Наши уже не придут 2 - RedDetonator
Семья у них была небогатая, но отец вскрыл кубышку и закупил очень много гречки и туалетной бумаги — в интернете очень советовали. Следующие полтора года они только и ели эту гречку. У Аркадия до сих пор стойкая неприязнь к ней.
«Терпеть не могу гречку», — подумал он.
— Это слишком много, — произнёс английский посол.
— Я уже пошёл вам навстречу, — развёл руками Ленин. — Сорок процентов — это хорошее предложение.
— Нам нужно согласовать это, — сказал Палеолог. — Но если нам одобрят списание 40% долга, то мы будем ожидать не просто сдерживания сил Германии, а ещё и наступлений. Это я говорю лишь предварительно.
— Можем ли мы позволить себе наступления, Аркадий Петрович? — спросил Ленин.
Немиров сделал вид, что задумался. Они предвидели такое требование, поэтому обсудили всё ещё вчера.
— Можем, но не те наступления, которые умеют и практикуют страны Антанты, — ответил он после недолгой паузы.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Бьюкенен.
— Я имею в виду те людоедские людские волны, которые не дают ничего, — ответил Аркадий. — Мы будем наступать иначе, с достижимыми результатами, без напрасного расходования жизней.
— Делайте, что хотите, — махнул рукой английский посол. — Но не должно возникать ситуаций, что германцы, зная, что вас можно не опасаться, снимают войска с Восточного фронта и переводят их на Запад.
— Такого точно не будет, — заверил его Аркадий. — Надеюсь, вы не сомневаетесь в нашем умении воевать?
— Не сомневаемся, — нехотя признал Джордж Бьюкенен. — Тогда закончим на этом…
— Пожалуй, — согласился Ленин.
*24 марта 1918 года*
— … составляет 793 миллиона 650 тысяч фунтов стерлингов золотом или эквивалентом в товарах, — продолжал посол Франции. — Или же 20 миллиардов франков. Или же 7,5 миллиардов довоенных рублей.
Ленин кивнул. Это означало, что внешний долг вернулся к довоенному уровню. Это уже можно было потянуть, так как проценты стали чуть более человеческими.
— Сразу после подписания соглашения вы должны будете немедленно выйти из переговорного процесса с Германской империей, прекратить перемирие и возобновить боевые действия в полной мере, — сообщил ему посол Великобритании. — Согласование наступлений будет осуществляться с представителем Генерального штаба Главного командования союзными армиями Антанты, который прибудет в Россию в течение трёх недель.
— Нет, — произнёс Владимир Ильич. — Согласовывать наступления мы ни с кем не будем. Это слишком медленно, а скорость принятия решений на поле боя бывает архиважна, что вы должны прекрасно понимать. Изначально мы достигли договорённости, что мы будем проводить наступления, а не сидеть в траншеях просто так.
После освещения итогов той приватной беседы перед ЦК РСДРП (б) начался ажиотаж. Ленин не мог скрывать такое от ключевых членов партии, а потом информация просочилась в Петросовет и у сторонников продолжения войны открылось второе дыхание.
Чтобы разрешить внутрипартийный кризис, было решено провести голосование солдатских и рабочих депутатов.
Лев Троцкий, ставший занозой в заднице Ленина, накануне голосования, развёл нездоровую активность и начал агитацию за продолжение войны. В деле политических интриг Троцкому нет равных, в чём Аркадий убедился на личном опыте — Лев «окучивает» солдатских депутатов, которые затем «окучивают» выбравших их солдат.
И уже получается, что некоторая часть солдат хочет продолжать воевать.
Голосование показало, что 74% депутатов выступает за продолжение войны. Ленин не мог пойти против Петросовета, поэтому продолжил переговоры с Антантой.
И вот они здесь.
— Для повышения эффективности наступлений нужно их согласовывать, — терпеливо произнёс посол Бьюкенен. — Если не будем воевать сообща, то потеряем больше солдат, причём совершенно напрасно.
— Это не входит в наши планы — согласовывать с вами действия нашей армии, — стоял на своём Ленин. — Наш генералитет достаточно компетентен, чтобы самостоятельно определять стратегическую необходимость каких-либо действий. Мы согласны на ваших наблюдателей при генштабе, но это максимум.
— Что ж, — вздохнул английский посол. — Тогда мы хотим знать, когда вы собираетесь наступать.
— Мы будем ставить вас в известность, — пообещал Ленин.
— Теперь к вопросу признания вашей страны странами Антанты, — сменил тему Бьюкенен. — Моё руководство сказало, что может признать вас хоть сейчас, но только в пределах фактически контролируемых территорий.
Он позволил себе очень недипломатичную гадливую улыбочку.
— Мы такого принять не можем и не примем, — поморщился Ленин.
— Но вы не контролируете ничего, что дальше Зауралья, — развёл руками Бьюкенен. — Либо мы признаём вас в рамках занимаемых вами территорий бывшей Российской империи, либо не признаём вовсе.
ЦК РСДРП (б) предвидел нечто подобное. Известно, что Корнилов наладил связь с Великобританией и его уже признали, как верховного правителя России, но только устно. Его задача — доказать всем, что он настоящий верховный правитель, а его страна — это не нелепая фикция.
Оружие и боеприпасы, по слухам, уже потекли тонким ручьём — завозят через Владивосток.
А вот Владивосток — это интересная тема. Там обнаружил себя Пётр Аркадьевич Столыпин, который формально признаёт власть Лавра Георгиевича Корнилова, но у них есть какие-то внутренние тёрки.
Столицей Приморской области безраздельно правит Столыпин, преследующий непонятные цели. Говорят, что он переправляет всех желающих куда-то в Латинскую Америку…
Но Аркадий вообще не переживал о Столыпине и прочих мятежниках — они обречены, так как не пользуются поддержкой местного населения.
Сибирцы в гробу видели всех этих благородий, поэтому очень остро реагируют на продразвёрстку и реквизицию оружия. Красноярск восставал, по причине того, что корниловский наместник не сумел наладить продовольственное снабжение города, чем воспользовались местные большевики — больше там явных большевиков нет. Всех повесили.
Против действий корниловцев восстают и эсеры, и анархисты, и даже националисты — чем-то им всем они очень не нравятся.
В целом, Русское государство, основанное Корниловым, контролирует только Транссибирскую магистраль. Всё, что вокруг — это, де-факто, автономные территории, где власть зародилась стихийно, из местных чиновников и деревенских старост.
Население очень не хочет делиться оружием, которое хлынуло бурным потоком во время Февральской революции, а ещё население не любит, когда приходят солдаты и отнимают еду.
— Мы можем вернуться к этому вопросу после завершения войны? — уточнил Владимир Ильич.
— После войны может сложиться совсем другая обстановка… — покачал головой посол.
— Тогда я предлагаю заключить договор о намерениях,
