Комсомолец. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин
Я встретился взглядами с Пимочкиной. Света смотрела на меня с нескрываемым восторгом и искренним обожанием. Будто бы я только что осыпал её деньгами и лепестками роз, а ещё сделал ей предложение сочетаться со мной узами брака («брак» — слово-то какое неприятное!). Комсорг ни на мгновение не убирала со своего лица счастливую улыбку. Замерла чуть в стороне от мужчин, будто слегка тех побаивалась. Не обращала внимания ни на своих молчаливых спутников, ни на общение секретаря комсомольской организации с профессором. Не смотрела ни на кого, кроме меня. Заставила заподозрить, что компания «важных людей» явилась в аудиторию если не только по мою душу, то и по мою в том числе.
Вперёд шагнул мужчина в гражданском костюме, на груди которого помимо орденских планок красовалась звезда Героя Советского Союза. Рядом с кафедрой он смотрелся органично, будто зачитывал с неё лекции едва ли не ежедневно. Поздоровался со студентами — коротко, но приветливо. Он сдержано улыбался, источал уверенность в своих силах и словах. Глядя на него хотелось затаить дыхание, замереть и втянуть живот. Я почувствовал в душе укол зависти: сколько ни тренировался, никогда не производил на аудиторию такое сильное и положительное впечатление за столь короткий промежуток времени. Удивился, что такой талантливый кадр всё ещё обитал в Зареченске, а не отправился покорять столицу.
Герой Советского Союза обратился к студентам с речью — не очень длинной, но бодрой и увлекательной. И явно не написанной заранее. Я давно и безошибочно отличал «прочитанные по бумажке» тексты от даже самых «гладких» и удачных экспромтов. Говорил ветеран войны негромко. С воодушевлением, с неподдельным «блеском в глазах». Но в тишине аудитории (мне почудилось, что студенты старались даже тише дышать) я отчётливо слышал каждое произнесённое им слово. Смотрел Герою в лицо, не отвлекался на восторженные взгляды Пимочкиной. Заслушался — наслаждался работой Мастера, сплетавшего эпичное полотно из ставших уже за осень привычными для меня актуальных советских тем.
Рассказывал ветеран о «смельчаках, стоявших у истоков советского государства»; о «простых рабочих и крестьянах, отстоявших свою свободу»; о героизме советских граждан во время Великой Отечественной войны. Вскользь, будто что-то малозначительное, упомянул о своих прошлых подвигах. Удачно приплёл к теме выступления грядущий юбилей Ленина и достижения героев-космонавтов. Воздал обязательную хвалу коммунистической партии и советским вождям. Не обошёл стороной «успешное преодоление трудностей на пути строительства коммунизма» ведомыми партией советскими людьми. И лишь после выполнения «обязательной программы» свернул к «архиважной» роли комсомола в воспитании современной молодёжи.
Герой Советского Союза сказал, что «счастлив сознавать: комсомольцы с достоинством несут поднятое их прадедами красное знамя». Заявил, что не сомневается: «зараза капитализма», сколько бы ни пыталась, не сможет прижиться среди советских студентов, которые продолжают верить в идеалы коммунизма и всегда готовы протянуть нуждающимся «руку помощи», а не показать «капиталистический оскал». Поделился радостью от того, что у поколений, «добывших Победу над фашизмом» и «самоотверженным трудом восстановивших после войны Советский Союз из руин», выросла достойная смена. «Я горд, — сказал он, — что в нынешние времена могу встретить не только героев прошлого, но и нынешних — таких, как настоящий комсомолец Александр Усик».
После его слов по аудитории прокатился хруст шейных позвонков: лица студентов повернулись в мою сторону. И даже мне захотелось обернуться, чтобы отыскать взглядом того самого «настоящего комсомольца». По залу, точно шум ветра, пронеслись шепотки. Которые тут же смолкли, когда отмеченный Звездой Героя ветеран отошёл в сторону, и ему на смену к кафедре шагнул милиционер. Полковник милиции строгим взглядом хлестнул по головам студентов — добился тишины. Велел мне встать, спуститься к кафедре. Я молча исполнил его распоряжение. Короткими рублеными фразами полковник сообщил, что за помощь в задержании преступника «гражданин Усик Александр Иванович награждается благодарственным письмом».
«А письмо для Нежиной зажали, — подумал я. — Небось, решили: ей хватит и того, что осталась жива».
* * *
— Так я же вам рассказывал! — твердил я.
Говорил это в ответ на претензии Аверина и Могильного. Парни оттеснили от меня во время перемены прочих любопытных. И устроили мне допрос: выясняли подробности моего «подвига».
— Увидел преступника, — говорил я. — Вступил с ним в схватку. На моём месте так поступил бы каждый из вас! Разве не так? Бандит стал меня душить. Помните следы? Я показывал вам. На шее. Вот! А вы говорили, что я врал. Ведь рассказывал же?! Рассказывал.
— Ну а потом-то что было? — спросила Оля Фролович.
— Потом появились милиционеры, — ответил я. — Спасли меня и арестовали преступника. Моя милиция меня бережёт.
Развёл руками.
— Вот, собственно, и всё.
* * *
В день моего награждения Света Пимочкина сказала, что я обязан «вставить благодарственное письмо в рамочку» и повесить его на стену над кроватью — «чтобы все видели». В ответ на мои попытки уклониться от её требования заявила, что «сама всё сделает». И действительно: вечером она пришла в третий корпус с новенькой деревянной рамкой. Случилось это незадолго до того, как Паша и Слава надели повязки дружинников и отправились патрулировать улицы.
Вернулись парни ночью — я спал.
Утром они пересказали мне уже облетевшую город новость: в парке около Нижних прудов нашли мёртвую женщину.
— Опять… как тогда… — сказал Слава Аверин.
Женщину, по его словам, убили ударом по голове. А рядом с ней в кустах нашли и орудие преступления — «обыкновенный» молоток.
«Вот и второе убийство, — подумал я, почувствовав укол совести, словно мог, но не захотел предотвратить смерть женщины. — Следующая на очереди — Света Пимочкина».
* * *
Ночью с восемнадцатого на девятнадцатое декабря выпал первый снег. Падали не редкие снежинки — случился настоящий снегопад. Природа словно напомнила мне: снега этой зимой будет необычайно много, а до двадцать пятого января осталось чуть больше месяца.
Глава 25
Зачётная неделя прошла именно
