Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Девушка, я вчера общался с заведующей магазина насчёт закупки боксёрского инвентаря.

— Сейчас я её приглашу.

Продавщица, по возрасту уже и не совсем как бы девушка, скрылась в подсобке, откуда через полминуты вернулась вместе с заведующей. Та проводила нас с Анатольичем в подсобку, забитую спортивным инвентарём. Примерно полчаса спустя мы с тренером загрузили в «уазик», выскребя подвал подчистую. В том смысле, что забрали всё, имеющее отношение к боксу. А как-то: семнадцать пар боксёрских перчаток, тринадцать пар «шингарок» (всё, что имелось), пять мешков (больше тоже не было), семь пар боксёрок от 40-го (меньше не было) до 42 размера, 12 маек красного цвета и 8 синих — тоже всё, что было более-менее подходящего для подростков размера. Боксёрские трусы были только белого и красного цветов, причём их имелось в достатке, и я, посоветовавшись с Храбсковым, взял двадцать штук. Ну и до кучи закупил имевшиеся в наличии двадцать две резиновые капы: не анатомических по строению челюсти, как у меня, а литых, достаточно тонких, такие при желании можно и прокусить.

По ходу дела выяснилось, что югославские капы из термосиликона сюда тоже, оказывается, пару раз завозили в прошлом году, но их быстро разбирали. А вещь хорошая, термосиликоновую и я бы себе взял. Её легко можно подогнать под строение своих зубов. Для этого нужно опустить капу в кипящую воду не больше чем на минуту, потом на пару секунд в холодную — и в рот. Плотно сжать зубами, заодно втянув в себя воздух, чтобы сжатие получилось наиболее сильным. Подержать так капу минуту, вынуть изо рта и опустить в холодную воду, дабы «закалить» слепок. Если с первого раза не получилось, можно весь процесс повторить заново.

За всё отдал 1128 рублей 35 копеек. Самыми дорогими получились мешки по 75 рублей 80 копеек за штуку. Эти копейки, конечно, меня преизрядно насмешили, но кто-то же ведь решил, что это оптимальная цена, которая блюдёт интересы как производителя, так и покупателя.

В этот вечер тренировались ребята Петровича. Они и помогли разгрузить «буханку», живо интересуясь предназначением экипировки. На что мною был дач чёткий ответ: мешки, само собой, вешаются для всех, также в «общий котёл» идут перчатки обоих видов, а вот боксёрки, трусы, майки и капы в первую очередь предназначены для учеников Храбскова.

— Повезло тебе, Анатольич, с воспитанником, — косясь в мою сторону, завистливо сказал Петрович.

— Да и мне с тренером тоже, — парировал я.

И только после этого сообразил, что мои слова Петрович может истолковать таким образом, будто он плохой тренер. Пришлось срочно выпутываться из скользкой ситуации, лепетать, что и Василий Петрович тоже классный наставник, и вообще, в нашем клубе работают лучшие тренеры по боксу. По Пензенской области уж точно.

Кто донёс — без понятия, Храбсков божился, что не он, Петрович, по его словам, тоже не сознавался. Как бы там ни было, в пятницу, когда мешки уже висели на положенном месте, а экипировка была роздана парням, на вечернюю тренировку приехала съёмочная группа пензенского телевидения. Тема сюжета — молодой и талантливый писатель Максим Варченко, являющийся к тому же перспективным боксёром, сделал своей альма-матер царский подарок. Это так журналистика сказала, когда под объективом камеры мне, потному и с перчатками на руках, пришлось давать интервью. Удивительно, но снимать сюжет отправили женщину — Светлану Белову, которую я частенько видел на экране в новостях. Не знаю, насколько она хорошо разбиралась в боксе, но в целом речь шла о юном меценате, то бишь обо мне.

— Ведь весь этот инвентарь стоит немалых денег! — округляла глаза корреспондентка, суя мне под нос микрофон.

— Для родного клуба мне ничего не жалко, — заявил я с самым серьёзным видом. — Тем более что я могу позволить потратить часть своих гонораров за изданные книги и написанные песни на спортинвентарь. Кто знает, вдруг благодаря вот этому мешку появится новый чемпион мира?

— Но им можете стать и вы, Максим, учитывая, что в декабре в Японии запланировано проведение первого в истории чемпионата мира среди юниоров.

