Влад Савин - Днепровский вал

Еще у них листовки были, наши пропуска в плен. С знакомыми уже нам карикатурами Кукрыниксов, подписано по-французски, так мы эти рисунки и в «Правде» видели, и на плакатах.

Первая — немец, опасливо пригибаясь, выпихивает из окопа француза — вперед камрад, за Еврорейх!

Вторая — удирающий немец, обгоняя француза, оборачивается и орет — не смей бежать, паршивый лягушатник, прикрой мое организованное отступление!

Третья — Париж, Эйфелева башня, француз на костыле ковыляет, а вокруг повсюду здоровые и веселые немцы.

Четвертая — тот же француз на костыле приходит домой. А там те же немцы, сидят за его столом, жрут и пьют, лапают его жену. И вышвыривают француза на улицу пинком под зад.

Так сами виноваты, лягушатники, меньше надо было слушать своего старого маразматика и немецкого жополиза Петена!

И последнее, что вспомню, это как где-то возле Бердичева нас фотографировали американские корреспонденты. Журнал называли, «Тайм», или «Лайф», или еще что-то, не помню. И мы снялись, я и Пашка Рябко, опираясь за ствол самоходки, на фоне битых немецких танков. Пашку выбрали за фотогеничность, ну да, попробуй снаряды в ствол в темпе кидать, даже унитар 85мм весит почти пуд, нечего там делать щуплым. А еще Пашка из Архангельска, как отец мой был, ну считай, почти земляки.

— Йолдаш Чакмак, вы… коскоджамити балык![4] Будь проклят тот день, когда я согласился с вашими лживыми доводами, послушался ваших советов! А теперь скажите, отчего я не должен немедленно приказать вас повесить за государственную измену?

— Но, коджам Инёню, клянусь, я мечтал лишь о восстановлении былого величия Османской Империи, пусть даже в малой части.[5]

— Вы забыли, чем кончилось наше участие в той войне? Теперь хотите, чтобы и от осколка былой империи ничего не осталось?

— Но мы ведь не воюем с русскими, коджам! Америка далеко, и ее деловые круги дали понять, что не будут против. Ну а Англия, ее кто-то будет спрашивать, после этой войны? Смею предположить, что ни Ирак, ни Аравия, ни Палестина не входят в сферу жизненных интересов русских!

— Хватит! Меня не интересуют ваши умствования. Можно ли отыграть назад?

— Наши войска уже пять дней как вступили в Ирак! И истребили английские гарнизоны на протяжении всей иракско-турецкой границы, и продолжают наступление.

— Может, как-то извиниться и выдать за «пограничный инцидент»?

— Невозможно, коджам! Кроме всего мы уже захватили иракской территории на глубину до ста километров от границы. И самым недалёким британцам понятно, что это не инцидент.

— Слушайте, вы, акмак! Только потому вы еще не расстреляны, что…. Какую помощь нам может оказать Еврорейх? Что говорил вам фюрер?

— Он обещал прислать до двадцати дивизий. При условии, что мы откроем свою территорию для его войск.

— Будала! Что мы будем делать, если они с нашей территории атакуют русских? И мы окажемся в войне уже не с одной Англией, а и с Россией! Месяц назад ты сам рассказывал мне, как неприступен Днепровский вал, и как сильны защищающие его войска, или германцы показали тебе не все? И одного удара русских оказалось достаточно, чтобы все развалилось! Тебе ли не знать, насколько наша армия слабее вермахта? И что будет, если русские обрушатся на нас с такой же силой? Кто вступится за бедную Турцию? Если Германия будет уже в таком положении, что спастись бы самой, Англия гореть жаждой мщения, а США далеко, и еще вопрос, захотят ли воевать из-за нас с русским медведем?

— Но, коджам, меня уверяли, что союз русских коммунистов и английской монархии, это явление неестественное и кратковременное. Если можно так выразиться, это не содружество, а «совражество», против общего врага. И если и когда Рейх будет разбит, придет конец и русско-английскому союзу. Напротив, Сталин будет доволен ослаблением соперника.

— Это тебе в Берлине сказали!? А заодно уверяли, что Днепровский рубеж неприступен, как стена. И ты, потерявший разум, уверял меня, что другого случая не будет, Россия и Рейх измотают друг друга, а Англия слишком слаба, и ничего не сможет сделать, не только сейчас, но и в будущем — и все смирятся с расширением нашей территории, в конце концов и Ирак, и Аравия издревле принадлежали Империи Османов. А русские оказывается, еще и не начинали наступление. И не видно, чтобы победы их изматывали — напротив, они лишь входят во вкус! Зимой, когда казалось уже, что для них все кончено, они нашли силы пройти от Волги до Днепра. Где они остановятся сейчас, когда изначально были гораздо сильнее, на границе Рейха? Ты забыл, что еще Бисмарк сказал про договор, наездника и осла? И как даже в этой войне Рейх относится к своим же союзникам, бросая их под русские танки расходным материалом? Фюрер рад, если Турция принесет себя в жертву, хоть как-то облегчив положение Рейха. А что будет с нами после, ему безразлично. Но это никак не безразлично нам!

