Чебурашка - Дмитрий Ромов
— Чё стоишь? — так же тихо и не глядя на Цепа, роняет Аркан и тот мгновенно подрывается и бросается в погоню за Катей.
Дело пахнет керосином, как говорит дядя Петя из Москвы… Цепень бежит мимо меня, но я успеваю подставить ногу. И всей своей немаленькой тушей он обрушивается на земляную тропинку, вытоптанную в плотном ковре из спорыша и одуванчиков.
Я подаюсь в сторону, чтобы не подставлять Цепню спину и расправляю плечи. Двигаю ими, разминаю. Дело пахнет керосином. Ну, дохтур, давай! Моя тёмная половина не единожды бывала вовлечена в разборки, накатив на грудь пёрла напролом, не обращая на эти самые проломы внимания, и удивляясь по утру их количеству.
Дохтур не привык побеждать, но и пощады просить тоже не привык. Так что, сломить его нельзя, можно только убить. Или вырубить.
Смешно думать, что этот жиган будет меня убивать посреди дня во дворе жилого дома, тут людей полно, вдруг пройдёт кто-нибудь. Я тоже бросаю короткие взгляды по сторонам но, кроме кустов и небольшого прогала в них, ничего не вижу.
Убивать не будет, но вот покалечить может, особенно с помощью этого придурка Цепа. Ладно, хотя бы Катька убежала не стала из себя мученицу делать…
Я ловлю на себе взгляд расчётливых, маслянистых и чуть раскосых глаз. Щёлк. В руке Аркана появляется нож — короткий блик и короткий стальной щелчок. Цеп разражается матерной тирадой.
Наши взгляды с Арканом снова пересекаются, как тогда в дядькином дворе. И снова в голове появляется электрический гул, сначала незаметный, но становящийся всё более явным. Как световой меч. Это тёмный доктор включает его. Ага…
Сердце стучит, как сумасшедшее, а в ушах раздаётся звон, будто у меня не голова, а колокольня, и сейчас в неё забрался сумасшедший звонарь, беспорядочно и сильно дёргающий за верёвки.
Ситуация разгоняется мгновенно. Напряжение становится невероятно высоким, а в пересечении взглядов чуть ли не огонь вспыхивает…
— Убери нож, — хриплю я.
Губы становятся сухими, непослушными и едва шевелятся…
— Убери нож…
В его глазах происходит короткая вспышка, и… руки медленно складывают лезвие, а затем посылают нож в карман. Охренеть! Охренеть! Охренеть! Он второй раз меня слушает и исполняет приказ! Охренеть!
Ладно… Попробуем… Мысль скачет, теряется, разбиваясь о бешеный колокольный звон в голове. Так… Так… А, ну!
— А, ну… — начинаю я, но в этот момент на нашу маленькую полянку, продираясь сквозь заросли, врывается жёлтый «уазик» с синей полосой.
Звенящая и дымящаяся от напряжения зрительная связь рвётся и мы буквально отскакиваем в стороны, будто кто-то перерубил канат, который мы перетягивали. Хлопают дверки, и из машины выпрыгивают Катька, Хаблюк и тот самый лейтёха.
— Так, что это у нас тут происходит? — строго спрашивает лейтенант.
Эх, блин, знал бы, не стал бы заставлять нож убрать. А так просто стоят три человека… Катька подбегает ко мне.
— Ты цел? — тихонько спрашивает она.
Я ничего не отвечаю, только подмигиваю.
— Это он что ли тебя? — недовольно спрашивает Хаблюк, глядя на Цепа.
Цеп понуро осматривает свою белую футболку. Вернее, уже не белую, а пыльно-серую с неприятным тёмно-коричневым пятном на груди.
— А ты прям любишь это дело, да? — киваю я на пятно. — Сладкоежка.
— Чё⁈ — как слон ревёт Цеп. — Ты щас у меня…
— Тихо-тихо! — охлаждает его лейтенант. — Грозный какой. С инспектором хочешь познакомиться? По делам несовершеннолетних.
— Иди домой! — недовольно и, как всегда, с наездом и поднятыми бровями крутого перца, говорит Хаблюк. — Борец-огурец. В порядок себя приведи.
— Расходимся все! — командует лейтёха. — А девушке спасибо за бдительность.
И от меня тоже.
— Давайте-давайте!
Аркан молча, ни на кого не глядя, разворачивается и идёт прочь. Цепень тоже. Он стягивает с себя футболку и плетётся в другую сторону. Он, вообще-то живёт где-то здесь, может быть, прямо вот в этом доме.
— Костров, — подходит ко мне Хаблюк. — Я не пойму, тебе больше всех надо что ли? Ты чё нарываешься? Надоело уже спасать тебя! Ты понял меня? Заканчивай!
Расправив плечи, независимой и гордой поступью он шагает в сторону машины и возвращается на рабочее место — за баранку.
— Это кто такие? — интересуется Катя.
— Тот, что здоровый — мой одноклассник, а тот, что поменьше — хулиган какой-то, толком не знаю. А как ты так быстро ментов подогнала? Ты прямо молодец.
— Так мы когда мимо «Космоса» шли, они там в глубине у выхода стояли.
— Ну, ты даёшь. Ещё и наблюдательная. Просто супергёрл.
Она улыбается:
— Хочешь со мной в кафе?
— У вас же там девичник вроде, — пожимаю я плечами.
— Да, фигня, — машет она рукой. — Какая разница!
— Не, — отказываюсь я. — Ты переодевайся, я тебя подожду и провожу до «Льдинки». А потом домой пойду. Мне надо английский делать, меня мама к репетитору пристроила.
Мы доходим до её дома. Он, кстати, стоит рядом с «Домом моделей», ей наверное оттуда и надуло интерес к моде. Катя заходит в подъезд, а я остаюсь во дворе. Настроение у меня приподнятое. Меня прям-таки прёт!
Это что же получается? То есть… когда включается этот «меч джедая» Аркан выполняет мои приказы? Или это совпадение? Или мне почудилось? А только Аркан или нет? А как этот меч включить? А может я ку-ку? В общем, сто тысяч почему живут на белом свете…
Появляется Катя.
— Ух-ты! Сама сшила⁈
— Да… — чуть смущается она.
Я внимательно рассматриваю платье с отложным воротником, как у батника. Наклоняюсь низко-низко, изучая строчку. Беру её за руку и выворачиваю манжет.
— Слушай, класс! Вот это да! Ты вообще золото, Кать! Может, ну его нафиг, Текстильный твой? Может, не поедешь? Мы с тобой здесь таких дел наворотим, я уже чувствую.
— Ну, попроси как следует, может и не поеду, — отвечает она и тут же переключается на платье. — Правда, нравится?
— Конечно!
Я присаживаюсь на корточки и чуть отгибаю подол. Поднимаю взгляд — не слишком ли обнаглел? Но нет, ничего, она просто
