверьте мне, как старому холостяку…
– А почему, кстати, до сих пор холостяку? – невинно спросил Жора, почувствовав вдруг, как сердце пропустило удар. – Помнится, вы мечтали жениться.
– Ха! Беру пример с вас, – огрызнулся Кот, но чувствовалось, что вопрос попал в точку: он сейчас был как раз в том состоянии, когда мужчин обычно тянет на романтические приключения или хотя бы на разговоры о них. – Вы ведь тоже не спешите мне похвастаться изменениями в своем семейном положении.
Конечно, если они нормальные мужчины, а не всякие там упыри нестандартной ориентации…
– Не спешу, – честно ответил Арталетов. – Но делаю в данном направлении большие шаги.
– Красная Шапочка? – подмигнул Кот.
– Ну-у… Неважно. В данном случае речь о вас.
– Я? А что я?.. – Кот откинулся в кресле и принялся изучать кончики когтей, время от времени наводя на них блеск языком. – Разве тут найдешь приличную подругу жизни? Нет, от соискательниц прохода нет, но это либо уродки, либо дуры, либо то и другое вместе, и всего – много. Среднего мне еще не встречалось. К тому же, – смущенно добавил он после некоторой паузы (Жора затаил дыхание, боясь спугнуть удачу), – местных Мурок и Бусек я навидался за свою жизнь предостаточно. Настигнешь, бывало, в темном уголке, припрешь к стенке, схватишь зубами за ушко и… А потом и думаешь про себя: «Ну чем я, уважающий себя Кот, отличаюсь от какого-нибудь паршивого кролика?..» Даже стыдно порой. Вот если бы нечто экзотическое…
– Думаю, – тщательно, взвешивая слова, проговорил путешественник, – что я мог бы вам помочь…
* * *– И вы хотите сказать, что посредством вот этой штуковины, – Кот недоверчиво ткнул когтем в «хрономобиль», – мы с вами перенесемся в будущее? На целых четыреста лет?
Убедить прожженного плута и циника до мозга костей в реальности фантастического предложения удалось далеко не сразу. Слишком мало мошенник верил в людей, чтобы поддаться на уговоры.
Но, как ни странно, Арталетов его убедил. Хотите – верьте, хотите – нет. Это стоило ему нескольких седых волосков и, возможно, пары лет жизни, но убедил.
Может быть, потому, что достигший всех возможных в его время вершин Кот просто пресытился? Не иссякла в нем еще авантюрная жилка? Так или иначе, посланец из грядущих эпох торопился ковать железо, пока оно было горячо.
– И как это все будет происходить?
– Очень просто. Я вас возьму на руки…
– Меня? Честного кота? На руки? Вы вообще представляете себе, о чем ведете речь?
– Ну, хорошо, – начал злиться Георгий. – Вы возьмете меня на руки…
Сошлись на том, что Кот будет в момент перемещения сидеть на коленях у д’Арталетта.
– Чертовски неудобно, – жаловался Кот, пытаясь умоститься на острых Жориных коленках. – В последний раз я сидел на коленях у человека в пятимесячном возрасте…
– Вы так хорошо помните этот день?
– Еще бы! Тем человеком была семилетняя хозяйская дочка, которая пыталась остричь мне усы. Я не остался в долгу. Надеюсь, что, – Кот мечтательно зажмурился, – шрамы от моих когтей не сошли с ее мерзкой, конопатой физиономии и чертовка так никогда и не вышла замуж!
– Почему же так жестоко?
– Потому что после этого, собственно, и началась моя самостоятельная жизнь, – отрезал усач. – Меня выгнали из дома! Сперва, правда, вообще пытались утопить, но я отстоял свою шкуру!.. Я не очень смешно выгляжу?
В дорогу он напялил на себя все самое лучшее из необъятного гардероба и теперь красовался в темно-зеленом с золотом костюме, ярко-красных сапогах (иного цвета и фасона обуви он вообще не признавал) и кремовой шляпе с павлиньим пером. Добавьте сюда толстую золотую цепь с медальоном, который болтался примерно на том месте, где пряжка ремня у старослужащего Советской Армии; пышный воротник из брабантских кружев, а также прицепленный сбоку стилет, по размерам обладателя вполне сходящий за шпагу, и вы получите полное представление о свадебном наряде Кота. Что-то вроде Мурзика, наряженного девочкой в кукольные платьица.
Стоит ли упоминать, что каблуки и перо на шляпе были воистину гигантскими! Поминутно вытирая нос, который щекотал этот венчик для смахивания пыли, Арталетов с тоской думал, что так у Кота проявляется комплекс «маленького человечка». Высокие каблуки, высокий головной убор, высокий государственный пост… Тенденция, однако…
– Ну, если вы не возражаете, поехали?
«Тоже мне Гагарин выискался…»
Георгий проделал необходимые манипуляции и, зажмурившись, нажал головку «часов»…
* * *– Ну что? – Дрожащий голосок вернул Георгия к действительности. – Уже все?
Все это путешественник услышал всего мгновением позже того, как почувствовал оглушительную боль, перед которой отступили все неприятные ощущения, пережитые в межвременном пространстве. На груди, отчаянно вцепившись всеми десятью когтями в многострадальное арталетовское тело, висел насмерть перепуганный Кот, невероятным образом сумевший извернуться на сто восемьдесят градусов в своей одежке, сохранявшей очертания сидящего человечка даже сейчас. А красные сапоги с отворотами еще только скатывались по ногам «перевозчика», не успев коснуться сверкающего пола.
– Мы уже на небесах?
«Лучше бы тебя, паразит, родители той девчонки утопили! – со стоном оторвал от груди кошачьи лапы с окровавленными когтями Жора. – Тогда не пришлось бы тебя сейчас убивать!.. Как клещ впился, животное!..»
– С прибытием! – раздалось над самым ухом, и путешественник попытался криво улыбнуться.
Но полуулыбка так и застыла на его губах, не сумев до конца сформироваться.
