На руинах нового мира - Юрий Артемьев
Пистолет мгновенно оказался в моей руке… Дверь была хлипкая, и я мог бы её выбить с одного удара ногой…
Но я вежливо постучал пистолетом в дверь и спросил:
— Эй! Есть тут кто?
Шорох за дверью мне подсказал, что кто-то есть. Но этот кто-то совсем не хотел мне отвечать.
— На счёт три начинаю стрелять через дверь… Раз!…
— Ой! Не стреляйте!…
— Ты кто?
— Оксана…
Что-то я не помню ни одной Оксаны, которая работала бы у нас в 1991 году…
— А откуда ты Оксана тут взялась?
— Мэнэ Олех затримав…
— А за что?
— Та я на рынке торгую…
— Ты дверцу-то открой!… А потом и поговорим обстоятельно.
— Ой! А я тут не одета…
— А мне по фигу… Ты двери открой, а то стрельну…
Щёлкнул шпингалет и я обозрел невесёлую картину. Молодая женщина лет так двадцати пяти на вид, крашенная в блондинку, одета была в босоножки и милицейскую серую рубашку. И всё… Скудноватый гардеробчик… Она дрожала мелкой дрожью. То ли от холода, то ли от страха…
— А где твоя остальная одежда?
— Ну, так, там в кабинете… А ещё вот… — она указала на кучу грязных мокрых тряпок лежащих на полу.
— Всё ясно с тобой. Пошли за мной!
Я отвёл её в свой кабинет и запер там на ключ. Ну а сам вернулся в туалет, ибо терпеть я уже не мог.
Умывшись, я снова открыл кабинет и увидел пленницу Оксану уже более менее одетой. Правда её юбка, сотворённая из той же самой серой форменной рубашки, мало напоминала изделия от кутюрье, но всё же позволяла думать, что девушка одета. Верхнюю часть её гардероба представляла именно та куртка, которую я ночью подкладывал себе под голову.
— Рассказывай! — я сел за свой стол и стал производить ревизию ящиков стола.
— А шо рассказывать?
— Что тут было, когда ты проснулась?
— Ну, я проснулась, а вся мокрая и хрязная. Олэг спал…
— Это ясно. А потом ты пошла в туалет…
— Ну да… А там по коридору стали бегать и стрелять. Я сидела и мэни було страшно.
— И что? Так всё ночь и сидела?
— Ну, я хотела выйти, а там опять стреляют. А потом хтось ходыв и дверями хлопав.
— Понятно. Ты где живёшь?
— Та на рынке, в хостинице.
— Ты знаешь, что произошло в мире?
— А шо?
— Что все заболели и умерли. А тех, кто выжил, мертвяки едят.
— Да ты шо…
— Ей богу, почти всё так и есть.
Тем временем я нашёл то, что искал. Чай, сахар, кипятильник…
— Сходи воды набери! Чаю попьём. — я протянул Оксане большую литровую кружку, в которой мы всегда кипятили чай.
Она послушно пошла за водой. А я обшарил соседний стол и нашёл ещё кружку и начатую пачку печенья «Юбилейное».
Воткнув вилку кипятильника в розетку, я понял, что ступил. Электричества нет. Какой в жопу кипятильник…
Но организм, которому пообещали горячего чаю, стал усиленно бомбардировать голодный мозг, с требованием найти решение проблемы. И я нашёл выход… Хотя как нашёл? Просто вспомнил, как зеки на этапе чифирь варят.
Сходил к своим мешкам с оружием и повыдёргивал несколько шомполов из автоматов. Положил их на железную раковину в туалете, поставил сверху литровую кружку и разжёг небольшой костерок из газет и уголовных дел, найденных в столе. Бумага сгорала быстро и сильно дымила, но я подбрасывал в огонь свежие «дрова» из скомканной бумаги.
Чуть не задохнулся от дыма. Глаза слезились… Но я был настойчив, и через некоторое время на поверхности воду появились пузырьки… А ещё через пару минут вода уже кипела как надо…
* * *
Я с большим удовольствием отхлёбывал обжигающий чай, запивая сухое печенье. Напротив меня тем же самым занималась и торговка с местного рынка. После такого лёгкого завтрака, жизнь заиграла новыми красками.
