Убийца магов - Михаил Ежов
Параллельно я изучил анатомию человеческого тела и основные языки этого мира. Ну, и, конечно, постоянно тренировался, в том числе, совершенствуя единоборства и фехтование на различном холодном оружии. Огнестрельное тоже освоил, благо, в особняке имелся тир, а мой наставник все эти годы усердно занимался со мной. Иногда казалось, что он готовит меня не к жизни в высшем обществе, а к деятельности диверсанта. Последний год мы изучали взрывчатые вещества и устройства, так что я разработал в конце концов собственную бомбу — в виде бильярдного шара. А затем добавил в свой арсенал подобные дымовые шашки и световые гранаты.
Разумеется, помимо всего этого, я занимался магическими изысканиями и прочитал всё, что было известно человечеству о Зонах и Изнанке, а также тёмной энергии. Посетил множество лекций, причём, не только в Росси, но и других странах: ездил туда на каникулах.
А ещё понял, что мой опекун занимается весьма странными и таинственными делами. Он явно интересовался магией и поощрял моё увлечение ею, так что постепенно я получил доступ к тайной библиотеке особняка, в которой отыскались самые редкие и даже считающиеся утраченными труды.
Также я получил права на управление здешними транспортными средствами и на владение огнестрельным оружием. Поскольку я являлся дворянином, никаких ограничений в этом плане не было: я мог купить всё, что пожелаю, вплоть до тяжёлой техники. Но начал я с того, что приобрёл пару пистолетов разного калибра и большой запас патронов к ним.
Была и другая часть моей жизни, которую я держал в секрете даже от Князя. И была она связана с охотой на чародеев. Чтобы увеличить свою силу, мне приходилось выслеживать их, а это было совсем не просто. Требовалось прикладывать немалые усилия и тратить кучу времени, чтобы обнаружить даже самого завалящего мага. Я понимал, что Князь знает о том, что я охочусь, и он был этим явно недоволен, что меня удивляло, ведь он, казалось, был за то, чтобы я становился сильнее. И одним только беспокойством за мою жизнь объяснить это было трудно. Словно существовала ещё какая-то причина, по которой Шереметев не раз намекал, что убийство колдунов и ведьм — безрассудная трата тех, кто обладает особыми способностями. Я подозревал, что Его Светлость намерен использовать их в своих тёмных делах. А может, даже и использует.
Он так и не предъявил мне счёт, и я понимал, что Князь ждёт какого-то момента для этого.
Пока я ждал экзаменов в Университет, у меня выдалось много свободного времени. Это оказалось так непривычно, что поначалу я даже не знал, как его использовать. Готовиться мне было не нужно: я и так отлично знал всё, о чём могли спросить меня преподаватели, и даже много больше.
Но настал день, когда Князь пришёл в бильярдную, где я лениво катал шары, обдумывая планы на лето, и сказал:
— Владимир, пришло время тебе унаследовать не только титул Оболонских, но и имущество семьи. Как тебе известно, до сих пор я являлся на правах твоего опекуна его попечителем, но теперь ты совершеннолетний, и пора начинать самостоятельную жизнь.
Отложив кий, я принялся собирать шары, сообразив, что это только начало разговора.
— Сегодня я оформил все необходимые бумаги, — продолжил Шереметев, наблюдая за мной. — Отныне ты полноправный владелец всего, что оставили тебе родители. Держи, — он протянул мне кожаную папку с бумагами.
— Тонковата, — сказал я, взвесив её на ладони.
— Твоя семья не была богатой. Конечно, всё относительно. Бедняком тебя тоже не назовёшь. Но Оболонские давно перебрались в город, распродав или заложив деревни, так что… В общем, ты не миллионер.
— Понятно. Я подозревал это.
— Хорошо, значит, мои слова не стали для тебя ударом. Изучи документы, встреться со стряпчим, и перебирайся в свой дом.
— Ту мрачную ветхую громадину? Она ещё не развалилась?
Единственный раз мы побывали в особняке Оболонских, когда я перешёл в седьмой класс. Князь хотел, чтобы я поглядел на родовое гнездо, как он его называл. Дом меня не впечатлил, хотя по местным меркам он считался весьма внушительным. Тогда он ремонта почти не требовал, но теперь наверняка ждал немалых вложений.
— Что ж, будет, чем заняться, — сказал я. — Пожалуй, придётся съездить… домой и поглядеть, как там что. Прикинуть фронт работ.
Князь одобрительно кивнул.
— Отличная идея. Но это ещё не всё. У меня есть для тебя подарок. Идём.
Сунув папку под мышку, я последовал за Шереметевым. Он привёл меня в оружейную, где указал на длинный деревянный футляр, отшлифованный и пропитанный гвоздичным маслом. На крышке был вырезан маленький иероглиф, означающий «спокойствие».
— Это тебе мой подарок на совершеннолетие, — сказал Князь. — И на окончание школы. И как символ того, что ты начинаешь новую жизнь. Открой.
Подняв крышку, я увидел катану. Классическая оплётка рукояти, скромная и стильная цуба из тёмной бронзы, деревянные лакированные ножны глубокого чёрного цвета.
Выдвинув лезвие на треть, я оценил работу кузнеца. Характерный хаотичный узор закалки с выраженным ниэ, острое окончание и бритвенная заточка свидетельствовали не просто о большом мастерстве.
— Клинок Рая Куницугу? — не веря своим глазам, спросил я Князя.
Тот с улыбкой развёл руками.
— Как видишь. Ты, и правда, разбираешься в этих штуках. Хоть мне и не понятно, чем они лучше одноручных клинков.
— Как вам удалось его достать? — выдвинув меч из ножен полностью, я сделал несколько движений, проверяя балансировку. Катана идеально подходила мне во всех отношениях, что стало особенно приятным сюрпризом. Было был крайне жаль подрезать такое чудо, если бы меч оказался длинноват. — Их же только в музеях можно найти.
— У меня есть друзья в Японии. И нет, не только в музеях. В частных коллекциях осталось несколько экземпляров.
— Не могу предать степень своей благодарности, — искренне сказал я, убирая бесценный клинок в ножны.
— На здоровье. Надеюсь, если понадобится, этот меч спасёт тебе жизнь или приведёт к цели.
— Наверное, мне пора навестить родовое гнездо. Поручу Андрею собрать мои вещи.
— Правильно. Ни к чему затягивать с переездом. Граф Оболонский должен жить в собственном доме, — Шереметев направился к выходу, но у двери остановился и, обернувшись, добавил: — А когда обустроишься, поговорим о возврате