— Да, я знаю, и поэтому помимо занятий литературой и музыкой стараюсь всегда находить время для тренировок. Впереди первенство РСФСР, затем союзный чемпионат, по итогам которого будет проведён отбор в сборную на поездку в Японию. Как вы верно заметили, он первый в истории, и стать его победителем будет вдвойне почётно.

Сюжет вышел в эфир только в понедельник, в вечерних новостях, о чём был Беловой предупреждён заранее. Посмотрели всей семьёй новости, даже батя надулся от гордости за меня. Во вторник в очередной раз стал главной звездой училища, причём Бузов как бы в шутку намекнул, что в учебном заведении старая мебель, которая давно не обновлялась. Я про себя чуть не поперхнулся, подумав, что у человеческой наглости нет предела. А тут ещё Степаныч просительным тоном завёл шарманку:

— У меня ведь племянник женится в эти выходные, говорит мне вчера, как было бы здорово, сыграй у него на свадьбе ваш вокально-инструментальный ансамбль.

— Николай Степанович, — не выдержал я, — а как было бы здорово, посодействуй вы нам в получении статуса профессионального коллектива!

— Так я как раз сегодня иду к начальнику отделения, за вас просить!

— Да? Хм… Надеюсь, он не откажет?

— Я буду его ОЧЕНЬ СИЛЬНО просить, — заверил Бузов, прижимая ладони к груди.

— Тогда, может быть, мы и найдём время сыграть на свадьбе вашего племянника.

Во вторник утром директор встретил меня с радостной улыбкой.

— Ну что, Максим, Бузов обещал — Бузов сделал! Вопрос с прикреплением в качестве вашего ВИА в состав творческих коллективов ДК имени Дзержинского решён положительно. Михаил Денисович помнит, чей гимн в поездах и на вокзалах играет, при мне позвонил директору Дворца культуры. Попробовала бы она возразить.

Она — это Антонина Геннадьевна Мещерякова, директор учреждения культуры. Руководила ДК уже лет семнадцать, кажется. В прежней жизни сталкиваться с ней не доводилось, а в этой парочку раз мимоходом. Женщина была с характером, так что могла и возразить, зря так о ней Бузов. Но, видимо, не увидела ничего плохого в том, если в её учреждении будет числиться коллектив, лидер которого сочиняет песни самой Пугачёвой.

Думал, визитом телевизионщиков дело обойдётся, ан нет, на вторничную тренировку пожаловали одновременно журналистка «Пензенской правды» Людмила Харлова и Юрий Ряшин из «Молодого Ленинца». И каждый со своим фотокором. От «МЛ» был уже знакомый «малыш» Палыч, от «ПП» — худой и долговязый Владимир Гришин, характерной особенностью которого было отсутствие большого пальца на правой руке. При этом они постоянно переругивались при выборе лучшей позиции. Ну точно Штепсель и Тарапунька.

Мама, естественно, купила обе газеты, заметки в которых обо мне появились синхронно через день. Ну и отнесла на работу, как обычно, похвалиться. А домой пришла в расстроенных чувствах. Это было заметно невооружённым глазом, и я, естественно, поинтересовался:

— Мам, что стряслось?

— Ой, Макс, ну их…

Она отмахнулась, и прерывисто вздохнула, явно едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Я сел рядом, приобняв её за плечи, и тоже вздохнул:

— Давай-ка рассказывай.

Да, пришлось включать режим взрослого, а больше некому было его включать — батя опять укатил в поездку. А у мамы товарки на работе оказались стервами, видите ли, они ещё после сюжета по новостям стали на неё косо поглядывать, а уж когда она принесла газеты, одна из них, самая стервозная, заявила, что постыдилась бы выпячивать тут перед всеми своё материальное благосостояние. Мама, конечно, не лыком шита, достойно ответила, что деньги сыном не наворованы, а заработаны трудом и талантом, и лучше коллега на свою семью внимание обратила бы, где муж пьёт, а сын не вылезает из детской комнаты милиции. В общем, чуть до драки не дошло, разорались так, что из других отделов люди на шум прибежали.

— Не знаю, как завтра на работу пойду, меня вот прямо мутит от одной мысли, что завтра снова увижу эти рожи.