Я вспомнил, что ещё не всё забрал из оружейной комнаты, и решил, что сейчас самое время. Вместе с Оксаной я наполнял мешки всем, что обнаружил в ещё не исследованных металлических шкафах. Два АКС-74. Десять АКС-74у. Патроны в цинках и россыпью. И ещё много того, что может пригодиться. В результате возле дверей у выхода скопилось семь-восемь тяжёлых мешков с оружием и патронами. Пора было заняться транспортной проблемой. Выглянув из окна, я увидел то, на что вчера не обратил внимание. УАЗ-буханка стоящий на парковке. Интересно, а где его ключи? Я помню, что машиной пользовались не часто. Чаще гоняли обычные уазики с экипажем. А на этой выезжала СОГ (следственно-оперативная группа) на серьёзные преступления. Когда надо было тащить следака, опера и криминалиста с его чемоданчиком… Ну и ещё кого-нибудь. В обычный уазик этот коллектив уже не влезал. Ключи от машины я нашёл у дежурного. Теперь надо молить всех богов, чтобы и бензин в машине был.
Приоткрыв входную дверь, я огляделся и прислушался. Тихо как в раю… Я не спеша вышел на крыльцо… Оксану я оставил в отделе. До буханки было метров двадцать, и я прошёл эти двадцать метров вполне спокойно, озираясь по сторонам. Обойдя машину по кругу, я убедился, что все колёса накачаны, открыл боковую дверь ключом, оглядел салон. Пусто… Закрывать не стал. Сюда сложу мешки с оружием. Открыл водительскую дверь, и первым делом вставив ключ зажигания, повернул его на пол оборота. Загорелись лампочки, а стрелка бензина на половину подпрыгнула. Как минимум полбака есть…
Заводить пока не стал, чтобы не шуметь. Хотя был шанс, что машина не заведётся, но я старался об этом не думать…
Первые три мешка мы принесли с Оксаной вместе. Её я сразу оставил в машине. В моё отсутствие она оттаскивала мешки от дверей вглубь машины. А я таскал остальные мешки и кидал их в машину. Я чувствовал, что времени у меня остаётся всё меньше. Но вот и последний мешок заброшен в машину. Дверь в металлическим стуком захлопнута. Я на месте водителя. Поворот ключа. Скрежет стартера. И ничего…
Сука!… Я качаю педаль газа, вытягиваю на себя подсос. Снова пытаюсь завести двигатель этого советского внедорожника…
От угла здания отделяется тень и ковыляет в нашу сторону.
Ну, давай! Я снова поворачиваю ключ, движок кашляет, и… Заводится.
Чудо чудное! Диво дивное! Я давлю на педаль газа. У этих машин есть одна нехорошая черта, они иногда глохнут на холодную, при попытке тронуться с места.
А к машине уже движутся три… нет уже четыре недозомби. Один из которых мне немного знаком… Тот самый громила по имени Вова, которого я выпустил из камеры и отправил домой… Не дошёл всё-таки до дома бедолага…
Стоп… Он же соображал и отвечал мне… Ну да… его кусали… Но он не умер… А он и сейчас вроде не мёртвый…
Так, так, так… Значит всё-таки недозомби могут заражать своим укусом? Непонятно… Или у него был отложенное заражение. А не получится ли так, что вот сейчас у меня за спиной Оксана переродится и покусает меня на хрен…
Я трогаюсь с места. Плавно тронуться не получилось. Машина сразу прыгнула вперёд, заодно сбив одного из бредущих ко мне…
Выезжая из двора, я в боковом зеркале видел уже семь или восемь тел. Они не пытались за мною гнаться. Просто тупо стояли и смотрели вслед…
— Где тебя высадить?
— Дяденька! Возьмите меня с собой.
— Где тебя высадить?
— Мене там убьють одразу. И зьедять… Я знадоблюся визьмить, не пошкодуетэ!
— Оксана! Во-первых: Старайся говорить со мною на русском языке. А во-вторых: Ты понимаешь, что вокруг творится?
— Не-а…
— Если ты найдёшь место, где будет еда и вода, то сможешь там отсидеться. Эпидемия когда-нибудь да закончится. Мёртвые перестанут бродить по улицам и кушать живых людей. Начнётся новая жизнь… И ты сможет снова жить, как и раньше. А я собираюсь на войну. Я буду сражаться с мертвяками, и могу погибнуть в этой неравной битве, потому что я один, а их много… Если ты останешься со мной, то тогда и ты тоже погибнешь… Тебе нельзя со мной. Ты понимаешь?
Хнычет… И я её понимаю. После страхов, которых она натерпелась предыдущей ночью, она увидела во мне защитника. И теперь вот я её прогоняю куда-то туда, где страшно. И жалко мне её, и не могу я вот так её оставить у себя… Я же не спаситель всего человечества. Мне бы самому бы выжить хоть как-нибудь.
К тому же я всё ещё опасаюсь доверяться неизвестно кому. И проблема перерождения тоже ещё не до конца мне понятна. Вдруг я спасть буду, а Оксана решит мною позавтракать?
Я боюсь? Да. Я боюсь. Боюсь этой неизвестной
