Евгений Ермаков - Пандемия
Такой напор ошеломил даже видавшего виды Димку.
– Но послушай, отец! Откуда тебе могут быть известны такие детали! И вообще, мы умирать еще не собираемся!
Филолог презрительно отмахнулся иссохшей ручонкой.
– А! Глас из подземелья! Spiro, spero! (пока живу – надеюсь) Самонадеянность, достойная глупца! Не ведаете своего ничтожества! Презренные! Quod erat demonstrandum! (Что и требовалось доказать).
Он метался по своей маленькой жизненной территории и бушевал. На лбу его выступил крупный пот, тело начала сотрясать крупная дрожь. С ним происходило что-то непонятное. Антон приглядывался к взбудораженному старику. Его дрожь, возбуждение и крупная испарина наводили на мысль, что он нездоров. Припадок сумасшествия?
– Прочь эволюцию! Прочь многоклеточных! Природой уже было создано совершенное и законченное творение! В муках тщитесь и корчитесь! Propter invidiam ! (Из зависти) Глупцы! Miserabile dictu! (Достойно сожаления)- бушевал он, горланя во все горло, позабыв о мерах осторожности и о тварях на улице.
– Но послушайте, Павел Матвеевич! В конце концов.. – начал было растерянный Антон, но старик , перекрывая его голос, страшно заорал на него на весь мертвый дом, во всю мощь слабых дистрофичных легких.
– Favete linguis!!! (Придержите языки)
Он рычал, плевался латинским изречениями, крутился на месте, как собака, пытающаяся ухватить свой хвост; на губах выступила слюна. В какой-то момент он действительно стал напоминать бешеную собаку. Внезапно старик остановился, повернулся спиной к оторопелым слушателям и замер у окна, уставившись на штору. Тело его била настолько крупная дрожь, что ее заметили все трое пришельцев даже в потемках комнаты, освещаемой несколькими свечами. И тут он обернулся…
В лице уже было ничего человеческого. Звериное, перекошенное дикой яростью лицо уставилось на визитеров. Старческая физиономия, преображенная невероятным безумным гневом, и неожиданность ситуации привела их в оцепенение. Налитые кровью глаза вылезали из обрит, почти соприкасаясь со стеклами дрянного пенсне.
Издав животный рев, он внезапно и стремительно кинулся, словно коршун, на Щербака. Одним прыжком, сжавшись в клубок, старец набросился на него и вонзился отросшими грязными ногтями в шею. Все случилось в одно мгновение. Брызнувшая фонтаном артериальная кровь привела Васильева в чувство. Вскинув "ДТ", он полоснул по спине старика короткой очередью. Потом дал еще одну. Разрывные пули вонзились в тощее тело, разрывая его. Старик умер почти мгновенно, еще до того, как свалился на пол.
Щербак лежал на полу, судорожно цепляясь за шею, пытаясь пережать хлеставшую из порванных артерий кровь. Толку было мало- кровь струйками просачивалась сквозь пальцы и текла на его куртку, на столик, на пол, а с кровью из него уходила и жизнь…
– Проклятье! – кинулся к нему Димка. -Щербак! А, черт! Дай мне посмотреть!
Тот, не в силах вымолвить ни слова, уставился на него побелевшим лицом, которое заливал беспредельный ужас. Он сучил и перебирал ногами, словно пытался встать. Выпученные глаза вылезли на лоб. В них плескалась предсмертная паника и отчаяние. Он перескакивал взглядом с Димки на Антона, раскрыл рот, но сказать ничего не мог. Изо рта текла струйка крови.
Димка решительно взялся за его окровавленные пальцы.
– Щербак дай я посмотрю! Говорю же, дай взгляну!
Димка разжал его пальцы, оторвав от шеи и увидев раны, только присвистнул. Кинул обалделый взгляд на Антона, который сидел на столике, не в силах отодвинуться от раненного. Левченко был в шоке.
– Ничего, ничего, потерпи. Сейчас, я схожу вниз за бинтами. Только руки держи здесь… Не отрывай, слышишь? Все будет хорошо, Щербак! Я сейчас вернусь. Потерпи…
Димка встал.
– Антон, пошли со мной. Быстро!
Вдвоем они вышли в темный подъезд, остановились на площадке.
– Как он? – сипло выдавил из себя Антон.
– И ты еще спрашиваешь? Ты раны его видел вообще?
– Нет… Я не разглядел.. Все кровью залито было…
– А я посмотрел. Я тебе так скажу, что осталось ему всего несколько минут. Этот старый хрен… Не знаю уж, чего он так взбесился… В общем, сонную артерию он ему порвал. И яремную вену, похоже, также. Хлещет из Щербака, как из борова… Бинтовать бесполезно. Через пять минут он святому Петру будет свои сказки рассказывать. Если рай существует, конечно…
– Но мы должны что-то сделать! – воскликнул Антон отчаянной фистулой. -Он же истекает кровью…
– Антон, поверь мне. Такие ранения смертельны. Разбирайся ты хоть немного в анатомии, ты бы это понял. В общем, ты иди вниз, к Дарию, а я вернусь наверх. Мы должны думать о себе, а ему уже не поможешь…
Антон тяжело передвигая одеревеневшими ногами, спустился в квартиру. Пленник у батареи хмуро глянул на него.
