Георгий Бес - Я – Гагарин. «Звездные войны» СССР
Испытания атмосферного аналога космического самолета-перехватчика начались с его сбросов с новейшего, а потому тоже еще засекреченного стратегического бомбардировщика «Ту-95». Этот самолет, впервые поднявшийся в небо СССР 12 ноября 1952 года, и в начале XXI века оставался в строю ВКС России.
Первый полет на «Спирали» совершил летчик-испытатель Авиард Фастовец. ЭПОС торчал в раскрытом бомбовом отсеке огромного четырехмоторного «Медведя». Пилотировал четырехмоторный «Ту-95» летчик-испытатель Александр Обелов. В районе полета стояла облачность, и штурман самолета-носителя Юрий Ловков был вынужден по бортовому радару скорректировать курс. Отцепка и первый полет, пока еще в воздухе, ЭПОСа прошел успешно.
Вскоре и летчики-космонавты перешли от ознакомления с конструкцией и отработки штатных и не очень ситуаций на тренажерах к исследовательским и испытательным полетам.
* * *Юрий с восторгом оглядел огромный воздушный корабль. Дюралевые гильотины трехметровых лопастей соосных винтов пока что находились в покое. Стратегический бомбардировщик-ракетоносец стоял на бетонных плитах стартовой позиции, чуть опустив острые законцовки стреловидных крыльев. Поблескивали на солнце остекление кабины летчиков и прозрачный носовой фонарь места штурмана. Высоко вознесся острый стреловидный киль вертикального оперения. На блестящем серовато-белом дюрале тепло горели красные звезды. У самолета построился экипаж: оба летчика, штурман-навигатор, второй штурман – оператор бортового вооружения, бортинженер, бортрадист и кормовой стрелок. В одном строю с ними стоял и Юрий Гагарин.
Летчик-космонавт отличался от испытателей одеждой. На всех из экипажа «Ту-95» – традиционные кожаные куртки и белые шлемофоны с темными забралами светофильтров. На длинных ремешках через плечо болтаются планшеты. Юрий был облачен в серый боевой скафандр и белый гермошлем с надписью «СССР». За плечами небольшой, но увесистый ранец с системой автономного жизнеобеспечения. В полетах испытывался не только сам ЭПОС, но и боевые космические скафандры, системы связи и жизнеобеспечения, телеметрия и наведение на цель.
Главный инженер, ответственный за испытания, зачитал командиру корабля «Ту-95» и космонавту-испытателю полетное задание. Летчики четко бросили правую ладонь к белым сферам шлемов.
Экипаж испытательного самолета во главе с летчиком-испытателем Александром Обеловым поднялся в кабину через нишу носовой стойки шасси. Для этого была устроена небольшая дюралевая лесенка. Летчики заняли свои места в креслах. Юрий, неуклюжий в своем космическом скафандре, присел на откидное сиденье. «Совсем как в коридоре купейного вагона», – пришла нелепая мысль. Космонавт огляделся: кабина стратегического бомбардировщика-ракетоносца даже его поражала обилием кнопок, рычагов, тумблеров и переключателей. Круглые шкалы приборов, экраны радарных индикаторов, сигнальные лампочки на табло – ну просто рубка космического крейсера! Летчики коротко переговаривались, переключая все эти бесконечные тумблеры, и при этом знали назначение каждого из них. Даже кабина современного истребителя, такого как «МиГ-21», не могла сравниться по сложности с приборным оснащением межконтинентального боевого самолета – носителя ядерных бомб и ракет.
После доклада руководителю полетов запустились все четыре мотора, один за другим. Огромные лопасти винтов пришли в движение, рассекая воздух. Огромный самолет понесся по бетонным плитам прямой, как стрела, взлетно-посадочной полосы. Вслед за «Ту-95» взлетели два истребителя «спарки» «МиГ-21» с кинооператорами. Они должны были заснять все этапы испытательного полета.
Между тем огромный четырехмоторный «Медведь» уверенно набирал тысячи метров высоты. Командир корабля внимательно посмотрел на высотомер: стрелка подползла к отметке 8000 метров. Александр Обелов отстегнул привязные ремни и протиснулся в проход между пилотскими креслами.
– Юрий Алексеевич, пора.
– Понял, – качнул головой летчик-космонавт.
Юрий закрыл герметичный щиток гермошлема и переключил клапан дыхания с атмосферного воздуха на ранец системы жизнеобеспечения. Бортинженер уже открыл герметичный люк в заднем конце кабины. По нему экипаж забирался внутрь через нишу шасси. Но сейчас носовая стойка была сложена. В переборке между кабиной и бомбовым отсеком был проделан специальный люк-лаз. По нему Юрий на четвереньках протиснулся в отсек вооружения. В нем в полуутопленном положении был подвешен аэрокосмический самолет. Вслед за Гагариным протиснулся и бортинженер в кислородной маске и с портативным дыхательным аппаратом. В отличие от кабины фюзеляж стратегического ракетоносца не был герметичен.
Летчик-космонавт протиснулся в тесную кабину «Спирали», уселся в катапультное кресло. Бортинженер проверил подключение дыхательной смеси, затянул потуже на Гагарине привязные ремни. Юрий показал большой палец. Бортинженер кивнул и закрыл квадратный гермолюк. Кабина космического самолета была очень тесной. Но приборная панель радовала разнообразием пилотажно-навигационных приборов. Разве что радиолокатора не хватало. Правда, такая аппаратура, да еще и на элементной базе шестидесятых годов, в космический самолет просто бы не поместилась.
Юрий включился в связь.
– Я – Кедр! К отцепке готов.
– Медведь! Вас понял. Отцепка через три… две… одну секунду… Отцепка!
– Есть отцепка! Нахожусь в планирующем полете, – тут же откликнулся Юрий. – Включение двигателя через пять секунд.
Он передвинул вперед рычаг управления маршевым реактивным двигателем. Толчок. Резкое ускорение вдавило в кресло, перегрузки стали нарастать. ЭПОС стартовал из-под брюха огромного четырехмоторного бомбардировщика-ракетоносца и огненной кометой рванулся вперед. Толчки и тряска в кабине прекратились, небольшой самолет летел ровно. Юрий пошевелил ручкой управления и педалями – «Спираль» чутко отреагировала на отклонение рулей и элеронов. На атмосферном участке он управлялся как обычный самолет, а в космосе – маневровыми реактивными двигателями и газовыми рулями.
В полете Юрий должен был провести еще одно испытание. Точно в рассчитанном районе он заметил чуть выше аэростат-мишень. И сдвинул красную предохранительную скобу с гашетки на ручке управления самолетом. Аэрокосмический истребитель был вооружен двумя крупнокалиберными авиационными пулеметами Березина. Это мощное и надежное оружие прекрасно показало себя в Великой Отечественной войне. И теперь Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский поставил его на свой космический перехватчик. Конечно, авиапушка была бы гораздо мощнее и эффективнее. Но такой образец вооружения, стреляющий в глубоком вакууме и холоде космоса, еще предстояло создать. Да и пулеметы занимали меньше места в плотной компоновочной схеме аэрокосмического перехватчика.
Взяв ручку управления на себя, Юрий поймал аэростат-мишень в светящееся перекрестие прицела и нажал на гашетку. Коротко прогрохотали пулеметы – светящиеся трассы прошли чуть в стороне и ниже. Летчик-космонавт довернул самолет и снова ударил из бортового вооружения. На этот раз 12,7-миллиметровые пули сбили аэростат. В полете Юрий расстрелял еще несколько аэростатов. Испытание встроенного бортового оружия прошло успешно. Об этом летчик-космонавт доложил на командно-диспетчерский пункт.
Снижение и посадка прошли в штатном режиме. Несмотря на свой несколько несуразный внешний вид, ЭПОС имел неплохую аэродинамику и управляемость. Конечно, он не обладал изяществом истребителей, но у него и задачи были другие. Юрий потянул ручку управления на себя, выравнивая космический самолет по горизонту. Руководитель полетов сообщил, что «Спираль» прошла ближний привод аэродрома. Вскоре должна показаться бетонка. Летчик-космонавт окинул взглядом приборную панель: высота – 800 метров, скорость 450 километров в час. Он потянул назад рычаг управления двигателем и выпустил аэродинамические тормозные щитки.
Посадка отличалась резким рывком – все же вместо шасси не обычные колеса, а титановые лыжи. Юрия сильно дернуло вперед, но удержали привязные ремни. Он воткнул кнопку выпуска тормозных парашютов. Пробежав по бетону несколько сотен метров, космический самолет остановился. Испытательный полет был завершен.
Испытательные и экспериментальные полеты на «Спирали» сменялись занятиями на пилотажном тренажере. Летчики-космонавты в очередной раз проходили и интенсивную теоретическую подготовку. Приходилось запоминать огромные массивы данных, молниеносно решать сложнейшие задачи по навигации в атмосфере Земли и в космосе. Новейшее оружие требовало от человека не только физического, но и умственного напряжения.
Глава 18
Укрощение «Протона»
– Я ничего не имею против Владимира Николаевича лично – это замечательный человек и прекрасный конструктор ракетной техники. Но его ракета – «сырая»! – решительно рубил ладонью воздух Королев. – К тому же несимметричный диметилгидразин в качестве топлива и тетраоксид азота в качестве окислителя – исключительно опасные и непредсказуемые компоненты топлива. Катастрофа на Байконуре в октябре 1960 года это показала со всей ясностью. Вторая такая может окончательно загубить саму идею безопасных космических полетов.
