Господин следователь 7 - Евгений Васильевич Шалашов
Заполучив этакую кучу денег, решили, что оставим себе по двести рублей, а остальные вложим в банк. Анна хотела в Государственный банк Российской империи, а мне нравился банк «Роман Рубинштейн и сыновья». Частных банков в России много, зато я точно знал, что этот банк в ближайшее десятилетие не разорится, более того — благополучно просуществует до революции. Но подумав, поделили нашу выручку пополам, и сделали два вклада. Конечно, оба на мое имя, но моя соавторша мне доверяет, а уж я, сами понимаете, последнее, что сделаю в этой жизни — позволю себе обмануть девчонку.
Так что, пока мы с Анечкой не в накладе. Конечно, любопытно– а сколько же заработал наш редактор, если он отвалил столько бабла начинающим авторам? Но редакторам тоже хочется кушать.
Яичницу мы умяли, Анька принялась хлопотать насчет чая. Выставив оставшиеся столичные лакомства — халву и шоколадные конфеты, со вздохом сказала:
— Забыла у господина исправника штаны попросить.
— Штаны?
— На крышу придется лезть, — пояснила барышня. — А в юбке или сарафане несподручно. Неудобно по крышам лазить, а если еще подол задерется, то будет у меня это место сверкать… Ну то, которое у меня есть, а слова для него нет.
— Что ты на крыше забыла?
— Трубу-то кто станет чистить? Я пока яичницу жарила, заметила — тяга плохая. Может, там вороны гнездо свили, или воробей залетел? Да и вообще — трубу надо время от времени чистить. Петькины штаны на меня не налезут, батькины широки. А у господина исправника сын гимназист. Может, старые штаны есть? Те, что не жалко.
— Не выдумывай — на крышу она полезет! Сам слазаю.
— И что соседи скажут?
— Ты думаешь, соседям больше делать нечего, как на крышу смотреть? — усмехнулся я. — А коли увидят, что я в трубе метелкой шурую, то все равно не поверят, что это я.
[1] Сковородку бывшая хозяйка не забрала по простой причине — село Нелазское и окрестные села специализировались на изготовлении сковородок. Причем, делали их из болотной руды. Промысел прекратил свое существование в 1930 годы.
Глава десятая
Я не романтик
Все-таки, не романтик я. Или сказывается сознание тридцатилетнего мужчины? Знаю, что доведись мне быть влюбленным в 21 год, поскакал бы навстречу своей любимой. А здесь и сейчас? Хочу, разумеется, увидеть, но знаю, что чуть-чуть потерплю.
Кухарка госпожи Десятовой сообщила, что барыня и ее племянница вернутся из Белозерска в начале августа, возможно, что даже и к 1 числу. В гимназии занятия начнутся в сентябре, но педагогический персонал должен выходить на службу уже в середине августа. Спрашивается — и что им там делать-то? Понимаю — мы-то в школе в августе готовились к началу учебного года — перебирали конспекты, проводили какие-то семинары и тренинги, но главное — развешивали в коридорах шторы, а учителя-мужчины таскали мебель. Кому-то из учителей повезло — родители скинулись, закупили в класс новые шкафы, а от старых следует избавиться. Либо отдать менее пробивной коллеге, либо вынести во двор.
Тому, кто не знает простой истины, напомню, что мужчина, работающий в школе, не только учитель, а еще и бесплатный грузчик. И мебель станет таскать, и фуры с книгами разгружать, и все такое прочее. Так неужели Леночка со своими коллегами станут перетаскивать мебель? Ни в жизнь не поверю. Скорее всего, их будут собирать в классах, читать инструкции и поучать. Классика!
И я подумал — а какой смысл мне срываться, ехать в Белозерск, если до августа осталось всего-то пять дней? Предположим — потрачу я три дня на дорогу, а что потом? Мне же и самому на службу нужно, да и Елена к тому времени вернется. Приехать, а потом возвращаться обратно?
А трубу на крышу своего дома я чистить не полез. Действительно, что соседи подумают? Коллежский асессор, судебный следователь — персона важная, стоит на крыше и пихает в трубу метлу?
Ну, оч-чень важная персона… Ну да, ну да…
Ладно, не стану врать. Дело не в важности моей персоны — плюнул бы, в сумерках заскочил на крышу, пока никто не видит, все бы почистил и слез. Не в деньгах дело, а в том, что пока ищешь работника, договариваешься — время идет. Проще самому сделать, нежели разводить канитель.
Но самому лезть… Имелись, кое-какие обстоятельства. Все дело в крыше, а если еще конкретнее — дело в том, что я боюсь высоты. Тоже, странный у меня бзик. Не знаю, как бы и объяснить. Ну, скажем — если я выхожу на балкон на высоту примерно… выше четвертого этажа, опасаюсь подходить к ограждению, думая, что оно может сломаться, а я полечу вниз. Тоже самое, если иду по мосту, то не приближаюсь к перилам. Или, допустим, забираюсь на колокольню, а на самой верхотуре начинает казаться, что подо мной проломится пол[1]. При этом совершенно спокойно летаю в самолете, не задумываясь, что под ногами огромная высота и тонкая обшивка. Когда в армию забирали, мечтал о ВДВ, но обрадовался, что попал в пехоту.
Так что, если имеется возможность прикрыть свой собственный страх тем, что я важная персона, коей «невместно» (откуда, кстати, такое дурацкое слово выкопали?) что-то делать, то почему бы и нет?
Значит, решили-постановили, что коллежскому асессору негоже забираться на крышу. Нет, пусть этим кто-то другой занимается. Например — дядька Силантий, проживающий на противоположной стороне улицы. Тот самый, которого я нанимал как-то очищать свой двор от снега. Для меня, кстати, загадка — на что он живет? Как ни пройдешь мимо — он всегда дома, во дворе копошиться, если и пьян — то в меру. Так что, за двугривенный дядька (относительно трезвый) забрался на крышу, и за пять минут почистил трубу. Что характерно, использовал свои собственные инструменты — короткую веревку и елочку. И даже ни разу не упал, хотя я и переживал. Врать не стану — не только за дядьку, а еще за себя — если Силантий навернется, сломает себе шею,
