Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го (часть 2) [СИ]

  - Яша. Я к командиру. Чегой-то меня Лев Захарович возжелал увидеть, нужно у командира отпроситься на завтра. А чего все на меня уставились, работы нет? - увидев, как 'девочки' опять уткнулись в бумаги на своих столах, я довольно ухмыльнулся - сделал гадость, на сердце радость! Нет. Отношения с дамами из отдела сложились очень хорошие, даже семейные. Что я, что Зильберман, для наших сотрудниц стали кем-то вроде младших братьев в смеси с любимыми племянниками. Они постоянно пичкали вкуснейшей стряпнёй( только не понимаю, где они брали на это время?!), следили за тем, чтобы всегда был в наличии обалденно душистый горячий чай и оказывали нам ещё кучу разных мелких, но от этого не менее приятных, услуг. Может именно благодаря этим немолодым женщинам с офицерскими погонами на плечах, я стал вспоминать Олесю уже не с жуткой осушающей тоской, приносящей чувство вины и ненависти к немцам, а с какой-то тёплой, мягкой грустью. Даже стал внимание на женщин обращать в последнее время...

   Мартынов оказался на месте и выслушал меня с явным интересом.

  - Так мне идти, Александр Николаевич, или сослаться на работу и невозможность вырваться ни на минуту?

  Этот вопрос я задал командиру не из простого любопытства. Ведь как бы там ни было, а тесные контакты между сотрудниками разных ведомств не очень приветствовались, неофициально конечно. А уж встреча с партийным деятелем уровня Мехлиса, была тем более серьёзной. И не зная возможной реакции Лаврентия Павловича, отправляться к Льву Захаровичу без санкции я не хотел. Хватит, наогребался по простоте душевной! Хоть я и считал, что отношения между Берией и Мехлисом были неплохими, но мало ли? Вдруг ошибаюсь, в очередной раз.

  - Идти Андрей, идти. - почти сразу ответил Мартынов. - Естественно, потом составишь отчёт, но идти тебе нужно. Лев Захарович входит в список людей, близкие контакты с которыми тебе не только разрешены, но и приветствуются. Но...Тебе нужно напоминать о языке или...

  - Не нужно, Александр Николаевич. Что я, совсем дурак? Ничего не понимаю?

  - Совсем или не совсем, а время от времени проблемы создаёшь, - Мартынов довольно ухмыльнулся. - И дуться нечего! Сам виноват, больше никто. Кстати...очень хорошо, что ты сам пришёл, я уже собирался тебя вызывать. Сейчас зайди к твоим любимым медикам. Насколько я понял, у них есть списочек вопросов к тебе.

   Поглядев на мою скривившуюся физиономию, Мартынов ухмыльнулся ещё шире.

  - Да ладно тебе! Пообщаешься немного, пару часиков! Делов-то!

  - Ага, делов! Знаете, как потом голова болит?

  - Голова не задница! Переживать за боль нечего! - уже откровенно заржал командир. - Иди уж, болящий!

   Как ни странно, но Мартынов оказался почти прав. 'Палачи' в белых халатах продержали меня чуть больше пары часов, всего два с половиной. А вот вопросы, на которые я отвечал сначала в нормальном состоянии, а потом под гипнозом, меня если не удивили, то заставили задуматься. Я перечислил на мой взгляд самых авторитетных политиков России моего мира и дал им краткие характеристики. Насколько я помнил, нечто подобное мы уже проделывали, но больше года назад. А вот возвращение к этой теме могло говорить о многом...или не говорить ни о чём! Но в голове поневоле началась крутиться мысль, что шансы на проникновение в мой мир выросли, и руководство целенаправленно собирает всю возможную информацию, в том числе и о 'радетелях за судьбу России'. Причём прощаясь, врач-полковник прямо сказал, что в ближайшие дни мы встретимся и пообщаемся более плотно. Я аж передёрнулся, под понимающим спокойным взглядом этого 'мозговеда'. Он понимающе усмехнулся:

  - Не нервничайте так, товарищ майор. Ничего страшного мы с вами не делаем, не звери чай. А головные боли...Тут мы ничего поделать не можем - такова особенность вашего организма.

  - Да я понимаю, товарищ полковник. Только уж больно неприятные ощущения потом. Ну что поделаешь, так я пойду?

  - Да, конечно идите.

   До конца дня ничего уже не происходило. Обычная рутинная работа с бумагами, время от времени прерываемая вопросами 'тётушек' по разным мелочам и перерывами 'на покурить'.

