Дмитрий Рыков - Урусут
– Спасибо, – удивился Жорка.
– Но дипломная работа в этом году – рабочий стол. С выдвижными ящиками. Сделаете один на двоих.
Олежка поднял руку, учитель вопросительно вскинул брови.
– Стол – скучно, – произнес школьник. – По сложности то же, что и табурет, только еще допсекция для ящиков. Давайте мы лучше дачное кресло сплетем – я такое видел.
– Понимаю, о чем речь. Но плести – трудно.
– Знаю. Но я составлю чертеж и поэтапный план, а Шиляев под моим руководством будет плести. Мне, видите ли, нельзя подвергаться риску повредить пальцы – я играю на фортепиано. А тут работать нужно именно пальцами.
– Резонно, – кивнул Никей Палыч. – Даю добро. Но к лету должно быть готово!
– Сделаем, обещаю.
Педагог удовлетворенно хмыкнул, направился к другим ребятам, но вдруг повернулся и сказал:
– Я, Белолобов, про твои пальцы все знаю. Но ты же не Лапшин – самому себе их отрывать?
– Не Лапшин, – ответил за друга Шило.
– Белолобов, – вдруг задумался учитель. – Ты хоть раз, хоть по одному предмету, хоть одну «четверку» получал?
– Да по истории постоянно! – опять встрял Жорка. – Трунова хочет уничтожить его как личность!
– Георгий! – зашипел Вождь.
– Да, я скажу, а то все молчат трусливо, а ему гордость не позволяет рассказать! Оксана Витальевна его измучила! Они каждый урок спорят, а в конце классная объявляет: «Ты не прав!», и – «бах»! – «четверка»! А однажды вообще «пару» залепила – вроде как он ее оскорбил. Хотя что это за оскорбление – Белый Лоб ей говорит: вы, мол, ошибаетесь, такой и такой-то ученые писали об обсуждаемом событии по-другому. Она ему: ты еще мал, чтобы подобные вещи понимать, он ей – тут и не надо понимать, надо только читать – оп! – цитату! оп! – другую! А она ему: садись, «два»!
Николай Павлович задумчиво почесал себе подбородок огромной лапищей в опилках.
– Но это ведь хорошо, когда школьник самостоятельно изучает материал, а спор – удивительно хорошо! Не автоматически зубрит наизусть абзацы учебника, а думает, ищет… Белолобов, я с ней поговорю.
– Не надо! – зашипел Вождь.
– Поговорите, поговорите! – опять встрял Шило. – В гроб ведь загонит, как пить дать!
– А! – хлопнул себя по лбу учитель, оставив на нем несколько мельчайших стружек. – У тебя же отец в МГУ преподает, и как раз историю, да, Белолобов?
– Угу, – только и выдавил Олег.
– Тогда мне все понятно.
– Что вам понятно, Николай Павлович? – заинтересовался Жорка.
– Детям такое не говорят, – отрезал учитель и ушел к старшеклассникам.
– Ему понятно, – произнес Вождь, – что ей завидно. Пока предмет, которому она посвятила пять лет своей жизни, кто-то преподает в университете, она в средней школе сей предмет, с одной стороны, вдалбливает в головы одноклеточных Габелко с Друяном, с другой еле-еле отбивается от нападок Белолобова – а желторотый мальчик специальной литературы прочел к своим двенадцати годам раз в десять больше, чем она.
– Ерунда это все. Ей тридцать лет, а она все не замужем. Вот и бесится. Даже любовника нет. А сиськи хорошие!
– Георгий!
– Ладно ты, совесть мировой интеллигенции, пошли. Только, может, ты бы и вправду к ней не цеплялся?
– Ну она же врет! Все, что она «лепит» – неправда!
– Она говорит, что «лепит» по учебнику. А раз ты видишь почву для спора, то учебник – туфта.
– Он и вправду туфта.
– Ты договоришься до того, что тебя из пионеров исключат.
– Не посмеют. Я лучший ученик школы.
– Ты пока – лучший ученик школы. Настроишь против себя своим правдоискательством всех учителей, станешь лучшим троечником.
– О, ты прав, мудрый Улисс…
– Что?
– Ничего. Пошли на перемену.
Разговор расстроил Олега, он дал себе обещание на сегодняшнем уроке быть немым. И глухим. И слепым. Ну ее в баню! Влияние физиологии на психику неоспоримо.
Жорка увидел приятеля из параллельного, убежал.
Вождь прошелся по коридору, затем поднялся по лестнице на свой этаж, по пути в класс попил воды из фонтанчика, вынул из нагрудного кармана пиджака платок, тщательно вытерся. Только поднял с пола портфель – прямо по курсу директор. Наверное, столовую решил посетить. Вот те на!
– Здравствуй, Белолобов!
– Добрый день, Владлен Борисович!
– Как дела, Белолобов?
