Алексей Евтушенко - Отряд; Отряд-2; Отряд-3; Отряд-4
– Я согласен, – сообщил Мартин. – Хороший план.
– Главное, скрупулёзный и точный, – улыбнулся Велга. – Сразу видно – саксонец думал.
– А то! – Дитц театрально приосанился и гордо блеснул серо–голубыми глазами.
Это случилось ровно в тот момент, когда Малышев и Свем дошли до середины моста, и Михаил, было, обернулся, чтобы махнуть рукой следующей паре – Нэле и Майеру.
– Погоди–ка, – коснулся его плеча Свем.
– Что?
– Там кто–то есть, – показал рукой вперёд охотник. – Идёт сюда. Посмотри на Чарли.
Михаил посмотрел.
Собака, наклонив лобастую голову, едва слышно рычала, не отводя глаз от кромки леса.
Малышев замер и сосредоточился – весь зрение и слух.
До острова оставалось метров триста с прицепом, но тренированное ухо уловило едва слышный характерный треск сучьев под чьими–то неторопливыми шагами.
Неторопливыми и очень–очень тяжелыми.
А вот и с верхушек деревьев вспорхнули потревоженные птицы и с возмущёнными криками умчались прочь.
– Большой, – определил Свем, снял с плеча лук и потянул из колчана на спине стрелу.
– Что там у них? – нахмурился Карсс.
– Кто–то движется из леса к мосту, – сказала Нэла. – И этот кто–то опасен.
Хельмут и Александр переглянулись.
«Ждём» – поднял руку Велга.
Дитц молча кивнул, соглашаясь.
Не ревнуй, сказал себе Мартин, эти люди вместе одолели ад, и понимают друг друга без слов. К тому же руководитель и командир – разные профессии. Твоя задача – общее руководство, попробуй об этом не забывать.
– Вот он, – сказал Малышев. – Здоров, гад.
Из леса вышло (качнулись ближние деревья) и остановилось у края моста существо, напоминающее человека или обезьяну лишь тем, что стояло оно на двух ногах, имело одну голову и две длинные, до колен, руки. Даже с такого расстояния было заметно, что росту в нём никак не меньше трёх с половиной метров. Если не все четыре.
Существо задрало к небу массивную на короткой шее голову и вытолкнуло из себя звук.
Словно кто–то с силой провёл гигантским ржавым ножом по стеклу.
Если оно направится к нам…
Михаил оглянулся.
Друзья и товарищи сбились в плотную группу у начала моста.
И что? У них те же мечи, что и у нас со Свемом. И ещё там две женщины. Пусть с саблями, но это тебе не гусеница. Бежать? Догонит. На три наших шага его один. Вот же мерзкий звук какой. Не нравимся мы ему, это точно…
Существо умолкло, ступило на мост и двинулось вперёд. Очень быстро и решительно.
– Что будем делать, Миша? – посмотрел на Малышева Свем.
– Драться, – сказал Михаил. – Другого выхода я не вижу.
– Я тоже, – согласился Свем. – Пусть подойдёт на выстрел. А не поможет, достанем мечи.
От начала моста на помощь уже бежали все.
Двести метров…
Это ещё что такое? Господи, да у него же один глаз! Циклоп, мать твою…
Михаил вытащил меч из ножен и скомандовал:
– Чарли, назад! Не будь дураком, он тебя раздавит!
Чарли послушался и отошёл за спины людей. И впрямь, не дурак.
Сто пятьдесят метров… Теперь отчётливо было видно, что существо мужского пола, а его почти безволосая кожа явственно отливает красноватым цветом.
– Ты можешь посадить меня на плечи?
Малышев посмотрел на Свема с луком в руках и наложенной на тетиву стрелой, потом на быстро приближающегося циклопа и всё понял.
Правильно. Если Свем усядется мне на плечи, наш общий рост почти сравняется с ростом этого чудища. Так легче будет попасть в глаз – угол почти нулевой. Прямой наводкой. А шкуру стрелой можно и не пробить…
– Давай.
Михаил присел, принял на плечи сотню килограммов живого веса, поднялся и расставил ноги пошире для упора.
Бум–бум–бум!
Мост дрожал и трясся.
Семьдесят метров.
Пятьдесят…
Ну же!
Хлопнула тетива, стрела с хищным шелестом ушла к цели.
Есть!
А, чёрт!
От массивного лба стрела отскочила, как от камня.
Тридцать метров…
Двадцать…
Пятнад…
Снова хлопок тетивы.
Получи!
Негодующий рёв и крик боли одновременно.
Кажется, из кровавого пятна на месте глаза торчит одно оперение, но это не так, – стрела ушла в голову меньше, чем наполовину.
Циклоп останавливается, шатается, скулит на высокой ноте, хватается за черенок стрелы и вырывает её из себя вместе с остатками глаза.
