Офицеры - Вадим Владимирович Чинцов
Брежнев устало посмотрел в окно, за которым уже наступила ночь — Товарищи Косыгин и Судоплатов подготовят для сессии Верховного Совета более развернутый доклад с цифрами и экономическим обоснованием. Так и объявим депутатам — Голосуйте за социализм с человеческим лицом. Остался последний вопрос — чьи кандидатуры вместо товарища Подгорного мы выставим на голосование. Если мы уже решили работать по новому, то и кандидатур должно быть минимум две, может быть на сессии кто нибудь предложит еще кого-нибудь. Демократия, значит демократия!
Машеров предложил — Товарищи! Я хорошо знаю товарища Мазурова, когда он возглавлял Минский областной комитет КПБ, именно при нем завершилось промышленное, культурное и архитектурное восстановление Минска, был впервые успешно проведен Всемирный форум молодежи. И на посту первого секретаря КПБ, фактически руководителя республики, товарищ Мазуров энергично приступил к практической работе по наращиванию экономического потенциала Белорусской ССР, превращении республики из аграрно-индустриальной в преимущественно индустриальную. Великую Отечественную войну товарищ Мазуров встретил в ее первые же минуты, так как на тот роковой день он работал первым секретарем Брестского областного комитета ЛКСМБ. Он прошел тяжелый и горький путь отступления до Могилева, где тогда оказалось белорусское правительство и ЦК компартии. Там он вместе с первым секретарем Могилевского обкома комсомола, а также первым секретарем ЦК ЛКСМБ организовывал истребительные отряды, части народного ополчения и сеть будущего подполья Могилевской и Гомельской областей. А с конца августа того же сорок первого года Кирилл Трофимович воевал непосредственно на фронте, где проявил себя отважным воином и умелым политработником, так при выходе с боями, в том числе и врукопашную, из окружения на Полтавщине он заменил погибшего комиссара батальона. В тех тяжелых боях он был ранен и контужен. В сентябре сорок второго года его забросили в оккупированную Беларусь в качестве секретаря ЦК ЛКСМБ, члена Минского подпольного обкома партии и уполномоченного Центрального штаба партизанского движения. Лучшей кандидатуры я не вижу.
Брежнев не возражал — Хорошо, а кто будет вторым кандидатом?
Устинов внес предложение — Я предлагаю рассмотреть кандидатуру Первого секретаря Ленинградского обкома КПСС товарища Толстикова. Василий Сергеевич прошел всю войну от Карелии до Австрии. При Василии Сергеевиче в городе вот уже два года активно осуществляется экономическая реформа, он был инициатором создания первых научно-производственных объединений, проводящих научные исследования и разработки наряду с их освоением в производстве и выпуском продукции. В Ленинграде активно ведется широкое жилищное и промышленное строительство! Товарищ Толстиков умеет найти подход к разным людям.
Ну что, больше нет кандидатур? — Брежнев обвел всех усталым взглядом и резюмировал — Значит принимаем эти две и пусть сами депутаты выберут лучшего.
Судоплатов кашлянул — Товарищи, а на основании чего депутаты будут отдавать свои голоса?
— Ты уже что-то придумал, Павел Анатольевич? — Брежнев с интересом посмотрел на нового кандидата в Политбюро.
— Я предлагаю следующее: каждый кандидат подготовит программу своей деятельности на посту руководителя государства. Программа должна включать в себя внешнеполитическую и внутриполитическую деятельность. А вот на следующей сессии депутаты вполне смогут спросить с избранного руководителя отчет по своим обещаниям. И если они были ложные, то обманщик должен ответить за свою ложь. Предлагаю внести в Конституцию еще одно дополнение — за ложь и обман своих избирателей независимо от уровня выборов избранный кандидат должен нести уголовную ответственность за мошенничество. Ведь по сути отказавшись выполнять взятые на себя обязательства, избранник нагло обманывал избирателей. За это он должен понести наказание минимум от пяти лет лишения свободы без применения к нему амнистии и досрочного освобождения. Закон должен охранять права всех избирателей, независимо от того, кого они выбирают: исполнительную власть или законодательную власти, партийного руководителя или профкома.
Брежнев нарушил тишину, возникшую после слов Судоплатова только минут через семь — Интересное предложение! Действительно, обман своего народа должен быть строго наказан. А то пообещают коммунизм через двадцать лет и в кусты! Предлагаю проголосовать за предложение товарища Судоплатова! Кто «За»? Единогласно! До свидания, товарищи, до завтра! А вы товарищ Судоплатов задержитесь!
Оставшись одни, Брежнев, собирая свой портфель, спросил — Скажи, Павел Анатольевич, это подпольщики через тебя свои предложения передали? Очень уж схожий почерк.
Судоплатов подумал — «А ты не дурак, Леонид Ильич! Не зря смог наверх выбраться!»
Затем кивнул — Вы просто ясновидец, товарищ Брежнев.
— Я не пойму, чем они тебя кроме освобождения так на свою сторону притянули, Павел Анатольевич?
— Слишком нехороший прогноз они дали существованию СССР. И я им поверил. До свидания, Леонид Ильич!
Брежнев посмотрел во след ушедшему главе КГБ и потер лоб — «Интересно, смог бы я поверить? Что за аргументы эти засранцы смогли предоставить?»
Глава 12
Товарищ Мао был очень интересной личностью. С одной стороны, пламенный революционер, впитавший тезисы большевистской культуры, с другой — сознательный традиционалист. Он писал стихи в классической китайской манере, хорошо знал китайские исторические тексты, занимался каллиграфией. Даже в тяжелых полевых условиях он всегда был окружен девушками. Это для европейцев война, походы — большие трудности, во время которых не до женщин, потому что физически сил на них не хватает. А для китайца, наоборот, в таких условиях женщины особенно нужны — чтобы подпитываться от них энергией. Он страстно, до самозабвения любил читать. В библиотеке, в кабинете, в спальне — повсюду были книги. Когда он куда-либо выезжал, то багажа при нем было немного, но в деревянных ящиках он брал с собой в основном книги. Когда он ел, когда его стригли и брили, когда он ложился спать — он не выпускал книги из рук. Он недостаточно двигался; максимум — десятиминутные прогулки по двору, да еще иногда танцы по субботам. Он курил, практически не выпуская сигарету изо рта; дни и ночи он проводил в облаках дыма; он без конца пил крепкий густой чай. Спал он поразительно мало; тут ни о каком регулярном образе жизни и говорить не приходилось. Он слишком хаотично питался; и тут тоже не было никакого порядка. Очень часто он ел всего один раз за семь-восемь часов и даже иногда за десять и более часов. Режим у Мао был сбитый, он часто работал по ночам,
