Андрей Величко - Кандидатский минимум
Что интересно, ее основал Петр Второй. Правда, не совсем тот, что сейчас во главе небольшой кавалькады приближался к ней, а предыдущий. Мальчишка за полгода до смертельной болезни издал указ, разрешающий нескольким монетным дворам кредитовать купечество и дворянство под залог изделий из драгоценных металлов. Ну, а после чудесного исцеления молодой царь не забыл свои прошлые инициативы, а добавил в список разрешенных залогов еще и недвижимое имущество, оцененное по утвержденной им методике.
Вообще-то Новицкий пока как-то не удосужился заиметь научно обоснованное собственное мнение о роли банков в развитии общества, однако склонялся к мысли, что это пиявки, присосавшиеся к здоровому организму человечества. И, как в случае с настоящими пиявками, их воздействие может иметь самые разные последствия.
Если пиявок поставит квалифицированный доктор, то ничего, кроме пользы, от них не будет. А вот если они нападут на ничего не подозревающую жертву в порядке частной инициативы, ведомые исключительно собственной деловой активностью, то есть желанием насосаться крови клиента до шарообразного состояния, то тому может стать совсем плохо. Чего Новицкий намеревался не допустить.
Однако он понимал, что запретить организацию и деятельность частных банков на территории России хоть и нужно, но этого будет недостаточно — при наличии потенциальной выгоды запреты так или иначе обходятся. Значит, необходимо заранее создать государственную банковскую систему, причем такую, с которой частники просто не смогут конкурировать! В этом случае указ покойного мальчишки был весьма кстати, и его величество Петр Второй не собирался останавливаться на достигнутом. Сейчас он планировал заехать на Красный монетный двор, где до встречи с ним работал Нартов и где была собрана первая модель парового двигателя. Там находилась уже упомянутая Государственная кредитная контора, коей со временем предстояло стать Госбанком России.
Сначала Новицкий хотел приучить народ к бумажному обращению при помощи казначейских долговых обязательств и облигаций выигрышного займа, но потом решил не мудрствовать и сразу пустить в оборот бумажные деньги. Разумеется, поначалу им будут не особо доверять, однако тут у императора имелись определенные задумки. Первая — цены на поставки двору, если поставщики согласятся принимать плату бумажками, будут процентов на двадцать выше. Во-вторых, при уплате налогов тоже надо ввести льготы. И, наконец, специальные цены в бумажных рублях на товары, которыми по тем или иным причинам монопольно торгует государство, тоже сыграют определенную роль. Водка, керосин, соль… в общем, их не так уж и мало.
Царь уже имел разговор с первым поставщиком двора его величества, купцом Иконниковым, и тот, хоть и не сразу да с неохотой, но все же согласился принять в уплату за примерно треть поставляемых им товаров бумагу. Новицкий, видя его беспокойство — как бы потом не пришлось отдавать таким образом все — быстренько сочинил договор, подписанный обеими сторонами. В нем фиксировалась именно треть. Значит, когда купец разберется с выгодой новых денег и захочет увеличить их долю, то ему покажут фигу, то есть тот самый, лично им подписанный договор. А затем император объяснит, что изменить его условия можно только путем оказания государству каких-либо особых услуг.
Для начала молодой царь предполагал ввести в оборот три номинала — гривенник, полтинник и рубль. Печататься они должны были на Красном монетном дворе с клише, изготовленных методом гальванопластики. Это гарантировало — все время, пока данные купюры имеют хождение, они будут абсолютно одинаковыми, что должно затруднить работу фальшивомонетчиков.
На монетном дворе царя обрадовали — оказывается, как раз вчера был совершен пробный запуск печатного станка, результатом которого стали сорок восемь гривенников — два ушли в брак.
Сергей повертел в руках трехцветную бумажку размером примерно со стольник двадцать первого века. Посмотрел на свет водяные знаки, потом попросил лупу и внимательно исследовал портрет первого царя из династии Романовых, Михаила Федоровича. А ничего так, признал молодой император. Остается надеяться, что полтинник с портретом Алексея Михайловича Тишайшего выйдет не хуже. Ну, а за ним пойдет рубль с Федором Алексеевичем. Червонец пока подождет, но, когда дело дойдет и до него, он будет украшен портретом Ивана Алексеевича. Пятидесятка с Петром Великим понадобится очень нескоро, ее пока не рисовали даже в эскизах.
То, что таким образом может получиться кризис, когда царей просто не хватит для новых номиналов, Новицкого не очень волновало. До него очередь дойдет еще не скоро и не факт, что при жизни — кому сейчас нужна бумажка в пятьсот рублей? А для последующих императоров такая система станет предостережением. Мол, не раскручивайте инфляцию, гады, а то вам придется сменяться каждый год, чтобы хватило рож на все новые и новые портреты.
