Александр Конторович - Гвардия «попаданцев»

– Не совсем то, ваше сиятельство. Но очень похожее. Все равно – никто здесь не сможет этого проверить. И к вам – претензий не будет. А чтобы такой создать – лучше и не пробовать… Всех сил империи на то не хватит, не вы первый будете.

– Здесь? – моментально зацепился за это слово князь. – А где – сможет?

– В Калифорнии, ваше сиятельство… далеко сие, весьма, от наших-то краев…

– Хорошо… – после некоторого раздумья произнес Куракин, – тут вы меня убедили… А что я императору скажу – где взял?

– Вот здесь, – черкнул на бумаге несколько строк хозяин дома. – Остановилось посольство… ну, скажем так – официальные лица, Калифорнийскую директорию представляющие. Прибыли они, совместно с дипломатом вашим, бароном Рюгеном, только недавно, и весть о том до вас, вполне возможно, что и не дошла. Нешибко тут все дела совершаются – барона и вовсе еще начальство не приняло – некогда ему! Думаю я, что визиту столь высокого чиновника тамошние люди весьма рады будут, и ответы на многие вопросы вы там получите. Опять же – императору кто первый все доложит? Сами понимаете, ваше сиятельство, каковые преимущества это вам даст перед прочими.

– Хм… пожалуй… Один вопрос! Отчего вы, любезный Артем Олегович, опосля столь ловко проведенного дела исчезли совсем и столь долго знать о себе не давали? Ни словом, ни делом?

– Есть такая притча, ваше сиятельство… Родился в семье одной некий отрок. Рос, щеки наедал. Все хорошо – только вот молчал, будто воды в рот набрал. Год прошел, второй – ни словечка! Семья пригорюнилась, ан отрок тот, за столом сидючи, да сказанул – каша, мол, пересолена! Родители вскинулись – и к нему! Что ж ты, басурман эдакий, ранее-то молчал? Поди и говорить умеешь? Умею, отрок ответствует, а почто молчал – так раньше-то еда нормальная случалась… не о чем говорить-то было…

Последовавшие за той встречей события для Петербурга явились и вовсе необычными. Император, неожиданно для всех, внезапно принял людей, прибывших из далекой Калифорнии. Лично принял, опередив перед этим министра иностранных дел. Чем вызвал у того немалое беспокойство и стойкую мигрень. О чем говорилось на том приеме – неведомо. Никого, кроме князя Куракина, туда допущено не было, а соваться с подобными вопросами к генерал-прокурору – затея не самая удачная. Петербург напрягся в ожидании новостей – и они последовали! Вызванный к императору министр иностранных дел получил жесткое указание – создать посольство в Калифорнийской директории. Срок – вчера! Никаких возражений не принималось.

Внезапно по высочайшему повелению в три полка были назначены офицеры-инструкторы, прибывшие в город неведомо откуда. Явные иностранцы, но русским языком хорошо владеющие. Павел не погнушался личным визитом в каждый полк, представив этих инструкторов офицерам.

– Вот что, господа офицеры! – опираясь на трость, произнес император. – Полк ваш – прославленный и старый, про то ведаю я изрядно. Оттого и честь вам выпала первым – цените сие! Приняли мы решение… Яко же и предок мой, в одночасье всю механику военную того времени переиначивший – тако же и мы поступим! Что Петру Великому не зазорно было – то и нас, потомков его, смущать не должно!

Выстроившиеся перед императором офицеры слушали его молча и не без некоторого волнения.

– Представляю вам капитана Мору! – указал Павел рукою на стоявшего чуть в стороне офицера в незнакомом мундире. – Сей офицер повоевал изрядно, и видел многое. Порядки, в армиях европейских заведенные – знает. Но речь не о том… Решили мы создать полки строя нового – у нас егеря похожим образом воюют. Однако ж – именно похожим, а не таким. Вот сей капитан и будет вас, господа офицеры, делу этому учить. Не ставлю его над вами – того нет! Но, ежели полк ваш, славою овеянный, надежд моих не оправдает… печально мне сие слышать будет. Весьма печально… Далее – разумейте сами!

И во внешней политике громадной империи наметились (совершенно ничем внешне не обусловленные) неожиданные повороты и изменения. Откровенно говоря, такого поворота ожидали многие – уж слишком много судеб и карьер зависело от этого. Но вот угадать, куда и как резко, повернет непредсказуемый император тяжелую государственную колесницу…

Совершенно очевидно было то, что возврата к союзу с Англией в ближайшее время не произойдет. По той же причине отпадала и Австрия – те слишком сильно были повязаны с островитянами. Франция? Союз с республиканцами? Совершенно невозможная вещь! Никто из здравомыслящих людей и представить себе не мог подобного комплота.

