Цена империи. Фактор нестабильности - Влад Тарханов
20-го марта в Мерв вошли отряды Скобелева. Старейшины торжественно принесли присягу императору Михаилу Николаевичу, а древний город стал российским форпостом на краю Кара-Кум. Жалею, что не удалось исследовать этот город как следует. Там столько развалин древних крепостей и городищ. Историки утверждали, что Мерв был одним из самых больших городов древнего мира, что же, уверен, что и до его руин дойдут пытливые руки ученых. Какие тайны и сокровища скрывает этот старинный очаг цивилизации? Что там написал про него этот мертвый ирландец? Город хибар? Не без этого. Люди тут живут достаточно бедно — в предместьях. Но вот обеспеченные жители и дома имеют весьма приличные и варварами их называть не стоит — тут своя культура, которой много веков. У русских есть одно преимущество перед другими цивилизованными народами — мы не уничтожаем местную цивилизацию и не перекраиваем ее под себя. Поэтому для меня честь служить под императорским стягом. В Асхабаде я был поражен: полковник Аминов поздравил меня с тем, что мне были возвращены Государем все награды, утраченное по суду звание майора. Именным повелением я был произведен в подполковники, в этом же чине должен был принять на себя обязанность управление Мервским округом Закаспийской области. Такой поток милостей был для меня неожиданным и весьма приятным. Выучив бумаги ирландского журналиста, мы решили подбросить дезинформацию армянскому купцу, тем более, что это сыграло свою роль в последующим за этим событием этапом Большой игры. По возвращении в город я встретился со Скобелевым, который принял меня более чем радушно. Надо сказать, генерал уже готовился поддержать Персидскую экспедицию Лорис-Меликова. Карты, которые были составлены нами во время поездок по окрестностям Мерва, вплоть до границ с Персией не могли его не обрадовать. Он опрашивал меня о малейших подробностях пути, состоянии дороги, наличия воды, возможностей передвижения обозов и артиллерии. Насколько я понимал, 1881 год должен был стать для этих краев весьма богатым на события.
Глава одиннадцатая. Шаг навстречу
Иногда шаг навстречу другому — величайшее путешествие в жизни.
С. Моэм
Санкт-Петербург. Мариинский дворец. 21 декабря 1880 года.
Николай Михайлович Пржевальский
«— Николай Михайлович! Кяхта! Видна уже!
От возбуждения прапорщик Роборовский просто подскакивал в седле.
— Всеволод Иванович! Что же вы так возбудились, не уж-то не жалко, что так до Лхасы и не дошли? — Эклон, мой старый соратник был совершенно спокоен. Прапорщик тут же потух, но под насмешливым взглядом моим понял, что его опять разыгрывают. Горячность Роборовского, как и его уникальная способность попадаться на розыгрыши и шутки стала в экспедиции уже притчею во языцех. Впрочем, сказать о том, что невозможность оказаться в Лхассе не угнетала и меня, было бы в корне неверно. Я был в каких-то двухсот с небольших миль от цели своей экспедиции. Но увы мне… Я рвался в неизведанный и неисследованный никем мир, который назывался Тибетом. Достав дневник, освежил в своей памяти написанное более года назад.
„Грандиозная природа Азии, проявляющаяся то в виде бесконечных лесов и тундр Сибири, то безводных пустынь Гоби, то громадных горных хребтов внутри материка и тясячеверстных рек, стекающих отсюда во все стороны, — ознаменовала себя тем же духом подавляющей массивности и в обширном нагорье, наполняющем южную половину центральной части этого континента и известном под названием Тибета. Резко ограниченная со всех сторон первостепенными горными хребтами, названная страна представляет собою, в форме неправильной трапеции, грандиозную, нигде более на земном шаре в таких размерах не повторяющуюся, столовидную массу, поднятую над уровнем моря, за исключением лишь немногих окраин, на страшную высоту от 13 до 15 тысяч футов. И на этом гигантском пьедестале громоздятся сверх того обширные горные хребты, правда, относительно невысокие внутри страны, но зато на ее окраинах развивающиеся самыми могучими формами диких альпов. Словно стерегут здесь эти великаны труднодоступный мир заоблачных нагорий, неприветливых для человека по своей природе и климату и в большей части еще совершенно неведомых для науки…“.
Пожалуй, лучше не скажешь. Я хотел быть первым, кто подробно опишет эти места. Но на карте оставалось слишком много белых пятен. Для меня, как исследователя, это все было вызовом. И я так и не мог принять того, что экспедиция моя не совершила всего, что было запланировано заранее. Могу сказать, что мною водило желание оказаться в Лхассе ранее англичан, чья команда шла в столицу Тибета со стороны Индии, и невеликим утешением мог стать тот факт, что и вездесущим противникам их предприятие не удалось. Для меня это не могло стать ни утешением, ни оправданием, только лишь целью экспедиции, к которой я постараюсь подготовиться намного лучше».
— Николай Михайлович! Ваши записки о путешествиях весьма подробны и так же интересны. Но я хотел бы поинтересоваться вашим мнением… Вы были в Монголии, Китае, Туркестане, Тибете… Ваше общее впечатление, как полковника Генерального штаба.
— Если сказать одной фразой, Ваше Императорское Величество, то это обширные богатые земли с бедным населением которые крайне плохо, даже отвратительно управляются. Уровень цивилизованности народа крайне низок. При этом весьма высокая культура правителей и их приближенных в том же Китае. Цивилизованность остальных же — ничтожно мала. Люди заняты выживанием в сложных условиях, попытками накормить себя, периодически бунтует, восстания подавляются жестокой военной силою. Расправы над врагами поражают изощренной жестокостью. Если говорить о военных аспектах — даже небольшими силами
