Роман Злотников - Генерал-адмирал. Тетралогия
Майор прикрыл глаза, вспомнив жирных турецких офицеров из полка, который он в составе группы немецких военных проверял по поручению генерала фон дер Гольца, толстяков, неспособных взобраться на коня и потому следовавших, величественно надувшись, за возглавляемой ими ротой или батальоном в нанятой пролетке. А уж какой бардак начинался в районе сосредоточения… У русских же, если судить по докладу, с этим был полный порядок. И если за время недельных учений каждая рота успела отстреляться по два раза, причем стрельбы начинались где-то через час после прибытия подразделений в конечный пункт дневного перехода, тыловые органы спокойно обеспечивали солдат боепитанием в отрыве от складов и места дислокации.
Так что упомянутый в докладе марш, являясь одним из немногих синтетических показателей, способных проявить истинный, а не формализованный уровень боеспособности частей и соединений, явно показывал, что устоявшаяся в немецкой армии оценка боеспособности русской армии — неверна.
Николаи прекрасно знал, что нельзя делать полноценные выводы, основываясь на результатах одного доклада. Но звоночек был неприятный. А двое суток, проведенных им за анализом других докладов и сообщений, ситуацию скорее запутали, чем прояснили.
Нет, он нашел еще около десятка сообщений о полевых и даже бригадных маршах и учениях, но более или менее внятными из них были только три. И все они подтверждали вывод Николаи. Однако эти три доклада были не более чем сухими отчетами — выводы из них сделал он сам; большая же часть докладов, в основном из разведывательных пунктов в Бреслау и Позене, а также тех, что были получены из Санкт-Петербурга, прямо противоречила им и первому, про полк Виленского военного округа. В других докладах, наоборот, утверждалось, что русская армия пока является громоздким и слабо управляемым монстром, находящимся на самом пике реорганизации, с раздутыми штатами, с недоформированными новыми подразделениями, с гигантской недостачей нового вооружения, отдельные образцы которого, закупленные на пробу германской армией, к тому же выявили свою крайне низкую эффективность. На этом фоне выводы Николаи, противоречащие основной массе поступающей информации, да еще сделанные на основе всего лишь четырех документов, выглядели, мягко говоря, не очень убедительно. Поэтому майор решил, что еще рано их озвучивать. Нужно подождать хотя бы до тех пор, пока не наберется достаточно аргументов, чтобы его позиция стала более убедительной. Иначе его просто поднимут на смех. А если он будет настойчив — снимут с поста и отправят куда-нибудь в глушь перебирать бумажки. Начальство считает, что вполне адекватно оценивает уровень боеготовности и боеспособности русской армии. Даже против японцев русские войска показали себя не слишком хорошо, тупо просидев в обороне, пока флот не решил всё за армию. И это была еще та, прежняя, русская армия, в тот момент не обескровленная тупыми реформами. Чего уж там говорить о сегодняшней? Но вот поставить задачи подчиненным, правильно сориентировать их надобно непременно…
— И все же, майор, я жду от вас информации. Я должен знать, какие еще технические неожиданности готовят нам русские. Эта их легкая мортира, которую они именуют «minomiot», уже доставила нашим войскам много неприятностей. Достаточно сказать, что провал последнего наступления Восьмой армии и столь серьезные наши потери я отношу именно на счет массового применения русской новинки. Она выкашивает атакующие цепи не хуже пулемета. Причем в отличие от последнего способна бороться и против полевой артиллерии, расположенной на закрытых позициях [26]. А уж что она творит с окопами… — Генерал фон Фалькенхайн неодобрительно покачал головой и взмахом руки отпустил проштрафившегося майора.