Сомнения разрешились, когда в Зимний был вызван испанский посол…

О чем была та беседа – так никто и не сумел впоследствии выяснить. Немногочисленные ее участники ничего про то не поведали, а с течением времени этот вопрос перестал занимать умы, совершенно оттесненный на задворки произошедшими событиями. Вскорости в Испанию направилось немаленькая группа высших должностных лиц, в том числе и военных, что вызвало оживленные пересуды среди многих осведомленных людей. Спустя некоторое время в порту явилось сразу два корабля незнакомой постройки. Знающие люди нехотя поведали, что это самоновейшие фрегаты откуда-то из неведомых краев, только что поступившие на вооружение испанского военного флота. И будто бы один такой фрегат является подарком испанского короля императору. Впрочем, сей вопрос интересовал только моряков, прочая же публика к нему интереса не проявила – не то… Вот если бы то платье какое было, необыкновенное…

А учеба, в полках назначенная, шла тем временем быстро. И небескровно – случались здесь всяческие неприятности. И руки ломали и ноги, порою и вовсе что-то неприятное выходило, не без того. Однако ж с офицерами теми, что император представил, взаимопонимание нашлось быстро, благо народ оказался не зазнаистый и в обхождении простой. Звезд с небес никто из них не ухватил в свое время, а вот делу военному обучились правильно. И по рассказам, за чаркой вина поведанным, учителя у них и вовсе были – зверюги сущие!

– И не сомневайтесь, господа офицеры, преувеличения в словах моих нет! – приложил руку к сердцу капитан Санчес. – Не мастер я словеса красивые разговаривать, однако ж, на службе воинской десять лет пробыв, таковых приемов и не видывал никогда. Даже и не слышал! А вот как сам в дивизию ту попал… Честно скажу – мундир на мне уже через месяц, как на палке, болтался – до того я там похудел! И на сержантов, кои у нас инструкторами были, порою как на врагов рода человеческого смотрел!

По-русски капитан говорил нечисто, слова иные путал, прочие – так и вовсе не знал. Но, давно уже отмечено людьми знающими, что опосля некоторого количества совместно употребленных горячительных напитков, взаимопонимание отчего-то устанавливается достаточно быстро. И языковый барьер тому нимало не помеха.

– Сержанты? – недоверчиво переспросил поручик Языков. – Как такое возможно, господин капитан? Чтобы простой сержант – офицеру учительствовал?

– Э-э-э, господин поручик, – махнул рукой Санчес. – У «Ночного гостя» еще и не такое случалось… Поверите ли, солдаты и офицеры, из Калифорнии прибывшие, рассказывали про то, что там их учила женщина! В офицерском звании, между прочим, господа!

– Да ладно?

– Ей-богу! – горячо взмахнул руками испанец и размашисто перекрестился для вящей убедительности. – Сам про то слышал не единожды, и офицеров, ее лично знавших, представить вам могу. Да что и ходить-то далеко? Вот, будет у нас в полку вдругорядь капитан Мору – его и расспросите. Он, из-за той женщины, чуть было на дуэли не подрался! Да генерал запретил – он на такие вещи строг! Не разрешает дуэлей между своими офицерами.

– А, кстати, господин капитан! Ведь капитан-то ваш – по слухам не только у генерала того служил? Уж больно хорошо он порядки, в армии британской заведенные, знает?

– Так что ж тут удивительного? – пожал плечами Санчес. – И я в испанской армии служил. Лейтенант Конрад – тот, что в соседнем полку тако ж, как и я, трудится – в австрийской. Где Мору ранее служил – про то не ведаю, но ныне (и уже не первый год!) служит у «Ночного гостя».

– Так что ж вы, господин капитан, генерала своего так непочтительно величаете? Имени-отчества у него нет? Или фамилия незнатная?

– Все у него, равно как и у прочих людей, имеется. И дворянство, королем лично пожалованное, и кавалерия… Однако ж, скажи кто противнику, мол, с таким-то генералом дело иметь будете, ничего, окромя улыбки вежливой, не увидит. Мало ли в армии генералов? А вот пообещайте ему визит «Ночного гостя»… враз не до смеха тому собеседнику станет, уж поверьте мне…

Глава 11. «Да воздастся каждому…»

Предателями не рождаются.

Осень 1797 года