– Отлично, Владлен Борисович!
– Как родители?
– Отлично, Владлен Борисович!
– Как дед?
– Лучше всех, Владлен Борисович!
– Ходит?
– Потихоньку, с палочкой, но во двор почти каждый день выбирается.
– Увидишь, привет передай!
– Послезавтра увижу.
– Вот и славно. Ты в этом году в какой Олимпиаде участвуешь?
– В районной по литературе.
– А как же история?
– Два года подряд одного и того же ученика победителем не выбирают. Это закон, пусть и негласный.
– Ну что я тебе скажу? Главное не победа, главное – участие.
– Не согласен. Если нет возможности победить во всем, надо сконцентрировать силы на определенном участке.
– Хм. Стратег, тоже мне… О ком писать будешь?
– О Толстом.
Долгая пауза.
– А по плечу ли задача? Это не программа 6-го класса!
– Ну, Гоголь в программе. Что, легче?
– Да не сказал бы. Но Толстой…
– А я его еще не всего прочитал – слишком много, девяносто один том. Все впереди. А главное – мне интересно.
– Ладно, – довольно хмыкнул директор и посмотрел на часы. – Беги, хвастун.
IV
На историю он опоздал – еще побывал в туалете. Все давно находились в классе. Он виновато застыл на пороге – спрашивать разрешения войти было непозволительной слабостью, а просто прошагать и усесться на свой законный стул рядом с кривлякой Полубабкиной – наглостью. Оксана Витальевна даже не подняла голову – что-то писала в журнале. Наконец учительница торжествующе взглянула на вошедшего.
– А потом, – обратилась она к классу, – Белолобов возмущается излишним вниманием к своей неординарной персоне. Опаздывать хорошо или плохо, Белолобов? Почему никто себя не выделяет из коллектива и не противопоставляет коллективу, Белолобов? Почему все ученики на местах до звонка, и только ты – после? Объясняй, Белолобов, мы тебя слушаем!
Вождь, сглотнув немедленно появившийся от незаслуженной обиды ком в горле, ответил:
– Меня задержал Владлен Борисович.
– Ах, ну да – всем нужна царственная особа по фамилии Белолобов. Ты зачем так нагло врешь? Ты не думаешь, что я это могу проверить? Ты надеешься спрятаться за авторитет директора? Не выйдет!
– Я не прячусь. Он действительно меня задержал.
– Зачем?!
– Для разговора.
– О чем?
– О будущей Олимпиаде по литературе. Заодно привет деду передал.
– Ах, ну да, – Витальевна принялась покусывать кончик ручки, – деду… Деду… Ладно, садись, раз так.
Олег выдохнул и быстро прошел к своей парте.
– Приветики-салютики, – шепнула Светка. – Давно не виделись. Все равно она тебе «уд» за поведение влепит.
– А тебе-то что?
– Переживаю за соседа, – скроила на своем красивом личике удивление Полубабкина. – Ты – мой принц, ты мне дорог…
– Разговорчики! – рявкнула классная. Все затихли.
Она поднялась с места и прошлась туда-сюда вдоль доски.
– Домашним заданием у нас стояла тема… Какая тема, Нефедова?
– Культурно-историческое значение Куликовской битвы!
– Правильно! И отвечать сегодня на этот вопрос будет у нас… Будет у нас… Как всегда, лес рук…
Все старательно прятали глаза.
– Мальчики! Но ведь это сражение! Война! Это же должно быть интересно! Неужели никто не готов? Викштейн?
– Войну мы проходили на прошлом уроке, – буркнул Йося, – а это не описание самого сражения, а четкий итоговый анализ события во всем комплексе взаимодействия…
– Так, все согласятся – Викштейн готов. Впрочем, кто бы сомневался. Поэтому к доске пойдет… – она заглянула в журнал. – Пойдет… Нет вы посмотрите, я Щипачева месяц не вызывала! Щипачев, к доске!
Витька вздохнул, как будто узрел впереди десять наказаний египетских, и с трудом вынес свое тучное тело из-за парты. Добравшись до доски, сцепив пальцы, как монах в молитве, он начал:
– Культурно-историческое значение Куликовской битвы трудно переоценить…
– О да! – с ядовитейшим сарказмом вставила учительница.
– Она явилась сигналом для объединения русской нации…
– Конечно!
– С этого момента позиции Золотой Орды в России оказались серьезно подорваны… Куликовская битва продемонстрировала мощь и силу Москвы как политического и экономического центра борьбы за свержение монголо-татарского ига и объединения русских земель… Размер дани серьезно уменьшился… Разгром золотоордынцев в Куликовском сражении значительно ослабил их мощь…
– О-о-о… – невольно сам для себя простонал Олег и тут же закрыл лицо руками, поняв, какую непростительную ошибку он только что допустил.
Оксана Витальевна даже подпрыгнула от радости.
