Сайберия - Владимир Сергеевич Василенко
— Помню, конечно. Он же вроде сюда, в Томск перебрался.
— Да, он в Томске. И он давно отца сманивает тоже сюда перебраться. Скорее всего, так и сделаем. Так и ты под присмотром будешь.
— А я давно говорила… — начала Варвара, но, оборвав сама себе, добавила. — Так и что с этим дядькой Петром? Я про него вспоминала, думала разыскать…
— Ну, в тайгу сейчас редко ходит, староват уже. Но выделкой мехов занимается по-прежнему, мастерскую и лавку тут открыл. А шкуры у местных в основном закупает. Вот только последний раз за шкурами как уехал — так и пропал с концами.
— Давно? А домашние что говорят?
Илья замешкался, бросив быстрый взгляд на меня, потом на Путилина. Тот уже заканчивал с трапезой, и рассказ братьев его, похоже, не особо интересовал. Поднявшись из-за стола, сыщик поблагодарил девушек за угощение, коротко кивнул мне и вышел.
Братья немного расслабились. Полиньяк тоже выглядел за столом немного лишним, но на него они внимания не обращали, а вот на Путилина зыркали с самого начала.
— Рассказывай, рассказывай, — подбодрил я Илью. — Говорю же, тут все свои. И все в курсе про… Ну, сам понимаешь.
— Про то, кто мы такие, — уточнила Варя.
Братья снова переглянулись, и в их эмоциональном фоне я различил некоторое облегчение. Хотя общий настороженный, если не сказать враждебный фон по отношению ко мне сохранился. На Демьяна тоже зыркали время от времени. Вообще, вся эта троица напомнила мне волков, почуявших рядом другого зверя и насторожённо принюхивающихся.
Вообще, считается, что внешне определить, есть ли у человека Дар, невозможно. Но я давно заметил, что все нефилимы чуют друг друга. Не так явно, как я — в подробностях видя чужие ауры. Но на каком-то своём уровне, шестым, а то и седьмым чувством.
Подавшись чуть вперёд, Илья продолжил рассказ уже более подробно.
— Ну, расспросили мы работников его, и тётку Марью. Та говорит, что дядька давно сам не свой был. Особенно по ночам. Жаловался на то, что вроде как… зовёт его кто-то. Из тайги. И вообще, по слухам, кое-кто из наших уже пошёл на этот зов. И с тех пор — как в воду канули.
— Что за зов-то? — нахмурился я. — И что значит «из ваших»? То есть его только волки слышат?
— Ну… необязательно, — уклончиво ответил Илья. — Но обычные люди — не слышат.
Я вопросительно взглянул на Демьяна, и тот в ответ лишь пожал плечами, хотя мне показалось, что в нём шевельнулось какое-то смутное беспокойство.
— Что ещё говорят? — спросил он. — Давно это всё началось?
— Да по весне ещё. И потом нарастало потихоньку. А ещё… но тут, правда, не знаем, насколько это связано… Тетка Марья говорила про каких-то осокорцев. Не то шаманы, не то проповедники бродячие. Их частенько стали видеть в деревнях, что к северу отсюда, вниз по реке. Дядька в одну из этих деревень несколько раз наведывался, шкуры там закупал. Название ещё чудное какое-то… Как там, Нестор?
— Самусь, — вырвалось у меня.
Илья удивлённо обернулся.
— Да, точно… А ты что же, слыхал про неё что-то?
Я не ответил, но, видимо, выражение лица моё не предвещало ничего хорошего, так что все притихли, а Варвара и вовсе встревоженно привстала, не сводя с меня взгляда.
А у меня перед мысленным взором всплыл позабытый кошмар из воспоминаний албыс. Жуткое чёрное дерево, сектанты с коронами из оленьих рогов, люди и животные, вросшие в бугристый уродливый ствол и ставшие его частью….
Албыс, неслышно выскользнув из меня, вдруг появилась за столом, заняв пустующее место на скамье, где до этого сидел Путилин. Она молчала, но, кажется, только и ждала, пока я взгляну на неё. Поймав взгляд, тихо прошелестела:
— А древо продолжает набирать силу. Здесь, в этих ваших норах из мёртвого камня, его зов сложно разобрать. Но по тайге он разносится гораздо дальше. Особенно по реке. Меня, к примеру, он разбудил на расстоянии двух дней пути…
Говорила она с нарочитым безразличием, но я уже достаточно изучил её, чтобы различить за этим отстранённым тоном тщательно скрытую тревогу. В конце концов, она редко выбирается наружу без моего прямого приказа. Уже это говорит о том, что она взволнована.
Чёрт возьми, да она же боится! Не хочет возвращаться туда, где однажды едва не угодила в ловушку.
Но сам я, ещё когда в первый раз узнал про древо Осокорь, про связанную с ним секту и про поглощённых этой жуткой аномалией одарённых, понимал, что рано или поздно эта история снова выплывет. Вот только сейчас аномалия уже не пугала меня, а скорее вызывала охотничий азарт. Уже для десятков существ Осокорь стал ловушкой, а то и погибелью. Но для меня он может стать источником новой силы…
— Я чую, о чём ты думаешь… — нахмурилась ведьма, предупреждающе покачав головой. — Не будь слишком самонадеян, Пересмешник…
— Богда-ан? — с тревогой переспросила Варя, тоже покосившись на пустое место, где до этого сидел Путилин. Я поспешно отвёл взгляд. — Ну так чего замолчал-то? Знаешь что-нибудь?
Я вздохнул и поднялся из-за стола.
— Не хочется вас расстраивать, конечно. Но вашему отцу, похоже, и правда может грозить опасность. Предлагаю вот что. Сейчас мне нужно будет отлучиться на несколько часов. Есть кое-какие дела с Аркадием Францевичем. Заодно и с ним обсудим эту историю. А вы все пока готовьтесь. Вместе поедем.
— Я с вами! — решительно заявила Варвара.
— А как же лекции? — возразил Жак.
— У тебя потом перепишу.
— Ну уж нет! Я тебя тоже одну не отпущу!
Все трое братьев воззрились на француза — Нестор с подозрением, будто только сейчас увидел, Данила — удивлённо, Илья — с изрядной долей насмешки. Бедняка Полиньяк под этими взглядами сжался едва ли не вдвое. Впрочем, по сравнению с троицей Колывановых он и так, даже при своём недюжинном росте, смотрелся, как гусак среди матерых кабанов. Братья Вари его, похоже, и не воспринимали всерьёз до самого этого момента.
— А ты вообще кто таков-то, кучерявый? — спросил Илья.
— Ах, да. Нас как-то даже не представили… Жак Франсуа Арман де Полиньяк, к вашим услугам, — Жак хотел было выпрямиться во весь
