Революция - Игорь Валериев
Уже через пять минут я, сидя в отдельном кабинете за накрытым столом, приступил к первому блюду, которое заказал. Это был суп рамен с тигровыми креветками. Кроме лапши и креветок в супе присутствовали сладкий и острый перец, водоросли нори, кусочки имбиря, две половинки перепелиного яйца.
Ещё в той моей прошлой-будущей жизни после своего дембеля я ел что-то подобное дома у своего тренера по бою на шестах в Благовещенске. Он, будучи японцем, приготовил его сам и за столом пытался научить меня, как правильно его есть с помощью палочек. А потом предложил мне найти в инете комедию «Одуванчики» 1985 года, где есть сцена, в которой старый японский мастер учит в дзене, как необходимо есть рамен, то есть медитируя во время еды и получая от этого высшее наслаждение. И чтобы я точно нашёл этот фильм, он рассказал историю, случившуюся во время съемок. Актёр, который играл этого мастера, был Отомо Рютаро, ставший знаменитым в японском кинематографе из-за множества ролей самураев, которых он сыграл более чем в двухстах пятидесяти фильмах. Старый, уставший от жизни и смертельно больной семидесятитрехлетний Отомо, снявшись в этом эпизоде, в тот же день совершил самоубийство, прыгнув вниз с крыши одного из небоскребов Токио. Как мне тогда сказал мой тренер: «Только представь себе, с каким удовольствием и нежностью великий Отомо Рютаро поедал рамен на камеру, зная, что это его последний обед».
Фильм я посмотрел, и эта сцена потрясла меня, особенно глаза старого актера, поскольку я знал дальнейшую историю. Он говорил о супе рамен как о живом существе, а о процессе еды – как о молитве. До такого дойти обычному человеку практически невозможно, но для того, чтобы получить наслаждение от еды, я часто применял этот прием. Вот и сейчас, прикидывая, что торопиться мне некуда, я сначала насладился ароматом, идущим от тарелки, потом внимательно осмотрел её.
Желтые капли жира сверкали на поверхности, словно кусочки янтаря. Частички имбиря сияют. Водоросли нори неспешно опускаются на дно. Свежий лучок, ломтики зелёного и красного перца словно парят в бульоне. Две половинки яйца и жирные королевские креветки заставляют сконцентрировать внимание на них.
Я, как в фильме советовал актер, начинаю «ласкать» поверхность рамена, поглаживая его палочками для еды. Это нужно, чтобы пробудить в себе нежность и почтение к блюду. Притопил половинку яйца и креветку, которые съем первыми после лапши, глубже в чашку, отправив затем палочки в рот, чтобы распробовать вкус бульона. Насыщенный специями жирный рыбный навар был просто сказочным. Не зря хвалили этот ресторан.
В этот момент занавес, закрывающий вход в кабинет, чуть сдвинулся в сторону, и в помещение проскользнул человек, в котором я без труда узнал Ли Джунг Хи.
– Здравствуй, ученик, – тихо на английском произнёс он. – Хороший грим, но пластику и движения тела практически невозможно изменить. Судя по твоим движениям, ты мало тренировался в последнее время, ученик, и это плохо. Надо быть готовым дать отпор каждую секунду. Если бы ты это не забыл, то не был бы ранен в грудь пару месяцев назад.
– Я помню, учитель, твои слова, – ответил я, ничуть не удивившись тому, что Джунг Хи узнал меня по манере двигаться, а также определил, что я недавно был ранен. – Садись, я сейчас закажу тебе ужин.
– Я на пару минут. Не надо, чтобы нас видели, – Джунг Хи остался стоять, при этом сместился так, чтобы его не сразу можно было бы увидеть, зайдя в кабинет.
В европейской одежде сенсей выглядел несколько необычно. До этого я его видел только в национальной корейской одежде.
– Слушай, ученик. Офицеры третьего отдела Генерального штаба Императорского флота Японии и англичане со шхуны «Бремерхафен», которая пришла четыре дня назад в порт Токио, собираются завтра взорвать ваш броненосец с его императорским высочеством на борту, – тихо и раздельно произнес старик.
– Откуда сведения, учитель? – после небольшой паузы ошеломленно спросил я.
– Я и Мэй живем в доме заместителя начальника этого третьего отдела – майора Хигассионна Итиро.
– В каком качестве? – перебил я учителя.
– Это долгая история, ученик, – произнёс Джунг Хи и замолчал, прислушавшись к звукам за пределами помещения.
Я сделал то же самое, но кого-то совсем рядом с кабинетом не услышал и не почувствовал. Чуйка пока молчала.
– Когда мы приехали в Японию, то долго на одном месте не задерживались, полгода, максимум год. Жили в небольших городках, занимаясь лечением и продажей лекарств. Потом началась японско-китайская война из-за противоречий в Корее. В Сеуле японцы совершили правительственный переворот, поставив министрами своих ставленников и окружив Коджона своими советниками, лишив его реальной власти. Этому воспротивилась королева Мин, сделавшая ставку на Российскую империю. Как результат, японцы убили королеву в октябре 1895 года, – старик грустно улыбнулся и продолжил: – После смерти супруги ван Коджон утратил всякое влияние на государственные дела. От его имени правили японцы и их ставленники, а он оказался под домашним арестом и проводил дни в постоянном страхе за свою жизнь, пока в феврале 1896 года не сбежал в российскую дипмиссию, где прожил больше года. Затем обстановка относительно стабилизировалась, и ван вернулся во дворец.
Джунг Хи разгладил свою длинную бороду, настороженно вслушался в шум за пределами кабинета. Я указал ему на стул и на чайник и чашу, стоящую на столе. Старик отрицательно повертел головой и продолжил рассказ:
– Казалось бы, самое время вернуться домой. Королева мертва, Коджон объявил Корею империей, а себя – императором. И тут я совершил ошибку, обратившись не к тому человеку, – желваки на скулах учителя вздулись, что было видно через его редкую бороду, и он замолчал.
Я, воспользовавшись паузой, налил в чашу чая и предложил её учителю. Тот вновь отрицательно повертел головой.
– Пак Ён Хё в 1895 году был назначен премьерминистром и министром внутренних дел королевства Чосон. После убийства королевы Мин был вынужден бежать в Японию. К нему-то я и обратился за помощью. А он меня сдал японской разведке, которая в этот момент готовила очередную операцию по восстановлению своего влияния на теперь уже императора Кореи. Меня должны были подвести к моему старому другу Тэвонгуну, но Ли Ха Ын умер раньше, чем японцы смогли осуществить свою идею. Как ты понимаешь, ученик, рычагом