До начала войны Вальтеру Николаи удалось изрядно продвинуться в раскрытии русских тайн. Его сеть агентов в России изрядно увеличилась и достигла нескольких десятков человек. Они тоже демонстрировали успехи — даже захватили план развертывания боевых действий русских войск в начальный период войны. Кроме того, за год, прошедший после того, как майор обратил внимание на тот первый доклад агента, ему удалось несколько скорректировать взгляды своего руководства на боеготовность русской армии, так что к войне с Россией стали готовиться более основательно. Хотя это стоило ему большого труда. Ну да отношение прусского генералитета к военной разведке было довольно пренебрежительным. Достаточно сказать, что начальником разведывательной службы был самый младший по стажу и возрасту начальник отдела в высшем командовании. Гражданские власти тоже привыкли к более высоким, чем майор, чинам в Генеральном штабе [27]. И Вальтеру приходилось из кожи вон лезть, чтобы добиться внимания к результатам своих аналитических усилий. Генералам нужны были точные сведения о числе штыков, калибрах орудий и размещении районов развертывания русских войск — и только. Аналитические потуги начальника самого незначительного отдела Генерального штаба они воспринимали весьма скептически. Как бы там ни было, Восьмая армия, предназначенная для парирования русского удара по Восточной Пруссии, была серьезно усилена. Ой, как это потом аукнулось Николаи, когда выяснилось, что добытый им русский план не имеет никакого отношения к действиям русских в начале войны! Большая масса немецких войск несколько месяцев бестолково простояла на месте, в то время как солдаты были остро необходимы во многих других точках. Впрочем, тогда майору удалось перенаправить основной удар на этого рохлю Притвица…
Вальтер Николаи, покинув начальственный кабинет, вышел на улицу и остановился. Да, такой выволочки он не получал уже давно, с самого дня высадки английских войск во Франции. Тогда майор прогневал самого Вильгельма II. Кайзер после доклада о начале высадки английских войск, меняющей всю конфигурацию сил относительно той, в которой Германия собиралась вести войну, в бешенстве заорал: «Что за олухи меня окружают?! Почему мне не сказали, что в Англии у нас нет шпионов?!» Результатом монаршего гнева стало то, что в Англию был заброшен «немец, за чей патриотизм можно ручаться». Естественно, отправка в тыл врага человека, отобранного по столь специфическим для разведки критериям, окончилась трагедией. Честный, добросовестный и патриотичный, но совершенно непрофессиональный лейтенант запаса Карл Ганс Лоди не проработал и двух месяцев — был схвачен и почти сразу расстрелян. И как в таких условиях можно эффективно работать?!
Впрочем, сетовать на недостаток внимания со стороны начальства было бесполезно. Надо было думать, где и как добывать необходимую немецкой армии информацию. Если генерала так взволновали русские «minomiots», стоило сосредоточиться на них. Поэтому майор решительным жестом подозвал извозчика и назвал адрес.
До места он добрался через полтора часа. Это были старые казармы на окраине Берлина. Сейчас их занимал учебный батальон, но Вальтеру удалось договориться о предоставлении ему пустующих помещений, разместить там и взять на довольствие несколько человек, которые должны были дать ему ответ на некоторые интересные вопросы. Он приволок сюда захваченные у русских образцы нового вооружения и, подобрав людей, поставил им задачу. Теперь, после выволочки у фон Фалькенхайна, Николаи решил полюбопытствовать, появились ли результаты.
Козырнув дежурному, он быстро прошел через большой холл и спустился по лестнице на цокольный этаж. Пройдя длинным коридором, толкнул массивную дверь и оказался в обширном помещении. В центре помещения на массивном столе стоял тот самый русский «minomiot», о котором шла речь у генерала. Над ним склонился худой жилистый мужчина лет шестидесяти с коротко стриженным «бобриком», одетый в серо-синий рабочий халат и с круглыми очками на носу. Это был майор артиллерии в отставке Хайнц Кейслер, которого Николаи привлек в качестве эксперта-исследователя. На появление своего работодателя отставной майор не отреагировал — продолжал что-то вымерять на образце оружия, используя складную линейку. Николаи столь вопиющее нарушение субординации не задело. Старину Хайнца порекомендовали ему как отличного специалиста, но человека себе на уме. К тому же Хайнц был в отставке, по званию равен, а по старшинству получения звания опережал начальника отдела III В лет на двадцать. Так что Николаи просто некоторое время понаблюдал за неторопливо делающим свое дело артиллеристом, а затем спросил:
— Ну, что скажете, герр майор?
Кейслер повернулся к нему, пожевал губами, вскинул голову и твердо произнес:
— Это неправильное оружие.
Николаи едва не скривился. Ну вот, еще один морализаторствующий субъект на его голову. Сейчас начнет плести какую-нибудь чушь о чести, рыцарских добродетелях или гуманизме…
