Виктор Юнак - СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!
Состоящий на учете по окраске «антисоветский элемент» рядовой артдивизиона Лагуткин (армия, где начальником отдела СМЕРШ полковник Маковлев) во время боя, когда был убит наводчик орудия, заменил последнего и сам лично подбил три немецких танка, за что представлен к правительственной награде – ордену Отечественной войны 2-й степени.
Проходящий по связям, разрабатываемым по окраске «измена Родине», сержант воздушно-десантной дивизии (нач. отдела СМЕРШ майор Данилов) Рожков, 1910 г. р., уроженец Орджоникидзевского края, б/п, ранее судимый, за период боев показал себя исключительно стойким в борьбе с фашистами.
Рожков спас жизнь зам. командира батальона по политчасти Винокурову; в рукопашной схватке убил 7 немцев и из автомата расстрелял еще 30 солдат противника. В то же время спас жизнь танковому экипажу, находившемуся в горящем танке на поле боя.
Рожков командованием представлен к званию Героя Советского Союза.
Состоящий на учете рядовой той же дивизии Гунольд, 1923 г.р., уроженец Челябинской обл., б/п, русский (отец немец), до начала боевых действий с противником высказывал антисоветские настроения. Во время боя Гунольд, выполняя обязанности ездового, под ураганным огнем противника, рискуя своей жизнью, своевременно доставлял боеприпасы на передовую линию, в то же время вынес с поля боя 34 человека раненых, что не входило в его обязанности. Гунольд командованием представлен к правительственной награде – ордену Ленина.
Дела оперативных учетов на военнослужащих, проявивших преданность в боях за Родину, пересматриваем на предмет их прекращения.
Путем усиления заградительной службы как за боевыми порядками, так и в тылу частей в отчетном периоде задержано 4501 чел., из них:
арестовано – 145 чел.,
передано в прокуратуры – 70 чел.,
передано в органы H КГБ – 276 чел.,
направлено в спецлагеря – 11 чел.,
направлено в части – 3303 чел.
Из указанного числа органами контрразведки СМЕРШ только одной армии, где начальником Отдела полковник Пименов, задержано:
старост – 35 чел.,
полицейских – 59 чел.,
служивших в немецкой армии – 34 чел.,
бывших в плену – 87 чел.,
подлежащих призыву в КА – 777 чел.
Из них арестовано и разоблачено 4 агента немецкой жандармерии. […]
Начальник Управления контрразведки СМЕРШ Центрального фронта
генерал-майор А. Вадис.
9
Конец октября 1943 года.
Начальнику Главного управления контрразведки СМЕРШ генералу Абакумову докладывал полковник Семенов. Абакумов сидел за своим столом и курил, стряхивая пепел в фарфоровую пепельницу.
– Виктор Семенович, спешу доложить, что операция «Кремлевский механик» благополучно завершена. Оба заброшенных к нам диверсанта, Макаров и Козлов, он же капитан Лукашенко, задержаны и доставлены в Москву.
Абакумов положил недокуренную папиросу в пепельницу, вышел из-за стола и крепко, двумя руками пожал руку полковнику.
– Поздравляю, Николай Алексеевич! Готовь дырочку для очередной награды.
– Есть готовить дырочку, – смеясь, вытягивается в струнку Семенов.
– А теперь садитесь и коротко доложите обо всем.
Семенов присел на предложенный стул, а сам Абакумов вернулся на свое место и попытался раскурить оставленную в пепельнице папиросу. Наконец, ему это удалось.
– Наш план сработал полностью, – начал свой доклад полковник Семенов. – И расчет на бывшего заключенного Макарова оправдал себя. Капитан Лукашенко, по легенде – Козлов Владимир Степанович, проведший три года в заключении, но в 1940 году оправданный и выпущенный на свободу с правом восстановления воинского звания и возвращения на службу в Красную Армию, сблизился с Макаровым, прошедшим такие же испытания, что и наш «легендарный» Козлов. При благоприятном стечении обстоятельств им удалось бежать через линию фронта и перейти на сторону немцев. Они тут же предложили немцам свои услуги по организации физической ликвидации товарища Сталина. При этом Козлов утверждал, что хорошо знаком с механиком кремлевского гаража, который и может помочь в осуществлении покушения. Проверить это ни практически, ни теоретически невозможно, и немцам пришлось все принимать на веру. В общем, маховик завертелся. Была изготовлена специальная взрывчатка, внешне напоминающая комок глины (здесь немцам нужно отдать должное, Виктор Семенович. Такой взрывчатки до сих пор нет ни у кого!), которую псевдомеханик должен был прикрепить к автомобилю Верховного. В этот комок глины вмонтировано управляемое по радио взрывное устройство, а передатчик мог распространять ультракороткие волны на расстояние до семи километров. На большом транспортном самолете, на борту которого находился советский милицейский автомобиль, наших диверсантов доставили в окрестности Москвы. Под видом патруля они должны были проникнуть в центр столицы, но не успели. Едва достигнув первого КПП, они были задержаны нашими сотрудниками.
