Последний министр. Книга 3 - Валерий Гуров
Сгущал краски и тот факт, что Уссурийский казачий полк в составе одноимённой конной дивизии, находился в прямом подчинении у командира дивизии генерала Крымова. Ну а Александр Михайлович, как мы хорошо помним, был самым ближайшим соратником и пособником господина Гучкова. Ещё один редкостный масон педераст, непонятно за какие заслуги возглавлявший свою дивизию и носивший звание генерал-майора. Достаточно сказать, что этот человек самовольно отвёл свою дивизию на Румынский фронт, не спрашивая на то никакого разрешения. Захотелось. Потому что видите ли он потерял «всяческое доверие» к румынской армии. Он — это не Государь Император, как верховнокомандующий, он-это генерал Крымов. И срать он хотел на то, что выставляет своего Государя дураком перед Румынией, представители которой накануне как раз гостили в Царском селе. Но опять же, столица была отделена от Румынского фронта почти на две тысячи километров. Неужто Гучков, Крымов и прочие патриоты заранее стягивали к столице свои войска? Ничего подобного в оригинальной истории не происходило (хотя тот же Крымов то и дело наведывался в Петроград и скорее всего принимал живое участие в заседании масонских лож). Кстати в эти дни Крымов находился с очередным визитом в столице...
Что сказать, любопытно все складывалось. В то, что Хабалов ничего не знал об очередном самовольстве генерала Крымова, Протопопов был уверен почти на все сто.
Ну-с, стало быть будем разбираться.
Кстати забавно выходило, что Губин, будучи белым до мозга костей и по духу, сейчас выступал на стороне «зла» с которым он сам беспощадно боролся.
Ну поживём увидим.
Протопопов вышел из автомобиля, приказав Феди и остальным охранникам оставаться на своих местах. Не стоит провоцировать казаков без особой на то надобности, а вид министерских охранников явно не будет способствовать диалогу. Посмотрим какое впечатление произведёт сам министр. Вряд ли вояки, включая Губина, всю войну проторчавшие на фронте знали Протопопова в лицо, но так он представиться. Долго что ли?
Протопопов вышел из бронеавтомобиля, расправил плечи и сложил ладонь на ладонь у живота.
Судя по выражению лиц казаков, которые нисколечко не изменились при виде министра, они понятия не имели о том, что перед ними член правительства. Ну или имели, потому и не подали виду, поскольку знали с кем им предстоит иметь дело и ничуть по этому поводу не смущались.
Как бы то ни было, подскакав к бронеавтомобилю, Губин даже не стал спешиваться, чтобы говорить с Протопоповым не сверху вниз, а лицом к лицу.
— Господин Протопопов? — раздался вопрос, озвученный хриплым наверняка прокуренным голосом.
Таки узнали...
— Я, — отозвался Александр Дмитриевич. — Вы кто такие будете?
Понятно, что министр был прекрасно осведомлён кто перед ним, но будет неплохо, чтобы казачий полковник сам представился. Смотрели они друг другу в глаза. Долго, пристально. Полковник покрутил ус, хмыкнул и первым таки отвёл глаза. На мгновение отвёл, но этого было вполне достаточно, чтобы снять напряжение. Не то чтобы он испугался, но у Александра Дмитриевича был крайне тяжелый взгляд, выворачивающий наизнанку.
— Коли бы ты послужил, уважаемый и хотя бы разок пороху понюхал, то такие вопросы не задавал бы.
— Представься, — напомнил Протопопов вслед за полковником переходя на «ты».
Было видно, что Губин похоже из тех военных, которые твёрдо убеждены — место настоящего мужчины на фронте и в час, когда Родина подвергается опасности, никто не должен оставаться в стороне от боевых действий. Можно было предположить, что как раз из-за своей прямолинейности и неуступчивости дивизию в которую входил полк Губина возглавлял не он сам (чего безусловно заслужил) а «сопляк» Крымов. Тот то к своим годам и генерал-майорский чин имел, когда Губин в свои шестьдесят бегал полковником. При этом Крымов был младше Губина больше чем на десять лет.
— Командир Уссурийского казачьего полка, полковник Губин меня зовут, — отчеканил Александр Иванович сквозь зубы.
К Протопопову у него явно присутствовала неприязнь. Особо странная хотя бы по той причине, что видели они друг друга впервые, а Губин вряд ли производил впечатление человека, который ведётся на сплетни и кривотолки. Но факт был на лицо, смотрел Александр Иванович на министра с раздражением.
— Чем обязан, полковник? — сухо осведомился Александр Дмитриевич. — Если тебе известна моя фамилия, то стало быть известно и то, что я — государственный человек, член правительства и министр внутренних дел и останавливать меня у тебя, мой хороший, нет никакого права.
Губин снова хмыкнул и снова же подкрутил ус. Сабля на его поясе воинственно покачивалась.
— Куда едете?
Полковник кивком указал своим людям чтобы они осмотрели бронеавтомобиль. Те подойдя к машине завидели, что внутри сидят министерские охранники во главе с Федей.
— Выходим, — скомандовал один из казаков.
Федя переглянулся с Протопоповым. Министр кивнул — следовало избежать конфликт всеми доступными способами. Хотелось верить, что все происходящее — не более, чем ошибка и вопрос можно решить мирным путём.
Федя и остальные охранники нехотя вышли из бронеавтомобиля. Казаки заглянули внутрь. Протопопов эти несколько секунд молча наблюдал за происходящим.
Потом обернулся к Губину.
— Не тем вы братцы занимаетесь. Ой не тем.
— Стало быть по твоему как тебе жопу просиживать надо?
— Стало быть тебе, мой дорогой полковник, известно, что я обладаю неприкосновенностью для всякого рода посягательств и отчитываюсь только перед Государем Императором, на службе у которого состою? — грубо ответил министр.
Губин улыбнулся самыми краями губ.
— И еду я сейчас как