Кровь потоком.
Шаг вперёд, ещё один… Всё. Спёкся, дружок.
Словно споткнувшись на третьем шаге, чудовище рухнуло (Михаил отступил на шаг назад) мордой вниз, попыталось подняться, снова упало, дёрнулось пару раз и затихло.
– Есть, – произнёс Свем довольным голосом. – Пусть не с первого выстрела, но всё равно хорошо.
– Слазь давай, – сказал Малышев и опустился на корточки. – Ишь, расселся на чужой шее. Но молодец, поздравляю. Отличный выстрел.
Подбежали остальные.
– Живы? – осведомился Велга, переводя дух. – Слава богу. Отличный выстрел, Свем.
– Браво, Свем! – хлопнул охотника по плечу Дитц. – Точно и хладнокровно. Как на стрельбище. Хвалю.
– Спасибо Мише, – сказал Свем. – Он сильный и надёжный.
– Миша у нас скала! – воскликнул Стихарь. – Танком не сдвинешь. – Он уставился на поверженного монстра. – Не, ну каков громила – это же кошмарный ужас. Такой приснится – заикой наутро станешь.
– Это циклоп, – сказал Малышев.
– То есть? – не понял Велга. – В каком смысле?
– Чёрт его знает, в каком, товарищ лейтенант. Но глаз у него только один. Был.
– Уверен?
– Спросите у Свема.
Свем подтвердил, что глаз, правда, был один. Удобно – не пришлось выбирать в какой целить.
– Верно, циклоп и есть, – сказала Нэла. – Я его сразу узнала – характерная фигура. И визг. Так только циклопы визжат.
– Что же сразу не сказала? – спросил Валерка.
– А вам бы от этого стало легче? И потом, я была уверена, что они навсегда исчезли. Не только с Земли. Вообще исчезли.
– Получается, не исчезли, – сказал Влад. – И что нас ждёт дальше? Гидры? Химеры? Кентавры?
– Не дай бог кентавры, – поёжилась Нэла. – Они хитрые. Не то, что циклопы.
Мёртвое тело вшестером перевалили через перила и сбросили вниз, в облака – с глаз долой. И поторопились на другую сторону.
Остров встретил отряд влажным теплом и сплошными, непроницаемыми для взгляда, зарослями. Лишь в том месте, где к мосту вышел циклоп, едва намечалась тропинка.
– Какой же это лес, – не преминул высказаться по данному поводу Валерка Стихарь. – Это натуральные африканские джунгли. Как у Жюль Верна в «Детях капитана Гранта». Помню, читал в детстве.
Через джунгли шли долго и трудно. Даже не шли – прорубались – вот когда по–настоящему пригодились острые мечи и сабли! – сменяя друг друга. Потому что от подобия тропы, протоптанной циклопом, вскоре не осталось и следа (одному циклопу, вероятно, и было известно, куда она подевалась).
С другой стороны, Малышев оказался прав – воды здесь хватало. Отряду дважды пришлось форсировать вброд ручьи и один раз даже переплыть неширокую речку, так что проблема утоления жажды, а попутно купания и стирки одежды решилась сама собой.
Решилась также и проблема хлеба насущего. И снова благодаря Чарли. Эта удивительная собака оказалась прирождённым охотником и к тому времени, когда местный день перевалил за середину, уже трижды возвращалась из джунглей с добычей в зубах – толстыми птицами, размерами не уступающими средней курице.
Первая же, попавшаяся на пути поляна, с мирно журчащим по краю ручьём, вполне подошла для устройства привала. Вскоре запылал костёр.
– Как же её приготовить–то? – растерянно крутила в руках мёртвую птицу Марта. – Наверное, сначала надо бы ощипать.
– И выпотрошить, – подсказала Нэла.
– Посолить и поперчить, – посоветовал Валерка.
– Дай–ка сюда, – усмехнулся Малышев, забирая у Марты птицу. – Выпотрошить – это правильно. А вот ощипывать не обязательно.
– А… как же тогда?
– Сейчас научу. Валера, найди–ка шесть камней покрупнее.
– Что значит покрупнее? И почему шесть?
– Таких, чтобы эта курица между двумя поместилась. Куриц у нас три. Значит, камней должно быть шесть. И нужно ещё развести два костра – так будет быстрее. Каждую пару камней установить в костёр. Но лучше сначала установить, а уж потом развести костёр.
– Ага, – сказал Влад. – Знакомый способ. Мы так в студенческие годы на практике краденых гусей запекали.
– Надо же, – покачал головой Мартин. – Вот уж не думал, что ты способен украсть гуся у бедных селян. Паниковщина какая–то.
– Во–первых, они не были бедными, – возразил Борисов. – Во–вторых, молодость есть молодость. Безответственность и порыв. А в–третьих, жрать сильно хотелось. Даже сильнее, чем сейчас.