   Как всё таки хорошо вставать не в семь утра, а в десять! Мартынов, уже вечером, дал добро на мой 'прогул'. Мол, с утра можешь не появляться, а уж после Мехлиса - будь любезен на службу. Сделав утренние дела и побрившись, облачился в приготовленную с вечера форму. Эх! Жаль, что каждый день в ней не походишь! У нас в кителях, а не гимнастёрках, на службу разрешили начиная с полковников ходить, а остальные только в торжественных случаях, как у меня сегодня, блин. А форма эта мне очень нравится, гораздо больше, чем офицерская парадная восьмидесятых и более поздних лет. Глядя на офицеров в кителях ( да и на себя любимого, что уж скрывать) сразу вспоминаются старые русские офицеры. Причём из настоящих, кадровых, почти выбитых ко времени революции на фронтах. Застёгиваешься и всё! Спина сама выпрямляется, голова прямо, подбородок поднят...Красота! Почему-то в этой форме даже какой-нибудь низенький толстячок не выглядит смешным. Хотя может я и предвзят, но...нравится мне она, нравится! И ПШ солдатское, которое видел в фильмах пятидесятых и на складах уже во время службы, мне нравилось гораздо больше, чем то уёжище, в котором пришлось срочную служить, и парадка, с пластмассовыми погончиками на рубашке. Может та, тёмно-зелёная, с чёрными обшлагами и воротничком-стоечкой форма была дороговата( не знаю уж, по какой причине сменили солдатскую форму) но КАК она смотрелась! Может я и заблуждаюсь, но мне всегда казалось, что военнослужащий, одетый не только удобно, но и красиво - совсем по-другому относится к своей службе.

   Да-а-а... Чегой-то меня понесло опять. В последний раз улыбнувшись своему отражению в зеркале, я вздохнул и пошёл к выходу. Пора, машина уже подъехала. В окно видно, как знакомый сержант-водитель о чём-то треплется с молоденькой девушкой в сопровождении офицера милиции. Надо же! Во все времена 'водятлы в погонах' одинаковы! Чуть заметят юбку - сразу в боевую стойку становятся! Дон Жуаны, блин.

   Заметив, что я выхожу из подъезда, сержант что-то коротко бросил девушке и нырнул на своё рабочее место. Уже выезжая со двора, сержант неожиданно спросил:

  - Товарищ майор, а вы этого капитана милицейского раньше не встречали?

  Вспоминая, я прикрыл глаза. Вроде бы не встречался...

  -Нет. А что? Что-то не так?

  - Не знаю, товарищ майор. Такое чувство, что я его уже несколько раз видел. Даже из машины вышел, якобы девушкой заинтересовавшись, чтобы его рассмотреть получше. А вспомнить не могу!

  - Ну мало ли где ты с ним столкнуться мог? Коллеги всё-таки... Но ты вечером всё равно это в отчёте отобрази, мало ли?

  - Да я понимаю, что нужно будет писать об этом, - сержант досадливо дёрнул плечом. - Просто самому вспомнить хочется, а не получается...

   Краем глаза косясь на замолчавшего парня, я задумался. Вот тебе и 'водятел', одинаковый во все времена! Получается, что этого молодого парня что-то насторожило в этой парочке, а я всякую ерунду думал. Но милиционера этого я точно не видел раньше...или просто не помню? Блин. Паранойя какая-то! Мне что теперь, от каждого шороха вздрагивать? Да мало ли где мы с ним могли столкнуться? Да и ошибиться мой сержант мог...Да и сержант ли он? В очередной раз покосившись на 'шефа' я вздохнул. Да ну его нафиг! Лучше о предстоящей встрече с Львом Захаровичем подумаю. Тем более почти приехали!

   Приёмная Мехлиса меня поразила своими размерами. Приёмная Лаврентия Павловича просто 'отдыхала'! Ждать 'допуска к телу', в ней могли одновременно двадцать человек, именно столько удобных стульев стояло вдоль стены. У другой, ближе к двери ведущей в сам кабинет, стоял большой г-образный стол, заставленный десятком телефонных аппаратов а у стены за ним небольшой шкаф с какими-то бумагами и узкая вешалка рядом с ещё одной дверью. Перед окном большой деревянный ящик с каким-то широколистным цветком. Почему-то при виде его, в мыслях промелькнул фикус, но так как фикусов я никогда не видел, то и уверенности в своей правоте никакой не было. На стене напротив ряда стульев, были закреплены большие бронзовые часы. Пока я осматривался, из-за стола поднялся невысокий чернявый капитан невозможно официального вида.

  - Здравия желаю товарищ майор. Вам назначено?

  - Здравия желаю! Да, товарищ капитан. Я майор Стасов. Меня пригласил товарищ Мехлис сегодня к 13 часам.

  - Да, да. Действительно. Но вам придётся немного подождать, - капитан дружелюбно улыбнулся. Сразу став не таким официальным. - Вы пришли немного пораньше. Пока разденьтесь, в шинели и шапке вам будет жарковато.

  Мысленно согласившись с капитаном, я повесил шинель на вешалку и положил шапку на верхнюю полку. А вот с ремнём и пистолетом получился небольшой затык: не мог сообразить - как быть с ними? Цеплять поверх кителя глупо, а оставлять вместе с шинелью вообще ни в какие рамки не лезет. Заметив моё затруднение, капитан предложил: