Ц - 9 (СИ) - Валерий Петрович Большаков
Индеец усмехнулся. А стоит ли вообще забивать голову пустыми мечтаниями? Всё, виденное им сегодня с самого рассвета, останется в его памяти. Вот и вся добыча…
Ближе к буровой местность уплощалась — так и раскатятся здешние земли, расстелятся до самого моря безрадостной низиной, голой, как коленка. К северу и вовсе пустыня. Красные Пески.
А геологи-то подсуетились. Призрак Медведя качнул головой — быстро они… Уже и мачта решетчатая прилегла, и штанги уложены. Видать, надоело до смерти ковырять пласты земли, без толку углубляя скважину.
Мануэль, он же Ион, обошел грузовик, вытирая руки ветошью.
— Всё! — ухмыльнулся Фуэнтес, пользуясь русским языком. — Пора!
— Куда теперь?
— В Ашхабад! Там припрячем технику, и…
— С рождеством, джентльмены! — перебил его Клегг, выглядывая из кабины. — Бросайте жребий — кому в тепле ехать, а кому — на свежем воздухе, хе-хе…
«Суперагенты» сбрелись, вытаскивая спички, зажатые крепкими пальцами Мензиса. Повезло Франсуа и Джерри.
Похохатывая, они скрылись в кабине, а остальные, беззлобно браня «теплолюбивые растения», полезли в кузов. Чак по привычке устроился в своем закутке, набросив на плечи серое солдатское одеяло. Вроде, и тепло на солнышке, однако ветер в дороге продувает так, что не задремлешь.
— Ашир! — Мануэль просунул руку сквозь откосины и поперечины мачты. — Держи!
— Тэшекюр! — хмыкнул индеец, принимая сигарету.
Он по-прежнему воспринимал их группу, как «5+1», даже смуглого Фуэнтеса или раскосого Чанга причисляя к бледнолицым. Внешне изображая своего, внутренне Чак держался наособицу.
Да и какой прок в дружбе? Это сейчас, когда их миссия, по сути, и не начиналась еще, Клегг держится со всеми наравне. А что будет потом? И кто они, вообще? Не друзья, даже не товарищи. Они — случайные партнеры.
С русскими Чак сошелся именно потому, что в tovarischah не чувствовался себялюбивый индивидуализм. А вот на Западе все — одиночки, там каждый сам за себя. Целый культ Героя-В-Единственном-Числе! А сколько фильмов Голливуд понаснимал… Белые жрут поп-корн и смотрят, хохочут, как по команде, услышав смех за кадром. А если подумать? Даже «Великолепная семерка» — разве там дружба? Съехались «хорошие парни», перестреляли «плохих», поделили денежки, да и разъехались. Вот и всё братство.
А не то ли случится и с ними? Со всеми, кто трясется на «ЗиЛе»? Добудут они сверхсекретные чертежи, и что? Станет Клегг спасать того же Франсуа или помогать Мануэлю? Ага, ждите…
Зачем делить миллионы? Победитель получает всё! Мензис, достанься ему схемы русского тахионного чуда, скорее сам пристрелит конкурентов! Да и Джерри такой же. И Жослен.
За Клеггом — холодная, безжалостная сила. За Чангом — восточное коварство. За Кампана — европейская хитрость с непременной подлецой.
Чак усмехнулся. А вот он — не один… За ним — tovarischi.
Среда, 26 декабря. День
Индийский океан, борт ТАВКР «Минск»
«Як-38М» взлетел с короткого разбега, «поджал» шасси. Да и потянул в сторону африканского берега. Это была уже вполне себе боеспособная «вертикалка». И у двигунов тяги прибавилось, и пара топливных баков на подвеске. Не то, что раньше! Летуны недаром пели: «В небе реет грозный «Як», «Як» об палубу …уяк!»
Но то были старые «тридцатьвосьмые», без буквы «М» в индексе! Теперь всё иначе. Вон, в Аравийском море, «Яки», поднятые с «Киева», спокойно перехватывали и «Томкэты», и «Крусайдеры» с «Энтерпрайза», и «Б-52», залетевший с Диего-Гарсии. Будут знать…
Мичман Гирин приложил ладонь козырьком ко лбу, провожая звено штурмовиков. Спасибо, конечно, Якушеву, умнейший все-таки офицер, образованный, не то, что он… Да только и ему самому многое стало понятным. Так, еще бы! Сколько они в порту стояли? Дни! Заправиться, загрузиться — и в поход! Ну, и правильно. Моряк на то и моряк, что не привязан к суше. Его стихия — океан!
Хмыкнув, Иван обошел надстройку, выходя на взлетную палубу. Еще одно звено «Яков» готовилось к взлету.
Прищурившись, мичман посмотрел на юг, где пластался авианосец «Эйзенхауэр» — серая лодочка, пущенная по синей воде. Чуть ближе резали волны крейсера — «Калифорния» и «Саут Кэролайн».
Американцы… Ох, уж эти американцы… Торгаши несчастные! Чуть только запахнет где наживой, сразу тут как тут! Вон, ходил он на Кубу, еще на «Стерегущем». И что? Ни одной лоханки под «матрасом» не болталось рядом. А всё потому, что Остров Свободы нищ. Ни нефти у кубинцев, ни урана, ничего.
Даже когда советский флот помогал сахарцам пинать арабов из Марокко, янки только в газетенках своих шипели, да с экранов грозились. А вот, когда Ирак саудовские нефтепромыслы хапнул, тут же авианосцы замаячили! Одно слово — нефть.
Вот и сюда приперлись. Апартеид им до одного места, штатовцы не за тем гребли, чтобы негров защищать. Им южноафриканские недра важнее. А там и урана полно, и золота с платиной, и алмазов, и даже тория с ниобием. Вот и портят вид на море…
«Ка-25» засвиристел, виража над океаном, и сбросил буй. Правильно… Америкосы наверняка и субмарину с собой притащили…
Гирин тихонько захихикал над своими переживаниями. Всегда так было, всю его службу. Когда в самый первый раз в Красное море зашли, тоже распереживался: чего это у французов есть авианосец, а у нас нету? Но вот вышел в море «Киев», за ним «Минск», скоро «Новороссийску» и «Харькову» волны пахать.
Ну, да, «вертикалки» — это не совсем то, а над «Яком-141» еще лет пять мараковать, как минимум. Зато потом «Ригу» на воду спустят, а это уже, считай, тридцать нормальных «сушек» на палубе!
«Ничего…» — горделивая усмешечка заиграла на губах моряка.
ТАКР «Киров» уже вышел в поход. Здоровущий атомный крейсер! Да эта «Калифорния» рядом с ним, как паршивая миноноска!
Грохоча двигунами, с палубы поднялось еще одно звено штурмовиков. Гирин с удивлением проследил за «Яками», и опустил взгляд. А, вон оно что…
С юга приближалась парочка новеньких F-15 «Си Игл». «Вертикалки» прошли поперек курса американцев, отгоняя нахалов, но тем наглости не занимать — истребители, меченые белыми звездами, разошлись со свистящим ревом. Один пошел чертить круг, огибая «Минск», а другой…
— Ну, сцуко… — гневно вытолкнул мичман.
Пилот с «Эйзенхауэра» пронесся над советским авианесущим крейсером, а это уже не провокация даже, а прямое нападение!
Стальная громада «Минска» утюжила воды по-прежнему, молчаливая и грозная,
