Другие грабли - Сергей Сергеевич Мусаниф
— Люблю с ветерком, знаешь ли.
— Угу, — сказал я.
— А знаешь, на иномарках есть такие кнопочки специальные. Ты ее жмешь и стекло опускается, и ничего крутить не надо.
— Слышал, — сказал я.
— Живут же люди, — сказал он. — Когда уже на наших тачках такое появится?
Очередное пожатие плечами.
Я знал, что они появятся, но не помнил, в каком году. И то не на всех машинах, и только в качестве дополнительной опции. Ну, типа, комплектация люкс, с пластиковыми накладками и электрическими стеклоподъемниками. И вариант «лакшери», когда кнопки не заедают и не выпадают при нажатии.
Мы выехали из города и вырулили на трассу. Это раньше Москва начиналась в том же месте, где кончались Люберцы, здесь и сейчас их все-таки разделяло некоторое расстояние.
— Езжай прямо, — сказал Сашка. — Я скажу, где повернуть.
Дорога была относительно ровная и совершенно в это время свободная, камер через каждые двести пятьдесят метров натыкать еще не успели, так что я притопил педаль газа в пол, обнаружив, что я успел соскучиться вот по этому ощущению. Мотор, конечно, был карбюраторный, клапанов восемь, а не шестнадцать, но ехала машинка все-таки неплохо.
Сашка выставил руку в окно, загребая воздушный поток в салон, его борода колыхалась от ветра.
— Люблю такое, — сказал он. — Чапай, а на мотоцикле ты не пробовал?
— Как-то не сложилось.
— Зря, — сказал он. — Вот где ощущение полета, к хренам. И железа вокруг поменьше, нет ощущения, что тебя в консервную банку засунули. Я бы «харлей» хотел себе купить, такой знаешь, весь хромированный, я в кино видел. Только где ж его достать-то, особенно на зарплату честного мента?
Я сочувственно хмыкнул.
— Знаешь, Чапай, все-таки разлагающе на нас эти фильмы действуют, — сказал он. — Я вот раньше катался на «юпитере», и, сука, горя не знал. А теперь мне хочется оседлать «харлей», весь такой хромированный, и укатить куда-нибудь по хайвею в аризонский закат. Ну, или хотя бы до Пензы какой-нибудь, хоть я там и не знаю никого. И балбес мой тоже «харлей» хочет.
— Балбес?
— Дубина семнадцатилетняя, — пояснил Сашка с отцовской гордостью в голосе. — Весь в меня, только борода пока толком не растет, клочьями какими-то, да и пиво пить я ему запрещаю. При мне, по крайней мере, чего он там со своими корешами пьет, мне неведомо, но запах-то я иногда чую… Весь, сука, в меня, даже в школу милиции в этом году поступил, так что у него свое первое сентября намечается. Виталиком зовут.
— Угу, — сказал я.
— А у тебя дети есть, Чапай?
— Нет, — сказал я.
— Ну, все еще впереди, — сказал Сашка. — Сейчас помедленнее, нам на следующем светофоре направо.
Глава 10
Эксперимент с тональным кремом приемлемых результатов не показал. Сашке-то, по его собственному признанию, в аналогичных случаях помогала жена, но она была на даче, а ехать за город и тревожить женщину подобными просьбами я бы не стал.
У меня же ни фига не получилось, как я ни старался. Фингал все равно был виден, вдобавок, половина лица отличалась от другой по цвету и еще и нездорово блестела. И поскольку изображать одного из врагов Бэтмена мне не хотелось, я поступил так, как и поступают все нормальные люди в таких случаях — нацепил солнцезащитные очки.
В квартире моего предшественника нашелся «рэй-бан». Наверное, тоже в какой-нибудь из своих командировок прикупил, или в «Березке».
В общем, линейку в честь первого сентября я провел в темных очках и с каменной мордой какого-нибудь американского специалиста по строевой подготовке, благо, что от меня ничего и не требовалось. Нарядный старшеклассник пронес нарядную первоклассницу на плече через море цветов, она дежурно позвонила в колокольчик, и все начали разбредаться по своим классам, и я тоже навострил лыжи в сторону спортзала.
— Постойте, Василий, — ну конечно, не стоило и рассчитывать, что она не заметит…
— Иванович, — машинально добавил я.
Надежда Анатольевна подошла поближе и довольно фамильярно протянула руку к моей голове, поднимая очки за дужку и любуясь фингалом.
— И как прикажете это понимать?
— Несчастный случай, — сказал я. — Чайник закипел, я побежал на кухню и по дороге об косяк ударился.
— Об косяк, значит?
— Да, — сказал я с самым невинным видом, на который только был способен.
— А этот косяк сейчас заявление в милицию на вас не пишет?
— Исключено.
Она покачала головой. Ее мнение обо мне, и так невысокое, сейчас свалилось куда-то в область отрицательных величин.
— Вы знаете, Василий…
— Иванович.
— … Иванович, я не впечатлена. Какой пример вы собираетесь показывать своим ученикам, разгуливая по школе с этаким бланшем?
— Я мог бы прочесть им небольшую лекцию о бытовой безопасности, — сказал я. — Типа, остерегайтесь косяков злоумышляющих…
— Не паясничайте, — сказала она.
— Ладно, не буду, — я вообще довольно покладист. — На самом деле, тут нет никакого криминала, просто я зевнул, а спарринг-партнер на тренировке силы не рассчитал. Я ж физрук, я должен себя в форме поддерживать…
— Пусть так, — сказала она. — Знаете, пока мое мнение о вас крайне невысокое, и вам придется изрядно потрудиться, чтобы изменить его в лучшую сторону. А если в худшую… то можете просто продолжать в том же духе, и тогда я поставлю вопрос о вашем профессиональном соответствии.
— Понял, принял, исправлюсь, — сказал я.
Но, по-моему, она мне не поверила.
Виктор на линейке не присутствовал. Мне кажется, дай ему волю, он бы вообще из своей каморки рядом со спортзалом не выходил. Первый урок у нас обоих был свободным, и
