Вадим Сухачевский - Завещание Императора
Но ты не уйдешь вот так вот, истаявшей свечкой, не просочишься сквозь дверную щель, многоуважаемый Хлюст! Прежде, чем растаять, ты все расскажешь, ты ответишь на все вопросы, скользкая жаба!
— И на какие же? Задавайте, я жду. Ну, ну, торопитесь, мой столь пытливый друг! — Восковые уши струйками стекали у него по плечам.
— Чем вы вообще занимаетесь?
— Кто вы на самом деле? — Как-то без участия даже самого фон Штраубе наперебой затараторили зеркала.
— Что было в том последнем письме?.. Да как вы… как вы вообще могли его сжечь?!
— Ну, ну, давайте всё сразу, — уже в пол-аршине от пола усмехался Хлюст, — я весь внимание. Только, умоляю вас, мой милый, без риторики.
— Зачем вам бумаги из Адмиралтейства? — спросил фон Штраубе.
Остальные фон Штраубе, в зеркалах, дожидались каждый своей очереди:
— Зачем она застрелила анархистов? Ведь по вашему приказу, наверняка!
— Зачем вы подменяете Историю?
— Что вам нужно было от Бурмасова? Что с ним? Куда и зачем вы убрали его тело? Отвечайте же, отвечайте, ваше высокопре…
— Что будет с миром, наконец? Вы не смеете молчать, я все равно не позволю вам улизнуть, не ответив!
Голова растаявшего сиятельства насмешничала уже с самого пола:
— Не многовато ли – хе-хе! — вопросов, мой дорогой лейтенант? Нет, нет, хорошо, что они у вас накопились. Глядите-ка, была одна тайна, а теперь оказалось их – эвон!.. Только – увы! — отвечать на них вам самому. Мир – и этот, и любой другой из миров – полон всевозможных, еще и не таких тайн, мой лейтенант, и перекладывать их разгадку на других, согласитесь, это все равно что свою жизнь – кому-то взаймы. Вы и сами достаточно напористы. Так что дерзайте, мой молодой друг, дерзайте! Только не зашоривайте глаз! — С каждым словом он таял, становясь все крохотнее, голос слабел, уже было едва слыхать. Напоследок прошелестел: – Просторы, глубины – все ваше!.. За сим смею…
Глава 13
Брандмейстер
И всё. Нет его. Истаял целиком.
Но ты не уйдешь, ты все равно не уйдешь, Хлюст!..
— Не уйдешь! — уверенно повторил фон Штраубе, обращаясь непонятно к кому.
Мадлен, — она же Виола, Софи, Шамирам, — на миг оторвала голову от подушки:
— О чем ты, миленький? — и опять сомкнула глаза.
Она, раздетая, с распущенными волосами, лежала на постеленной кровати, свернувшись калачиком, две погасшие змееголовые трубки валялись возле кровати на полу.
Фон Штраубе обнаружил себя босым, в халате на голое тело, хотя не помнил, чтобы когда-то переоблачался. Он стал осматриваться. За окном брезжил гаденький, грязный рассвет. Камин давно остыл и ничуть не напоминал теперь огненную пасть Ваала, а просто чернел неряшливой дырой в стене, из которой тянуло холодом и кислым запахом. И зеркал в комнате было только два, довольно мутных, отражавших несколько помятое лицо лейтенанта и унылую рябь обоев. О разыгравшейся Бог весть когда фантасмагорической сцене напоминал только пепел от сожженной бумаги, устилавший каминное дно.
Лейтенант взял кочергу и принялся шуровать ею в пепле, пока не обнаружил чудом уцелевший в огне клочок. На нем старинным почерком было начертано: "…планида, в древних книгах именуемая Александрийской звездой…" – все, что осталось после учиненной здесь геенны, которая, значит, все-таки была!
Стало быть, и этот Хлюст был – вот что главное!
"Был – и теперь не уйдет, покуда не ответит на все вопросы!" – думал он, с прихваченным ларцом в руках шагая по тому же длинному коридору, по которому они накануне проносились с Мадлен, теперь, поутру, безлюдному и унылому. Пожилой усатый стюард в несвежей униформе скреб шваброй пол. У фон Штраубе, не евшего уже очень давно, желудок сводило от пустоты.
— Где тут ресторация? — спросил он, полагая, что это заведение все-таки является гостиницей.
Стюард посмотрел удивленно.
— Если ближайшая – то на Морской улице, в двух кварталах за углом.
— А у вас что же тут – ничего? — тоже удивился лейтенант.
Тот пожал плечами:
— Ну, ежели червяка заморить – так в первом этаже. Только у нас тут…
Не дослушав, лейтенант спустился в первый этаж. Здесь тоже все вымерло. Впрочем, откуда-то все-таки доносился звон посуды. Фон Штраубе направился туда.
