Василий Звягинцев - Бои местного значения

Зато в случае каких-либо претензий со стороны руководства судьба агента могла быть печальной. Вплоть до дематериализации без права обжалования.

Леди Спенсер провела ладонью по лицу, убирая с глаз упавшую прядь волос.

— Скажите, «товарищ» Лихарев, за последние дни у вас здесь не происходило чего-нибудь неожиданного, необычного? — Она говорила с ним по-русски, что было определенным жестом вежливости со стороны резидента.

«Что она имеет в виду? Неужели до нее уже дошла информация о наркоме? Так быстро? Или речь о чем-то другом? Разве что они там причастны к акции с Шестаковым, а меня в известность еще не поставили?» — мысли мелькнули мгновенно, не отразившись на его внимательно-вежливом, но спокойном лице.

— Если говорить об обстановке в стране в целом, то она стабильна. Террор идет по плану. — Он позволил себе осторожно, в английском духе, пошутить. — Правда, есть интересный, хотя и частный случай. При попытке ареста бежал, оказав вооруженное сопротивление сотрудникам тайной полиции, один из членов правительства. — Заметив, что его сообщение Сильвию не слишком заинтересовало, Лихарев все равно добавил: — Этот факт мной выяснен практически немедленно, я им занимаюсь.

Леди Спенсер остановила его жестом руки:

— Это вопрос вашей компетенции. Считаете нужным — занимайтесь. Больше ничего?

Лихарев развел руками.

Сильвия покусала нижнюю губу великолепными, слишком ровными и аккуратными для природной англичанки зубами. — Вы что-нибудь знаете о квантово-электронных матрицах мозга?

— Разумеется. В рамках учебного курса.

В спецшколе (или специнкубаторе, если угодно) его учили, что в определенных, как правило — исключительных случаях возможен, попросту говоря, обмен личностями между двумя человеческими особями, замена одной личности на другую с безвозвратным аннулированием первой или же совмещение двух личностей в одном мозге. Такие операции могут проводиться, когда, например, необходимо спасти человека с необратимо разрушенным телом путем переноса его разума в новый организм. Но практическое значение имел третий вариант — чтобы заставить достаточно важную персону совершить некие действия, не прибегая к перевербовке, шантажу или подкупу.

Тогда и прибегают к услугам «драйвера» (от английского «водитель», «рулевой»), избранного обязательно из коренных, местных жителей. Матрицу с мозга таких, как Валентин, «штатных сотрудников» снять отчего-то невозможно. В этом, кстати, и заключается главная трудность — крайне мало вероятно найти землянина, должным образом подготовленного, абсолютно лояльного «аггрианскому делу», да еще и обладающего исключительно сильной нервной системой и психикой.

Лихареву не приходило в голову, что этот запрет, как и многие другие ограничения возможностей агентов, подобно правилам любой человеческой игры, имеет не технический, а скорее этический характер.

Матрица накладывается на личность реципиента так, что отключает у него высшие уровни сознания и получает в свое распоряжение его память, моторные навыки, инстинкты, добавляя к ним все характеристики «драйвера». Еще одна немаловажная деталь — само по себе информационно-энергетическое поле матрицы влияет на подчиненное ей тело так, что восстанавливает все функции до абсолютной генетической нормы и позволяет почти на 100 процентов использовать заложенные в него возможности. То есть если «драйвер» не сожжет организм реципиента непосильными физическими и умственными нагрузками, тот получит премию в виде избавления от всех болезней, несокрушимого здоровья и возможности реализовать все заложенные в него судьбой таланты.

Для окружающих нет никаких способов распознать подмену, если только «одержимый драйвером» персонаж не начнет вести себя слишком уж неадекватно. Но и тогда им просто займутся психиатры, и только.

Когда «драйвер» уходит, у реципиента остаются все воспоминания о происшедшем, но без осознания того факта, что он находился под чьим-то управлением. Человек, конечно, может удивляться, как это ему взбрело в голову поступать так, а не иначе, подчас — вопреки собственным интересам, принципам и убеждениям, но это уже его личные проблемы.

Самые обычные люди, без всякого постороннего вмешательства, иногда могут отчудить такое, что потом рвут на себе волосы: «Как? Я? Мог? Это! Сделать!!» Бывает, и стреляются от стыда и безысходности, проиграв, к примеру, сотню тысяч казенных денег. А уж тут-то никто не виноват. Хозяин — барин.

