Игорь Чужин - Уйти, чтобы не вернуться
Когда начало темнеть, мы съехали с дороги в лес, разбили лагерь и разожгли костер. После ужина я выставил часовых и завалился спать, закутавшись в полушубок. Ночевка прошла без происшествий, и с рассветом мы снова отправились в путь. К полудню дорога привела нас к Москве-реке, на противоположном берегу которой находились Броничи. Примерно через час мы переправились через реку по льду, и вскоре отряд въехал в ворота большого постоялого двора. В Броничах я решил остановиться на пару дней, чтобы попытаться прибиться к попутному купеческому каравану, идущему по реке в сторону Москвы. В Москве проще затеряться среди многочисленных приезжих и есть неплохой шанс незаметно проскользнуть в Новгород.
Глава 10
Как ни торопились мы покинуть пределы Московского княжества, а пришлось нам задержаться в Броничах почти на неделю. Уже к вечеру следующего дня погода резко испортилась, и начался снежный буран, который продолжался пять дней. Все это время мы безвылазно просидели на постоялом дворе в ожидании улучшения погоды. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло – эта вынужденная задержка решила многие наши проблемы. Попутчиков мы нашли практически сразу, причем удалось наняться в охрану за неплохие деньги. Из-за непогоды в Броничах застряло несколько караванов, и в одном из них, в котором ехали новгородские купцы, произошел конфликт.
Изначально новгородцы не планировали заезжать в Москву по торговым делам, а собирались сразу из Броничей возвращаться в Новгород, однако вынужденная задержка из-за непогоды кардинально изменила первоначальный план. Старший в караване новгородский купец встретил старого московского знакомого, который срочно нуждался в деньгах и продал новгородцам большую партию пушнины со значительной скидкой. Часть товара у москвича была при себе, а за остальным нужно было ехать в Москву. У Еремея Ушкуйника денег, чтобы выкупить долю в товаре, не хватало, а одолжить ему недостающую сумму земляки отказались наотрез. Еремей обиделся и вспылил, да так, что дело дошло до кулаков. Старшие товарищи совместно накостыляли борзому юноше по шеям и выгнали его из каравана. Охрана у купцов была своя, новгородская, а потому у Еремея остались одни возчики и приказчик. Конечно, нанять новую охрану можно было и в Броничах, но москвичи и рязанцы требовали плату в оба конца, а платить такие деньги новгородец не собирался. Возможно, местные наемники и раскрутили бы Еремея на двойную оплату, но тут вмешался я и поломал вымогателям всю малину, скинув четверть от запрошенной ими цены. Возвращаться из Новгорода в Броничи мы не собирались и, наплевав на угрозы местных рэкетиров, взяли у Еремея задаток.
Как только погода улучшилась, наш караван покинул Броничи и, спустившись на речной лед, направился в сторону Москвы. Дорогу приходилось торить заново, поэтому мы двигались медленно, но снегоуборочной техники нужно было ждать шестьсот лет, так что обходились собственными силами.
Размолвка с наемниками никак не выходила у меня из головы, и, как оказалось, дурные предчувствия меня не обманули. Уже утром следующего дня нас догнал отряд из двадцати воинов, которые без предупреждения напали на караван. Видимо, наемники посчитали нас легкой добычей, решив, что если их в три раза больше, то они нас уделают на раз. Увы, но хлопцам сильно не повезло, так как мы в Броничах не афишировали свой огнестрел, а потому положили всю банду четырьмя картечными залпами. Возчики новгородского купца, увидев такую скорую и кровавую расправу над двумя десятками закованных в броню наемников, перепугались не на шутку и разбежались как тараканы в разные стороны. Хорошо хоть Еремей с приказчиком не дали деру и помогли быстро вернуть в караван разбежавшийся народ.
Пока мои бойцы и купеческие возчики занимались мародерством, мы с Акинфием Лесовиком вернулись по следам наемников и вскоре обнаружили санный след, который тянулся в сторону Броничей. Акинфий быстро прочитал следы и объяснил мне, что за наемниками двигался обоз на пяти санях, видимо, бандиты приготовили сани для будущей добычи. Однако когда началась пальба, обозники повернули в обратную сторону и ускакали от греха подальше. Примерно через полчаса мы догнали беглецов и пригнали их к нашему каравану.
