Юрий Корчевский - Ушкуйник
Команды уже успели поесть, оставив похлёбку на дне котла Михаилу и Павлу. Михаил съел пару ложек, заев лепёшкой.
Для последней вылазки в город он отобрал пяток людей, прихватив в их числе Савву-лучника и вручив ему лук и колчан из трофеев.
— Владей!
Всех гребцов забирать было нельзя, иначе как Павел суда развернёт?
С малым отрядом ушкуйников Михаил направился в уже знакомый квартал работорговцев. Вчерашний переулок, где жили работорговцы, не был осмотрен до конца. Михаил шёл уверенно вперёд. В город тянулись команды и с других судов, а также воины.
Едва свернули в переулок, Михаил сказал Зо-симе:
— Ищи сразу осла или мула и повозку. Сегодня времени мало!
Михаил с ушкуйниками направились к воротам очередного дома. Стучать не стали, сразу перемахнули через стену. Савва с луком так и остался на стене, зорко посматривая на переулок и во двор.
Справа от дома стояли клетки с невольниками. Никита побежал сбивать замок с решётки, а Михаил со Спиридоном поспешили к дому. Вдруг на балкончике второго этажа раздался вскрик, и во двор рухнул ордынец со стрелой в груди. Михайл обернулся. Савва показал большой палец и деловито стал доставать из колчана новую стрелу. «Не зря взял парня!» — с удовлетворением подумал Михаил.
Запертую дверь они взломали топорами, ворвались внутрь. Прошлись по дому. Из мужчин встретили лишь старого слугу. Дальше по коридору за дверью был небольшой гарем, и больше — никого. Корабельщики забрали мешочек серебряных дирхемов. Михаил собрал в доме все накидки, свернул в узел и передал Спиридону:
— Неси на подводу. Удивился Спиридон:
— Ковры — и то не брали, а тут накидки! Однако перечить не стал — Михаилу виднее. Во дворе уже было полно невольников.
— Ступайте на пристань! — отослал их Михаил.
Невольники пошли к реке, однако двое остались и подошли к Михаилу. Ребята молодые, лет по двадцать. Взоры горят, кулаки сжаты. Видно, натерпелись здесь — с лиц ещё синяки от побоев не сошли.
— Дай оружие! Пойдём душегубов громить.
— Уходить вам, ребята, надо. Боюсь накаркать, но думаю — к вечеру здесь уже будут нукеры хана. А оружие… возьмите его в доме сами, я видел. Переоденьтесь — на вас такое рваньё, что за версту видно — невольник. И ополоснитесь — да хоть в этом бассейне. Обовшивели небось.
Парни сконфузились немного, но потом сняли одежду и залезли в воду.
Михаил с ушкуйниками направился к следующему дому. До полудня было ещё далеко — тени длинные. Можно вполне успеть ещё несколько домов обойти.
Ворота соседнего дома, как и двери, были распахнуты, во дворе и в доме безлюдно. Хозяева не стали ждать непрошеных гостей, а исчезли вместе с ценностями. Стало быть — повезло им.
Зато в доме напротив ушкуйники встретили ожесточённое сопротивление. Во двор-то проникли, перепрыгнув через забор. И тут же Спиридон рухнул на землю со стрелой в горле, хрипя и суча ногами.
Ушкуйники укрылись за бассейном и сараями. Савва осторожно выглянул из-за угла и, натянув тетиву, пустил стрелу. Со стороны дома послышался вскрик.
— Готов лучник, — удовлетворённо кивнул головой бывший невольник. Снова выглянул из-за угла сарая, выругался.
— Ты чего?
— Сюда ещё двое ордынцев лезут через стену. Михаил выглянул. В самом деле, через стену перебирались двое давешних парней, подходивших к Михаилу и у него просивших оружие. Они уже переоделись в хозяйскую одежду — шаровары и жилетки, и если бы не русые бородки, то их можно было бы принять за местных жителей.
— Да это же русские, из невольников!
Не подозревая того, невольники отвлекли на себя внимание хозяев в доме. Увидев это, Михаил, Никита и Савва рванули к дому. Свистнула стрела и ударила в стену. Но теперь ушкуйники были под балконом, в безопасной «мёртвой» зоне.
— Чего делать будем?
— Выкуривать!
Они подобрали старые тряпки, подожгли, забросили в дом. Вскоре из окон повалил дым, послышался надсадный кашель.
Савва отбежал от дома, укрылся за толстым деревом и стал выискивать цель. Сзади, за домом, послышались крики, звон оружия.
Михаил с Зосимой, прижимаясь к стене, побежали на задворки. Оказалось, не желая задохнуться в дыму, по верёвке с тыльной стороны дома спустились двое ордынцев. И тут же наткнулись на бывших невольников. Те напали на них, яростно нанося удары саблями. Силы и злости у парней хватало, умения только не было. И быть бы им обоим убитыми, если бы не помощь подоспевших Михаила и Зосимы. Ударили они дружно с тыла. Михаил ближнего к нему ордынца проткнул саблей, а Зосима, крякнув, снёс голову второму боевым топором.