Тесное помещение с грязноватыми скатертями на столах походило на буфетную в вокзале какого-нибудь далекого уездного городка. За одним из столов сидела компания дам далеко не первой молодости, по манерам – явно кокоток, у одной под толстым слоем пудры на лице отчетливо проглядывался фиолетовый синяк, и из чайных стаканов пили дешевое вино. Пахло давно остывшим съестным и ватерклозетом. Нетвердой походкой к лейтенанту подплыл половой с опухшей, заспанной рожей, принял у него шубу и усадил к столу, прежде смахнув со скатерти крошки прямо на пол. Фон Штраубе заказал себе бутылку сельтерской, холодную курицу и кофе – единственное, что, кажется, было тут мало-мальски употребимого в пищу. Половой, перед тем, как удалиться, гнусненько подмигнул:
— Ежели вашему благородию чего на апосля фриштыка – то, вон, Аделаида Гордеевна, — он кивнул на синякастую, — за посещение не более трех рублей берут.
Кокотка, поймав на себе чужой взгляд, помахала рукой в когда-то может и белой перчатке. Ее товарки тут же стали оживленно перешептываться – нарочито громко, чтобы лейтенант мог расслышать, что он "красавчик" и "душка" и что с таким красавчиком можно бы – и до двух рублей. Фон Штраубе велел развязному половому проваливать, и уже не рад был, что сюда зашел.
Курица, впрочем, была подана достаточно быстро и на пустой желудок показалась вполне съедобной. Заодно половой, — "Не желаете-с?" – положил ему на стол утренний выпуск "Санкт-Петербургских ведомостей". Запивая курятину сельтерской, лейтенант ненароком уронил взгляд на первую полосу газеты, и тут же прилип глазами к заголовку со знакомыми словами.
Статья за авторством вездесущего Мышлеевича называлась:
Гибель или возрождение?
(Что несет грядущему веку Александрийская звезда?)
…еще в глубокой древности связывали нашу судьбу с жизнью звездного Космоса…
…с тревогой ожидая сближения нашей планеты с другой небесной странницей, упомянутой в древних книгах как Александрийская звезда…
По мнению профессора Магдебургского университета М.Штюрмера, названная Александрийская звезда таковою (звездою, то есть) в полном смысле не является. В действительности она являет собою странствующую планету, размерами, впрочем, в сотни раз большую, нежели наша колыбель Земля.
Чем же чревато для нас сближение со столь огромным космическим чудовищем? Многоуважаемый профессор, а вслед за ним и менее ученые любители мрачных пророчеств рисуют поистине апокалипсическую картину: тут и всемирный потоп, и катастрофические содрогания земли, и огненные смерчи, и прочие потрясения, более подходящие к описаниям Страшного суда. Быть может, катастрофы последнего времени, ставшие частыми у нас (впрочем, столь незначительные по масштабу Вселенной), — лишь отдаленное предзнаменование грядущего невообразимого катаклизма?
Не будем, однако, спешить заказывать отходную по человечеству, мой читатель! Вот более взвешенное мнение нашего отечественного профессора из Санкт-Петербургского университета И.А.Богданова. Нет, не упование на русский "авось" вселяет ему надежду, а тоже научный расчет – но только подкрепленный свойственным русскому человеку оптимизмом и православной верой в Бога-Всеспасителя.
Александрийская звезда пройдет на достаточном отдалении – таков его прогноз. Подобное событие, похоже, случается каждые две тысячи лет, однако ж человечество покуда живо и (что бы там, на пребывающем в духовном упадке, в предощущении близкой кончины Западе ни измышляли и ни пророчествовали), покамест не собирается погибать!
Нет, не гибель видит в этой звезде наш, русский профессор – а возможно даже возрождение, причем, духовное возрождение, в первую очередь!
Вспомним, читатель, новозаветную Вифлеемскую звезду, вспыхнувшую на небе как раз те самые без малого две тысячи лет назад. Уж не та ли самая это звезда и была? (Да! Именно! Она самая! — полагает наш соотечественник.) Спросим же: кому гибель она принесла? Только Риму, погрязшему, как и нынешний Запад, в пороках и безверии, рвущемуся лишь к утолению своих сугубо материальных потреб, — не потому ли уже отпевают себя и сегодняшние западные мрачные господа прогнозисты?
Зато вспомним светлый путь Вифлеемской звезды по восточному небосклону. Чье рождение озарила она как не Спасителя нашего, Сына Божия, Иисуса Христа? Духовное обновление и возрождение ознаменовала она для тех, кому постыло служение мамонне, кто видит свое предназначение в том, чтобы нести свет Истины в людские души, готовые открыться и внимать…