Все это Лихарев знал, но только теоретически, поскольку агент его ранга ни аппаратурой для создания и переноса матриц, ни соответствующими полномочиями не обладал.

О чем он и сообщил Сильвии.

— Я знаю, что у вас есть, а чего нет. Суть дела в том, что для контроля над объектом — носителем матрицы каждая из них снабжается собственным, индивидуальным спектром излучения. И наше следящее устройство зафиксировало присутствие такого излучения где-то в районе Москвы.

Валентин промолчал, ожидая продолжения. Пока что его лично эта информация по-прежнему не касалась.

— Вам должно быть ясно, что из Лондона установить точное местоположение объекта крайне сложно. Кроме того, я сейчас не располагаю возможностями доставить сюда стационарную аппаратуру и подготовленных операторов. Поэтому этим делом придется заняться вам.

— Но…

— Я все знаю, — опять перебила его Сильвия. — Чтобы все делалось по уставу, я присваиваю вам временное звание «координатор первого ранга». Тем самым вам разрешен доступ к соответствующей информации и технологиям. Где ваш «шар»?

Валентин указал рукой на полку, которая располагалась за спиной у леди Спенсер. Экран тут же развернулся на 90 градусов, его рамка из лиловой стала ярко-алой. То есть из экрана он превратился в межпространственное окно, соединившее лондонскую резиденцию с квартирой Лихарева.

Сильвия протянула руку к прибору, откинула крышку, что-то повертела на панели управления, извлекла из открывшейся прорези узкий футляр, похожий на пистолетный магазин, вставила на его место другой.

— Ваш блок-универсал.

Валентин отдал ей свой «портсигар», получив взамен такой же точно, разве что монограмма на крышке выглядела чуть-чуть иначе.

— Теперь вам не следует жаловаться на слабую техническую оснащенность. — Леди Спенсер позволила себе легкую улыбку. — Если исполните задание подобающим образом, ваш новый ранг останется за вами. Это большая честь.

Формулы, подобной здешнему: «Служу трудовому народу», устав не предусматривал. Валентин лишь кивнул, может быть — чересчур энергично. Но ведь такой момент!

— Скажу вам откровенно, — продолжала «резидентша», — я еще не до конца уверена, не ошибка ли аппаратуры вообще этот сигнал. Он слишком нестабилен. Без всякой системы то усиливается до почти стандартных показателей, то вдруг падает до нуля. Даже можно предположить, — она выдержала паузу, — не есть ли это провокация наших извечных врагов.

— ?.. — поднял бровь Валентин.

— Изучайте содержание новой кассеты, там для вас найдется немало полезного. Короче — я не считаю пока ситуацию чрезвычайной, но нельзя упускать из виду ничего. Продолжайте, ну, три раза в сутки по полчаса отслеживать излучение матрицы. Расширьте полосу поиска до… — Она назвала несколько дополнительных параметров. — Установите более-менее точную локализацию. Ваша новая модель блок-универсала позволяет с достаточной точностью отслеживать перемещение объекта на расстоянии до тридцати миль. Дальше — только факт его присутствия и общее направление. Получите убедительный результат — докладывайте. У меня все.

— Будет исполнено, — ответил Валентин и вдруг, неожиданно для себя, может быть, подчиняясь повелительному, почти гипнотическому взгляду леди Спенсер, сказал то, о чем собирался до поры умолчать. Это ведь лишь шальная гипотеза, пришедшая в голову буквально пять минут назад. О том, что происшествие с наркомом Шестаковым и момент фиксации сигнала матрицы почти точно совпадают по времени.

— И каков ваш вывод? — без особого интереса спросила Сильвия.

— Пока — никакого. Я просто обратил внимание на совпадение. Не представляю, кто и каким образом мог наложить матрицу. И чью, с какой целью? Если, конечно, на подконтрольной мне территории не работает кто-то еще. — Он хотел добавить: «примерно вашего ранга», но воздержался.

— Я могла бы вам ничего не говорить, но скажу — лично мне о подобном ничего не известно. Так что мы в одинаковом положении. Я займусь этим вопросом. А вы занимайтесь своим. Когда найдете беглеца, многое может проясниться. Вы понимаете, что должны найти Шестакова раньше, чем ваше ГПУ?

— НКВД, — машинально поправил ее Лихарев.

— Я знаю, но здесь, у нас, до сих пор принято говорить именно так. Действуйте. Желаю успеха. — Рамка экрана над столом медленно сжалась в яркую точку, которая тоже исчезла, оставив запах озона и, как показалось Валентину, терпких духов.