Еремей приказал связать пленников, а затем вместе с приказчиком собственноручно прирезал всех пятерых. Я не ожидал от купца такой жестокости, но тот доходчиво разъяснил мне, что свидетели нам не нужны, потому что мы находимся в Московском княжестве, а новгородцев здесь не жалуют, поэтому разгром банды наемников может выйти нам боком. Я быстро въехал в ситуацию, и через час раздетые догола трупы налетчиков ушли под лед. Конечно, все следы побоища скрыть было невозможно, но мы хотя бы избавились от трупов, а кровь засыплет весьма кстати начавшийся снегопад.
Так мы стали обладателями примерно гривны серебром, кучи неплохих доспехов, полутора десятков лошадей и пяти саней с запасом овса и сена, которые очень пригодились нам в дороге.
К полудню четвертого дня наш караван наконец добрался до Москвы, но в городе останавливаться мы не стали. Торговать было нечем, а лишних лошадей можно продать барышникам на выезде из Москвы, за городской заставой. За право торговать в городе нужно платить, а лишние расходы в планы Еремея не входили, поэтому мы проехали через Москву без остановки, заплатив только подорожный сбор на границе города. Наш путь пролегал по Москве-реке мимо белокаменного Кремля, а заночевал караван прямо на льду, выехав за пределы города на почтительное расстояние. Желающих сэкономить на таможенных и городских сборах оказалось много, и на льду реки образовался большой табор из купеческих караванов. Конечно, мне очень хотелось пройтись по московским улицам, но сначала стоило озаботиться своей безопасностью и из праздного любопытства не подставлять шею под топор.
Поговорка «Москва – большая деревня» пришла к нам из глубины веков, и сейчас я лично убедился в ее правоте. Столица Московского княжества, видимо, совсем недавно горела, поэтому запах гари буквально витал в воздухе. Город оказался абсолютно непохож на будущую столицу России, а стоящие по берегам Москвы-реки деревянные хибары и полуземлянки мало походили на человеческое жилье.
Московский белокаменный Кремль меня тоже весьма разочаровал. Кремлевская стена из известняка оказалась значительно ниже, а башни жиже построенных впоследствии из красного кирпича, к тому же стены только с большой натяжкой можно назвать белыми. Во многих местах крепостная стена была надстроена бревенчатыми срубами, а по верху стены шла крытая деревянная галерея. Если быть честным, то нынешний Кремль не выглядел неприступной крепостью и явно требовал модернизации и перестройки.
На следующее утро наш караван навестила местная таможенная служба и вытрясла из Еремея Ушкуйника мыт[12] за проезд через Москву и приличный штраф вообще неизвестно за какую провинность. Видимо, поборы являлись, так сказать, не совсем законными, поскольку пятерым мытникам оказывал поддержку отряд из трех десятков воинов московского князя. Один из псковских купцов, караван которого ночевал неподалеку от нас, попытался качать права и отказался платить, размахивая какой-то ксивой, за что был моментально избит и связан, а таможенники вскоре погнали его обоз в сторону Московской заставы. Жестокий наглядный урок сразу облагоразумил недовольных, и остальные купцы расставались с деньгами без лишнего шума.
В процессе этого неприкрытого грабежа на меня повеяло чем-то до боли знакомым, и мне на мгновение показалось, что я вернулся в родной двадцать первый век и нахожусь на посту ДПС перед въездом в Москву. Кто-то из великих сказал: «Ничто не вечно под луной», но, видимо, он никогда не был в России, а потому не подозревал, что российский чиновничий беспредел вечен. К счастью, бойцы местного РУБОП удовлетворились предложенной взяткой и не стали устраивать шмон нашего обоза, а, получив мзду, занялись другими купеческими караванами. У меня отлегло от сердца. Как ни крути, но мы довольно легко отделались, в противном случае нам пришлось бы объяснять, откуда в наших санях оружие и доспехи со свежими следами крови, и далеко не факт, что мы смогли бы отделаться взяткой.
После визита таможни началась подготовка к длинному переходу до Волока Ламского. Братья Лютые оказались заядлыми лошадниками и добровольно взяли на себя все заботы о нашем обозе. Я в этих вопросах разбирался слабо и с радостью свалил со своих плеч эту обузу. Братья, получив карт-бланш на решение текущих финансовых проблем, удачно продали трофейных лошадей, оставив в нашем обозе только лучших, чем значительно повысили нашу мобильность. Никодим Лютый перековал лошадей новыми подковами в передвижной кузнице местного кузнеца, а его брат Василий привел в порядок сани и лошадиную сбрую. Братья также озаботились закупкой недельного запаса овса и сена, чтобы лошади в дороге не голодали.