– Пристрелили мертвяка? Где ваш третий? Что там у вас случилось?
– Старик там жил наверху. Странный какой-то. Философом был, преподавал что-то в Герценском. Сначала мирно беседовали по душам, водкой все угощал; мирный такой старик… А потом вдруг взбесился. Набросился на Щербака, шею ему разодрал… Старика хлопнули, а Щербак… Там лежит.. Дима говорит, что он не выкарабкается.- к горлу подступали слезы, душили, сжимали его. Левченко почти плакал от досады и потрясения.
– Внезапно взбесился, говоришь?
– Да, ни с того не и с сего.. Кинулся на него, как зверь и в шею вцепился когтями своими. Ну Димка его и полоснул…
Дарий хмыкнул. Разговор ему наскучил, он умолк.
Васильев вернулся через несколько минут. Антон глянул на него вопросительно. Димка шел, опустив голову. Вся его крутка была залита кровью. Антону почудилось, что от него исходил какой-то новый, странный запах, чуть металлический, резкий. Запах смерти? Может, так она и пахнет?
– Все. Только что скончался…
Оба помолчали. Что тут можно было сказать? Смерть была явлением непоправимым…
Димка кинул задумчивый взгляд на языка. Быстро, пружинистыми шагами подошел к Дарию и вновь полоснул ему лучом фонаря по глазам.
– В общем, так. Дарий, или как тебя на самом деле. Мы только что потеряли своего товарища из-за этого чертового сумасшедшего старика, настроение у меня хуже некуда. Почему у меня такое чувство, что знаешь куда больше, чем говоришь? Задницей чувствую, ты не просто недоговариваешь, а даже не начал говорить. Что на самом деле происходит в вашем комплексе?
Чужак уставился на него. Заносчивое и высокомерное выражение вновь появилось на его лице.
– Да, ты прав. У меня есть важная информация, но я буду говорить только с вашим начальником. И уж точно не с вами… – он презрительно скривил рот, брезгливо выплюнув слово "вами".
– Какие мы важные персоны! – Димка усмехнулся. -Значит, нам с Антоном знать не полагается?
– Это слишком важная информация.
– Ну с ним ты поговоришь, я обещаю. Можешь даже не сомневаться. И ему ты выложишь все.
– Ему – да. Тебе -нет.
Димка резко перестал улыбаться. Он снял карабин с плеча и подошел к чужаку вплотную.
– Слушай ты, важная персона! Как насчет того, чтобы прямо сейчас выложить все, что знаешь? Или как вариант, я выбью тебе прикладом все зубы? Вижу, ты их отбеливаешь? Следишь за ними, ухаживаешь, да? Молодец… Умница… А вот сейчас я их выбью. Все тридцать два. Как тебе такой расклад?
Чужак глянул на него с презрением.
– Попробуй. Я все равно тебе не скажу ровным счетом ничего. Кроме того, что ты уже услышал. Впрочем, это малозначащие сведения.
Антон решил вмешаться.
– Дима, оставь его в покое. Завтра его допросят на базе!
– Не лезь. Я хочу поговорить с ним прямо сейчас. Итак. Какого черта здесь вообще происходит? Ты ведь можешь мне кое-что рассказать, правда?
– Я знаю тебя всего несколько часов, но уже устал тебя посылать куда подальше…
Димка отрывисто захохотал, запрокинув голову. Отсмеявшись, он точным выверенным ударом рубанул чужака прикладом в рот. Тот застонал, запрокинулся набок, выплюнул вместе с кровью на пол обломки зубов.
– Ах ты сволочь…
– Ну как, понравилось? Продолжить? Или начнешь говорить?
– Дима!
Васильев с перекошенным от бешенства лицом обернулся к Антону. Рявкнул на него.
– Я кому сказал – не лезь не в свое дело!
– Послушай…
– Выйди нахрен отсюда!
– Я никуда не уйду. И ты больше его не будешь бить. С ним разберутся завтра.
Димка постоял с налитыми кровью глазами. Потом внезапно обмяк, отшвырнул оружие на диван, подальше от узника, и тремя широкими шагами стремительно выскочил в темный коридор.
– Идите вы все к дьяволу! – бросил он на ходу.
Антон взглянул на чужака, сидевшего у батареи. Тот, кинув взгляд на Антона, ожег его такой лютой ненавистью, что он отвел глаза.
– Придурок чертов… Все вы дикари… И вы за это заплатите… все до одного – бормотал он, все еще сплевывая куски эмали.
Димка вернулся через полчаса. Пропахший куревом. Костяшки правой руки были ободраны.
– Надо было на чем-то отыграться, – буркнул он, увидев, что Антон заметил кровь. По стене долбил. Ладно, к черту все.