— Коджам, но ведь русские вряд ли нападут на нас сейчас. Все же у них нет лишних войск, и им не нужен еще один фронт. И у нас подписан пакт о ненападении, до сорок пятого года.

— Тебе напомнить, что было 22 июня два года назад? Пакты соблюдают, пока они выгодны. И до сорок пятого не так много осталось. А если вместо продления, они потребуют от нас Проливы, что мы будем делать? Звать на помощь Англию? Сколько мы можем получить сейчас с Рейха, чтобы после не казаться легкой добычей? Бьют слабых, сильных же не решаются.

— Фюрер обещал поставки вооружения. Четыреста танков и лицензия на производство их Панцеркамфваген три. Две тысячи артиллерийских орудий, трофеи их европейского похода. Двести истребителей Ме-109Е с лицензией на их производство, сто бомбардировщиков Не-111, пехотное вооружение, амуниция, и прочие товары, по этому списку. Замечу, что это лишь первый взнос, который не требует от нас никаких ответных шагов, ну почти.

— Что значит «почти»?

— Резко увеличить поставки некоторых материалов, например хромовой руды, а также продовольствия. И открыть Проливы для прохода военных кораблей в Черное море и назад.

— Нет, ты точно последний из ишаков! Этим мы сами даем русским великолепный повод отобрать у нас Проливы! Как только у них освободится достаточно сил…

— Коджам, а вы уверены, что у нас не потребовали бы этого и так, если бы мы не вмешались в войну? Вы правы, слабых бьют. Но разве напав и победив Англию, мы не покажем свою силу, с которой надлежит считаться? Можно даже, в знак доброй воли, вернуть что-то из захваченного. Все равно, останемся в прибыли. И уж точно ничего не теряем.

— Надейся, что ты прав! И помни, что я не казню тебя, пока, лишь, только потому, что ты знаешь многих уважаемых и влиятельных людей в Германии, и с тобой захотят иметь дело больше, чем с кем-то другим. А значит, твоя жизнь зависит от того, сколько нам удастся получить от немцев. Причем категорически не беря на себя никаких обязательств по отношению к войне с русскими! Фюрер должен быть доволен, что мы атаковали другого его заклятого врага, англичан! А пока, война в Ираке уже стоит нам достаточно дорого. Что из списка, который показали вы, Рейх может нам поставить в течении недели?

Обобщение боевого опыта. Из докладной записки капитана 1 ранга Большакова А.В.

…следует отметить особенности вооружения, организации, тактики, боевой подготовки нашего противника, французской армии Виши, чрезвычайно наглядно проявившиеся в бою у Канева.

После поражения 1940 года на армию Виши были наложены ряд существенных количественных и качественных ограничений. Так, была запрещена артиллерия калибра свыше 75мм, средние и тяжелые танки, противотанковое вооружение, моторизация пехоты. Чтобы хоть в какой-то мере сохранить боеспособность, были всемерно использованы возможности, не подвергшиеся регламентации, как например оснащение пехоты автоматическим оружием. Также особое внимание уделялось физической подготовке солдат, способности совершать длительные пешие переходы, перенося груз.

В вооружении французской пехоты бросается в глаза чрезвычайно высокое насыщение пулеметами, в роте четыре взвода, в каждом из которых на 48 солдат было четыре станковых «гочкиса», 6–7 ручных MAS29 и 10–12 пистолет-пулеметов. Кроме того, были крупнокалиберные 13,2мм пулеметы в «ротах тяжелого оружия» пехотных батальонов. Основной тактикой было, действовать от обороны — правильно выбрать позицию, возможно после быстрого пешего марша, быстро окопаться, грамотно выбрать сектора обстрела, позволяющие маневр огнем и его концентрацию в любом опасном направлении, и заманить противника в «огневой мешок». Артиллерия, в силу своей легкости достаточно мобильная даже на гужевой тяге, должна была быстро выдвинуться на позицию, огневым налетом нанести противнику поражение, и уходить, не дожидаясь ответной контрбатарейной борьбы. Легкие танки предназначались для окончательного добивания врага, вклинившегося в оборону, после нанесения ему урона огнем. В то же время средства связи оставались устаревшими, радиосвязь явно была недооценена, основной считалась проводная.