Парни стояли рядом, переводя дух, дышали тяжело, по лицам струился пот.
— Да мы бы их и сами… того.
— Охолонитесь. Один на один против опытного воина не устоишь. Ваше счастье, что мы подоспели — сгибли бы почём зря. Зосима, посмотри, что у того басурмана в заплечном мешке?
Зосима срезал лямки, растянул горловину.
— Тут деньги разные — серебряные, и золотые есть.
— Забери мешок.
Мишка уже повернулся было уходить, как взгляд его упал на саблю убитого татарина. Рукоять обычная, а лезвие? Михаил поднял саблю, начал рассматривать. Было оно в узорах и тёмное, почти чёрное. На ржавчину не похоже. «Возьму с собой, — решил Мишка, — а при случае покажу Косте». Он вогнал саблю в ножны и подвесил к себе на пояс.
Двери выбивать не стали, как и обыскивать дом. Зачем? Мешочек с деньгами был при убитых. Надо полагать, что это и есть самое ценное, раз они прихватили его с собой.
Пошли назад, к причалам. И двух парней, что переоделись в одежды ордынцев, прихватили. Всё равно на замену Спиридону человек нужен, а парни, похоже, не из трусливых. Такие отчаянные и на судне пригодятся.
Впереди неспешно шёл ослик с поклажей, за ним шествовали ушкуйники. Мишка с тревогой поглядывал на длину теней — те стремительно укорачивались.
Едва они вышли на площадь перед причалами, как увидели, что первые ушкуи, что справа у причала стояли, начали разворачиваться в потоке. Вовремя поспели!
Быстро перекидали поклажу на судна. Михаил повернулся к парням, вызволенным из неволи:
— Быстро перебирайтесь на ладью! Грести вместе с остальными будете!
Остальные-то, что вернулись с Михаилом, уже знали свои суда и места на них.
Оглянулся Мишка последний раз на Сарай-город, да и перепрыгнул на ушкуй. Не бывать ему больше здесь. Слишком много врагов его в лицо знают. И заявись он потом в город по купеческим делам — опознают, и ждёт его мучительная казнь, а уж истязать перед смертью ордынцы мастера!
Первые ушкуи уже отошли от причала, на остальных судах корабельщики суетились, готовясь к отплытию. Настал черед и судов Михаила.
— Всё, Павел, отплываем, отдать швартовы! Отвязали верёвки от причала, оттолкнулись.
— Вёсла на воду! — скомандовал Павел. — И — раз, и — раз, и — раз!
Вёсла дружно вошли в воду. Поначалу берег не сдвинулся назад ни на пядь. Наконец, тяжело гружённые суда медленно двинулись вперёд, преодолевая инерцию.
С каждым взмахом весла ход становился быстрее и быстрее. Догнали ушедших вперёд, подняли парус. Пузатая ладья сильно тормозила ход. Под парусом и вёслами они обогнали суда и встали в средине каравана, как и наказывал Костя.
Ветер, хоть и не сильный, но ровный, пока благоприятствовал. Но на передних судах вовсю работали гребцы, хотя были подняты паруса.
— Видать до темноты Костя подальше от Сарая отойти хочет, — высказал Павлу Михаил свою догадку.
— Правильно делает. Бережёного Бог бережёт, а не бережёного караул стережёт!
Шли до самой темноты. Если бы светила луна, двигались бы и дальше. Однако небо затянули облака. Суда на ночь ушли со стремнины, подошли ближе к берегу, но не приставали, оставив между ним и бортами саженей тридцать. Бросили якоря.
Поев холодных лепёшек и сала, изнемогающие от усталости корабельщики рухнули на палубу. Здраво рассудив, что на берегу конники, Михаил даже не распорядился выставить дневального — завтра снова всем на вёсла, и надо дать людям отдохнуть.
Однако он просчитался. В средине ночи раздался вскрик, шум борьбы. Все вскочили. У борта стоял на одном колене Савва с луком.
— Вот он! — закричал Никита. — Не упусти! Коротко свистнула стрела, голова над водой исчезла.
— Что произошло? — не мог понять спросонья Михаил.
— Чужой на борт взобрался! Ушкуй-то гружён тяжело, борта низкие, едва на три ладони над водой. Я думал сперва — свой по палубе ходит, а с него вода льётся. Хвать его за штанину, а он брыкнулся и — в воду. Никак украсть чего хотел, шельма.
— Молодец, Савва! Будешь до утра дежурить, а потом спишь до полудня — у нас запасной гребец есть.
Все поворочались, прислушиваясь к ночной тишине, да и уснули.
Отныне на своих судах Михаил решил выставлять дежурного. Ведь вор прокрался не с берега. Кто-то из кормчих взял в гребцы невольника, а тот, увидев ценности, не устоял перед соблазном.
