Эсминцы. Коса смерти - Августин Ангелов
Баржа предназначалась для насыпных грузов и возила когда-то уголь. На это красноречиво указывали черные следы с внутренней стороны длинного трюма, занимающего большую часть баржи и наполовину затопленного. Пройти вдоль борта к рубке по узкому борту баржи, стоящей на мели неровно, нужно было осторожно, чтобы не свалиться ни в трюм, ни за борт. Никаких лееров здесь не имелось. Как назло, пошел дождь, и ржавый металл быстро сделался скользким. Да и ветер начал усиливаться. Помогло то, что пришвартовались довольно близко к корме. Ближе было нельзя, потому что под кормой, совсем близко к водной поверхности просматривались камни, которые четко виднелись только вблизи.
Лебедев прошел по ржавой палубе в не менее ржавую рубку, напрочь лишенную не только всех приборов управления, но и стекол, и сразу нашел там второй пакет. Дело было сделано. Теперь можно было спокойно отправляться в обратный путь. Лебедев вышел из рубки мертвой баржи в хорошем настроении, держа пакет обеими руками. Но настроение его тут же омрачилось, потому что он услышал звук мотора приближающегося катера.
Глава 12
Звук мотора настораживал. И Лебедев попросил краснофлотцев подать ему из лодки бинокль. Очертания приближающегося катера не походили на известные суда финской пограничной охраны. Этот был мельче и больше напоминал разъездной или даже гражданский. Да и выкрашен в белый цвет. Вот только непонятный катер почему-то шел прямо к полузатопленной барже.
Что же делать? Уйти на моторной лодке они не успеют, потому что у катера скорость значительно выше. Это ясно видно по тому, как быстро катер приближался. Может быть, затаиться на барже? Авось, катер проскочит мимо и не заметит их. Тем более, что он приближался с борта, противоположного тому, у которого пришвартована их моторка. Однако в самой моторке они останутся полностью беззащитными, прояви экипаж катера агрессию. Может, все же, затаиться на самой барже? В рубке хватит места, чтобы спрятаться всем четверым. Лебедев принял решение и прокричал краснофлотцам:
– Сюда идет какой-то финский катер, но не пограничный. Приказываю всем укрыться в рубке баржи. Давайте мне второй пакет и оружие и поднимайтесь на борт.
Краснофлотцы выполнили команду, забрались на баржу и уселись внутри ее рубки на корточках, держа заряженные винтовки на коленях. А мичман поставил пулемет на сошки рядом с собой. Он и Степанов закурили.
– Отставить курение! Вы же нас демаскируете! – воскликнул Александр.
– А мы в кулачок, – возразил пожилой мичман молодому лейтенанту, нагло глядя ему прямо в глаза.
Полежаев уже приближался к возрасту отставника, наверное, потому и относился ко многому на службе не очень серьезно, можно сказать, даже наплевательски. Во всяком случае, на субординацию ему было начхать. Но свое дело мичман знал твердо, оружие содержал в полном порядке, да и сам стрелял лучше всех из экипажа, за что начальство его и ценило. И он этим пользовался.
«М-да, с дисциплиной, действительно, не ахти», – подумал Александр. Но больше он ничего не сказал мичману, чтобы не сеять раздор в коллективе перед ответственным моментом.
А катер, между тем, сильно приблизился и в паре кабельтовых от баржи перешел на малый ход. Его экипаж явно баржей заинтересовался. Саша лихорадочно соображал: «Может, это очередные мародеры? Но что ценное может иметься на полностью проржавевшем корыте? А вдруг это финская контрразведка что-то унюхала? Что если кто-то вчера засек, как дядя Игорь делал закладки? Может, рыбаки какие-нибудь настучали, заметили его или даже нас сейчас видели?» А финских рыбаков в этих краях имелось совсем немало. Когда подходили к «Святой Эмилии», вдали, в стороне крупных островов архипелага, расположенных ближе к Котке, Лебедев наблюдал в бинокль несколько шаланд. Он решил для себя, что скорее всего, на катере именно контрразведчики.
– Приготовиться к бою, проверить оружие, – тихо подал он команду, решив, что сдаваться финским контрразведчикам ни при каких обстоятельствах не собирается.
Иначе произойдет ужасный международный скандал. Ведь война еще не началась. Следовательно, краснофлотцы нарушили границу независимого европейского государства, да еще и с оружием. Тем более, финнам ни при каких обстоятельствах не должны попасть портфели с документами о развертывании войск и начальном этапе предстоящей войны. Потому, если контрразведчики высадятся на баржу, их лучше всего сразу ликвидировать, чтобы не успели ничего передать по радио. Лишь бы они, в таком случае, все сошли с катера на баржу. Пока вражеский катер швартовался к носу баржи, Лебедев, выглядывая из-за комингса рубки, люки которой тоже были давно кем-то сняты и унесены, считал противников.
Катер был открытым и не имел тента, потому вся его команда находилась перед глазами. Их было всего трое. Один, рыжий здоровяк в теплом шерстяном свитере коричневого цвета, стоял за штурвалом катера. Второй, чернявый, худой и верткий в видавшей виды черной кожанке, запрыгнул на борт баржи и крепил швартовы. А третий, седой и грузный, одетый в вязаный свитер, почти как у шкипера, только покрасивее, с фигурной узорчатой вязкой, синий и с высоким горлом, подтаскивал к борту катера какие-то деревянные ящики. Говорили катерники между собой на финском. Закончив со швартовкой, чернявый начал принимать с катера эти ящики и ставить их на бак баржи. Шкипер при этом продолжал стоять за штурвалом, мотор катера не глушил и настороженно озирался вокруг.
– Это, скорее всего, финские контрразведчики, – шепотом сообщил лейтенант, отвечая на немой вопрос своих бойцов, кто же находится перед ними.
Закончив выгрузку ящиков, седой тоже перебрался на баржу. Он подошел к люку, который имелся под баком и вел в кладовую, расположенную под его палубой. Как оказалось, этот ржавый люк не только находился на своем месте, а был даже закрыт на подвесной замок. Седой отпер его и пролез внутрь. Чернявый теперь подавал ящики седому, а тот ставил их куда-то внутри кладовки. Когда чернявый подал все ящики и седой уже начал вылезать из кладовки, Паша Березин неожиданно громко чихнул. Похоже, комсомольский вожак все же простудился, оставшись в мокром бушлате, который Лебедев недавно использовал вместо полотенца.
И все бы ничего, но комсомольский богатырский чих был услышан. Тотчас финны насторожились и извлекли оружие. Чернявый и седой достали из карманов пистолеты, а шкипер вытащил откуда-то из-под штурвала пистолет-пулемет «Суоми», внешне очень