Глава 16
В самом конце тысяча семьсот тридцать первого года произошло эпохальное событие — был установлен мировой рекорд дальности радиосвязи. Император в полночь лично сел к рации, чтобы принять радиограмму из предместья Варшавы от недавно овдовевшей княгини Екатерины Браницкой, в девичестве Долгоруковой. То, что на самом деле ее звали Анютой Кошелевой и она являлась внучкой главы Невидимой службы почтенной старушки Анастасии Ивановны, знал весьма узкий круг лиц. И, само собой, помалкивал.
До этого связь уже три раза устанавливалась с Санкт-Петербургом, но он, во-первых, все же располагался заметно ближе к Москве, чем Варшава. И, во-вторых, никоим образом не являлся заграничным городом.
Княгиня сообщала, что недавно в Варшаву прибыл киевский воевода Юзеф Потоцкий, который уже успел лично засвидельствовать ей свое глубокое соболезнование по поводу кончины князя Браницкого. Анюта не исключала, что их отношения вполне могут не только продолжиться, но и углубиться, в связи с чем запрашивала инструкции у императора. Тот отстучал — "до связи завтра в это же время", после чего в некоторой растерянности выключил рацию и подошел к карте Российской империи, висевшей на стене его кабинета. Оказалось, что он не впал в преждевременный маразм — Киев по-прежнему находился на своем месте, то есть в составе России. Тогда отчего же этот Юзеф… как там его, Пилсудский, что ли? Нет, Потоцкий. Так с какого такого хрена этот козел называет себя киевским воеводой — может, его лучше сразу отравить? Во избежание возможных территориальных претензий. А то ведь прыткий дядька, вон как лихо к Анюте подкатился.
Однако Новицкий всегда по возможности избегал поспешных решений, так что он, буркнув "до завтрашней ночи еще уйма времени", достал из ящика стола планшет. Туда в числе прочего были загружены биографии всех хоть сколько-нибудь значительных исторических лиц восемнадцатого века, и Сергей надеялся, что там найдется и этот хмырь.
В соответствующей папке обнаружилось сразу три Потоцких, и молодой царь, естественно, начал с того, который нагло именовал себя воеводой самого что ни на есть русского города. И вскоре вычитал, что тот, оказывается, еще и является давним сторонником Станислава Лещинского. Нет, ну не мерзавец ли? Однако если вокруг княгини Браницкой знатнейшие шляхтичи начнут дохнуть, как мухи, по нескольку штук в месяц, то это может повредить ее имиджу, напомнил себе император. И продолжил изучение биографии пана Юзефа, надеясь найти там намек, как этого почти Пилсудского все-таки можно обезвредить нелетальным образом.
Вскоре выяснилось, что Потоцкий через пару месяцев овдовеет. Наверняка ведь знает про это, подумал Сергей, иначе не бегал бы по красавицам с выражениями соболезнования. Так, а через полгода этот шустрик женится на какой-то Людвике Мнишек, про которую в планшете ничего нет. Интересно…
Про одну Мнишек Новицкий, кажется, читал еще в школе, но та вроде бы жила значительно раньше и звалась Мариной. И была замешана в чем-то антироссийском, так что тут получается прямо-таки два сапога пара.
Значит, пусть Анюта как можно быстрее соберет сведения об этой самой Людвике. А затем прикинет, можно ли ее обскакать и выйти замуж за вот-вот овдовеющего Потоцкого. То есть надо иметь в виду желательность такого развития событий, но окончательное решение принимать ей. В конце концов, на месте виднее.
Глянув на часы, император решил, что на сегодня хватит — уже второй час ночи. Завтра можно будет еще раз обдумать ситуацию, прежде чем передавать инструкции варшавскому резиденту русской разведки.
Действительно, сейчас Анюта являлась самым что ни на есть полноценным резидентом. А ведь как все бездарно начиналось! Даже не как импровизация, а как случайность. Сергей вообще поначалу хотел просто арестовать Лестока еще до того, как он сбежит, однако бабке удалось отговорить императора от поспешных действий. Но то, что хитрозадый немецко-французский интриган выдаст бабкину внучку за бежавшую из сибирской ссылки бывшую царскую невесту Екатерину Долгорукову, не могла предвидеть даже многоопытная Анастасия Ивановна. И, когда это все-таки произошло, Анюте пришлось выкручиваться самостоятельно, без всякой поддержки и даже без предварительных наработок, имея в качестве подчиненных только двух своих подруг Наталью да Софью, бывших фрейлин цесаревны. И ведь выкрутилась! Смогла в темпе очаровать Августа, а ликвидацию Лестока девушки провели столь чисто, что труп так и не нашли. Впрочем, благодаря стараниям Анюты его не очень-то и искали.
