А и Б сидели на трубе - Сергей Тамбовский

— Ладно, не будем про это… а кстати — почему ты не испугался, что снаряды могут внезапно сдетонировать?

— Даже не задумался об этом ни на секунду, — признался я, — а что, они могли?

— Вряд ли, там всё протухло давно, но небольшая вероятность таки была… а сейчас, Витя, слушай мои инструкции что делать дальше с этим кладом.

— Слушаю со всем вниманием, — внутренне подобрался я.

— Переложишь это добро в свой рюкзак в самый последний момент, когда народ уже будет на машины грузиться… придумай что-нибудь — забыл мол чего-то. Раньше этого к тайнику своему даже не приближайся.

— Понял, — ответил я, — а в городе что?

— Запоминай адрес — улица Комсомольская, 12-4. Там живёт зубной врач Самуил Абрамыч.

— Знаю я этот дом, барак-бараком, неужели зубные врачи там могут жить?

— Могут, — отрезал Фролов. — Дома он бывает по вечерам после семи, позвонишь, скажешь, что ты от Степан-Данилыча.

— А кто это? — захотел уточнить я.

— Не перебивай, да и неважно это… никто, кодовая фраза такая. Он ответит, что очень рад, как там здоровье у Данилыча, а ты ему, что на днях из больницы выписался и шлёт тебе подарок. На этом обмен кодовыми словами закончен.

— Прям, как в шпионских фильмах, — заключил я.

— Отдашь Абрамычу все монеты… ты их пересчитал, кстати?

— Да, 119 оказалось, 120-ю так и не нашёл…

— Хорошо, отдашь ему все 119 монет, попросишь за них пятнадцать тысяч, он будет сильно торговаться, можешь уступить до десятки.

— А если на двенадцати сойдёмся?

— Значит твоё счастье будет. Это ещё не всё.

— А что ещё надо?

— Пять тысяч из этих денег занесёшь в спортивный клуб Торпедо, знаешь такой?

— Да, конечно, на Автомобильной улице который.

— Найдёшь там тренера Окунева, Михал-Петровича, передашь привет от Самуила Абрамыча и отдашь пять тысяч. Остальное твоё.

— Понятно, — вздохнул я, — родственник что ли?

— Да, двоюродный племяш.

— А с украшениями что делать? — спросил я.

— Спрячь как следует, начнёшь сам искать покупателя — спалишься.

— Всё ясно, товарищ Фролов, сделаю в лучшем виде. Ну нам наверно прощаться пора?

— Да, давай дуй в свою палату, пока тебя не хватились, — Фролов докурил папироску, загасил и бросил её на песок.

— Вопросик ещё один можно? — притормозил я перед уходом.

— Валяй, — милостиво разрешил он.

— Как там на том свете живётся-то? Намекните хотя бы…

— Хреново, Витя, тут живётся… ты лучше об этом не спрашивай, чтобы я тебе врать не начал — будь здоров.

Очнулся я опять в холодном поту, за окном начинало рассветать, вся моя палата спала без задних ног, а двое у окна громко храпели. Я встал и вышел на прогулочную площадку, там на перилах сидела Лена и задумчиво смотрела вниз.

— Что, не спится, Леночка? — спросил я у неё.

— Да, сны кошмарные снятся постоянно, — призналась она.

— И о чём на этот раз приснилось?

— Что ты клад нашёл, вот о чём, — в сердцах бросила она, — и хочешь закрысить его от своих товарищей.

Я смешался и сел на перила рядом с ней.

— И ты этим бредням сразу поверила?

— Это неважно, поверила я там чему или не поверила — ты лучше честно скажи, находил ты чего-нибудь или нет?

Я мысленно махнул рукой и вывалил ей все события вчерашнего дня в подробностях, только преуменьшил количество найденного на всякий случай.

— И что ты теперь со всем этим делать собираешься? — спросила она.

— У меня есть некоторые обязательства перед отдельными гражданами, так что половину сразу придётся отдать, — отвечал я, — а остаток давай распилим, я не против.

— Показал бы хоть одну монетку-то, — попросила она.

— Не здесь, в городе пожалуйста. И ещё одна большая просьба к тебе будет — никому ни звука про это дело, лады? Представляешь, что может случиться, если про клад узнает, например, Бобиков или Босов?

— Конечно, дорогой! — неожиданно быстро согласилась со мной Лена, после чего оторвалась от перил и плавно улетела за угол дебаркадера.

Я потряс головой и окончательно проснулся — перед столовкой звенели в рельс… вот же дела, надо с этими многосерийными снами что-то делать, а то так и рехнуться недолго. За завтраком Лена с Таней были непривычно молчаливыми, да и Колян тоже ни слова не проронил, а я за язык их не тянул, вчера наговорились достаточно. Перед погрузкой в полуторки Фаина лично принесла мне два сбацанных на коленке полольника и сказала так:

— Один тебе, второй мне, покажешь, как ими пользоваться, а в обед сравним результаты с контрольной группой.

Надо ж, подумал я, какие она слова знает, но вслух совсем ничего не сказал, просто забрал инструмент с широким захватом, решив, что хватит с Фаины и маленького. На поле (это опять была морковка, жутко засорённая сорняками) расстановка прошла на удивление мирно, я рассказал и показал, как нужно двигаться и что делать, потом перекрестился и сказал «с богом», что не вызвало возражений со стороны начальства. Ну и началась работа…

Длина этого поля почти что с километр была, не всё, конечно, как по маслу шло, частенько приходилось возвращаться и пропалывать некоторые участки по второму разу, но как говорится «лучшее враг хорошего» — и так, как есть, получилось очень неплохо. Мы с Фаиной, а она в соседней борозде шла, оторвались от всей остальной нашей бригады чуть ли не в два раза.

— Молодец, — коротко высказала она свои мысли, когда мы отдыхали на поваленном стволе ольхи, — до завтра чтоб штук десять наклепал таких приспособлений.

— Не, Фаина Георгиевна, — возразил я, — сегодня же у нас КВН, я тупо не успею. Вот завтра, если оставите меня опять после завтрака, тогда до вечера даже и пятнадцать штук сделаю.

— КВН перенесём, — быстро приняла решение она, — прополка важнее. Так что сразу после обеда садись за работу.

— А что мне за это будет? — сразу решил расставить все точки я, — за бесплатно даже птички у нас не поют, правильно?

— Напишу тебе выработку не два рубля в день, а скажем пять — устроит?

Я изобразил серьёзную мыслительную деятельность — это ж не тридцатник мне заплатят, а целых семьдесят рупий… на фоне того, что будет после реализации клада, это конечно не очень, но в хозяйстве не помешает. Поэтому я тут же и согласился с фаиниными условиями.

— Забились, Фаина Георгиевна, — сказал я. — А теперь давайте в обратную сторону пойдём и соцсоревнование при этом устроим — кто первый до полуторки с перекусом добежит, тому лишняя булочка, идёт?

— Забились, Витёк, — жизнерадостно ответила