Да, немцы действительно на несколько десятилетий опередили взрывников-террористов: ведь взрывчатка, внешне напоминающая комок глины, это и есть современный пластит. Воистину: захочешь уничтожить врага, придумаешь что угодно.
– Прекрасно! – прихлопнул ладонью по столу Абакумов. – Подготовьте бумаги для доклада Верховному.
– Есть! Разрешите идти, товарищ генерал?
– Идите! – кивает Абакумов и тут же что-то начинает записывать на лежавшем перед ним листе бумаги.
10
Всего через два часа после доклада полковника Семенова Абакумову в самом центре Европы, в Берлине, практически о том же самом докладывал Шелленбергу оберштурмбаннфюрер СС Грейфе. Вернее, самое плохое он оставил напоследок, а перед этим сообщил шефу новости о последних событиях.
– У вас все, Грейфе?
– Практически да, бригаденфюрер.
– Что значит практически?
– Есть одна неприятная новость, бригаденфюрер.
– Неужели очередной провал? – поморщился Шелленберг.
– Увы! Операция «Кремлевский механик».
Грейфе положил на стол перед Шелленбергом какой-то документ. Тот, не читая, выжидающе смотрит на Грейфе.
– После того как самолет с нашими агентами Козловым и Макаровым благополучно приземлился на советской территории, от них никаких сведений не поступало, хотя у них есть коротковолновый передатчик.
Шелленберг стал внимательно изучать положенный Грейфе документ, затем откинулся на спинку кресла, прикрыв на секунду глаза, после чего вновь открыл их и посмотрел в никуда.
– Лично я не верю, что эти люди пытались предпринять попытку покушения на Сталина. Скорее всего, они были схвачены на месте приземления или сами добровольно явились в НКВД.
– Мы с самого начала шли здесь на риск, – начал оправдываться Грейфе.
– Да, да! Жаль только потраченных сил и средств. – Тут Шелленберг словно просыпается от забытья, берет себя в руки и жестко смотрит на Грейфе. – Но запомните, оберштурмбаннфюрер: идея покушения на Сталина крепко засела в мозгу у Гиммлера, и он не отодвинет ее на задний план никогда. Нужно готовить очередных агентов. Но более достойных и более серьезных. И приложить для этого больше усилий!
– Кажется, у меня есть одна кандидатура, бригаденфюрер, – вытягивается в струнку Грейфе. – Мне нужна по крайней мере одна неделя, и я готов буду доложить вам о новом плане.
Шелленберг внимательно посмотрел на Грейфе, затем одобрительно кивнул.
– Я пока вам доверяю, Генрих. Пока! Идите, работайте. Неделя у вас есть.
11
Если быть исторически справедливыми, то идея о покушении на Сталина пришла в голову не только рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру, но и министру иностранных дел фашистской Германии Иоахиму фон Риббентропу. Капитуляция немецкой армии под Сталинградом, поражение африканской армии в Тунисе, высадка союзных войск в Сицилии, падение Муссолини и его арест, капитуляция Италии и, наконец, вторжение во Францию – все это повергло Гитлера и его ближайшее окружение в растерянность, близкую к шоку. И вот летом 1944 года Риббентроп срочно вызвал в свою летнюю резиденцию в австрийском замке Фушель Вальтера Шелленберга.
Шелленберг ехал в Фушель в мрачном настроении и весьма уставшим. Так на него подействовала беседа с Гиммлером, находившимся в своем спецпоезде, стоявшем недалеко от Берхтесгадена, рядом с оборудованным в скале убежищем Гитлера. В эти дни Шелленберг принимал дела абвера и был слишком переутомлен. А тут этот звонок министра иностранных дел.
Шелленберг ничего не слышал о Риббентропе в течение нескольких месяцев и был почти уверен, что тот вынашивает очередной план, который решит все проблемы и поможет выиграть войну одним ударом.
Вот, наконец, впереди показался роскошный средневековый замок, окруженный огромным парком. Риббентроп также не питал к Шелленбергу теплых чувств, как то и полагалось родовитому барону к выскочке из эпохи капитализма (отец Шелленберга владел фабрикой роялей). Тем не менее в отличие от прежних встреч он принял Шелленберга весьма приветливо, поинтересовался, как идет работа, и подчеркнул, насколько важным для него стало управление, которым руководил Шелленберг. А бригаденфюрер все силился при этом понять, к чему это Риббентроп поет такие дифирамбы.
