Павел Дмитриев - На распутье
— Нет, — перебила меня Софья Павловна. — Срочно надо, на следующей неделе в главке будут распределять путевки в Анапу.
— А… Ну тогда конечно, ради этого стоит поспешить.
Интересно, чем тут поездка по путевке отличается от обычной? Да еще так сильно, что ради этого затеваются мощные многоходовые интриги? И ведь не спросишь прямо, в СССР такие вещи, небось, даже детсадовцы знают.
Продолжение этой истории не заставило долго ждать. Софья Павловна получила на НИИ пару желанных путевок в Анапу. Но… На февраль. Оказывается, бальнеология[131] и прогулки в пальто под пальмами тут считается вполне нормальным явлением. Причем разыгрывали путевки по-советски честно, тянули бумажки. Вот только перед этим «весь август» забрал себе главк.
Зато в дополнение дали целый ворох направлений в подмосковный санаторий-профилакторий «Заря». Два выходных дня «all inclusive» в лесной глуши за рубль тридцать на морду лица. В программе свежий воздух, лыжи, коньки, и даже бассейн с сауной. Не скажу, что этот вариант пользовался в коллективе сильной популярностью, но группа из десятка желающих сформировалась быстро. Излишне говорить, что я с Катей были в их числе.
Скучновато становилось без привычных спортивно-культмассовых развлечений, начиная от боулинга с пивом и суши, и заканчивая покатушками с Уральских горок на сноуборде. Все время работа, один лишь ежедневный разбор корреспонденции умудрился переплюнуть e-mail 2010 года. Входящих писем под две сотни, из них минимум десяток требуют немедленного ответа, и полсотни какой-то реакции или пересылки. Ладно хоть спама нет, но он меня и в 21-ом веке не слишком раздражал.
Зато советский деловой стиль… Это нечто! Нельзя отвечать парой слов, типа «ok, проект под скрепкой». Все пишется развернуто, по полной программе, как минимум несколько абзацев. Начиная от даты «вх.» и «исх», которую не поставит автоматически мейлер, и заканчивая орфографией. Быстрее чем за два-три часа не уложиться при всем желании.
Успел убедиться, что не слишком помогает диктовка машинистке. Конечно, она текст-то набьет, но ведь потом его надо все равно править, отдавать перепечатывать набело. И опять… как минимум читать, прежде чем ставить подпись. Дома тоже, все с нуля, даже гвозди вбивать – так сперва надо купить не только их, но еще и молоток. Причем «железку» и рукоятку отдельно. На это накладывается беготня по НИИ и заводам, часто на птичьих правах, или резвости языка. Даже моя толстокожая психика начала сдавать от таких нагрузок.
…Так что с утра субботы половиной коллектива, на электричку. Благо, еще осенью мы начали работать по пятидневной схеме.
Повезло, что база отдыха на нашей ветке, всего пяток станций. Несмотря на выходные в электричке свободно, зимой желающих выбраться на природу мало. В основном по широким деревянным лавкам сидят суровые тетки, уже возвращающиеся из утреннего продуктового набега на столичные магазины. Но и молодежи, типа нас, с лыжами и рюкзаками, хватает. После маленькой незлой толкотни легко нашлись сидячие места для наших девушек.
Профилакторий с влекущим на восток названием «Заря» оказался совершенно новым, кажется, местами недостроенным. В моей истории к концу 90-х такие сооружения успели превратиться в унылые, медленно разваливающиеся памятники социализма. К 2010 большинство их них уже было выкуплено, старые корпуса снесены, и на их месте, за высокими заборами, красовались усадьбы олигархов местного масштаба. Лишь некоторые, особо удачно расположенные, турбазы уцелели в бурных волнах капитализма, и радовали отдыхающих своими недешевыми услугами.
Тут все было проще. Никого не расстроили шестиместные номера, и соседство в них с совершенно незнакомыми коллегами. Не напряг туалет в конце коридора, а также ненавязчивость персонала за полным его отсутствием в данном корпусе санатория. Житейские мелочи! Мы побросали свои вещи, переоделись, и следуя советам местных старожилов, отправились на обед в столовую.
Вот где в СССР, оказывается, настоящий праздник желудка!
— Здравствуйте девушки, покормите? — спросил я на раздаче, проталкивая по нержавеющим трубкам лотка пустой поднос. — Мы из НИИ «Интел», путевки сдали вот только.
— Валь, Валь! — закричала вглубь кухни розовощекая толстушка, орудовавшая в котле здоровенным деревянным черпаком. — Тут приехали из НИИ, ну, которое на семерку!
— Спроси, они на завтраке были?
— Нет! — громко ответил я, вот только приехали. Но откуда эти-то тетки знают про номер нашего почтового ящика?!
— Зин, так значит положи им двойную порцию! — посоветовал неведомый голос.
Без лишних разговоров и формальностей девушка начала шустро фасовать нам огромные порции. Особого выбора не было, пара гарниров, мясо, чай, кофе с молоком, капустный салат с горошком. Но качество еды было непривычно хорошим. Даже советский гуляш, известное прибежище обрезков и ошметков, оказался нежным, рис правильно сваренным. А в борще, к которому давали полный стакан сметаны, только что не стояла ложка. Но все равно, за обещанной добавкой никто не пошел. Больше желудка не съешь.
Засиживаться не стали, лес манил белым, только вчера выпавшим свежим снегом. Прокат был под стать санаторию – новый, густо заставленный черными лыжами с крупной серебристой надписью «Марий Эл». Отдельно висели палки из бамбука, с большими синими кольцами, закрепленными внизу коричневыми кожаными ремешками.
Устроено креплений было весьма просто. К платформе лыжи шурупами прикручивалась пластина металлической скобы одного из трех существующих в природе типоразмеров. Поверх нее, для удержания носка ботинка, закреплялась петля из узкого брезентового ремня с пряжкой. Задник притягивался специальным тросиком с пружиной, передний конец которого удобно закреплялся специальной многопозиционной «собачкой», установленной отдельно, сантиметрах в десяти перед креплением. Все это имело остаточные следы зеленой краски, что выдавало армейское происхождение[132].
— Что это за крепления? — спросил я ответственного работника лыжехранилища, пытаясь закосить под наивного нуба.
— Кандагар[133].
— Их что, в Афганистане придумали?
— Это где вообще?
М-да. Вот и поговорили.
Универсальное крепление предполагало использование обычной обуви. Разумеется, по советским меркам, так как мягкие импортные сапоги Кати для лыжной прогулки не подходили категорически. Впрочем, она это учла заранее, и захватила из дома «правильные» ботинки.
С основной группой на «двадцатку» мы с Катей не пошли, ей сейчас такие нагрузки ни к чему. Спокойная прогулка по «пятерке» — самое то. Жаль, что тут нет широкой дорожки, чтоб не торопясь идти под руку. Хотя в этом свое очарование, на разговоры не тянет – вроде и вместе, рядом, а все равно, оказываешься сам по себе. Неспешно вынести лыжу вперед, перенести на нее вес, подтолкнуть себя палками… Нет, проехать после этого пару метров не получится, не легкий пластик под ногами, а тяжелое, толстое дерево. И «коньком» не толкнешься, деревья и снег… Зато сколько времени смотреть по сторонам!
На первый взгляд, унылая серая хмарь, без малейшего лучика солнца. Но при этом на свежем снегу от яркого света слепит глаза. Такого никогда не увидишь в сером городе, пусть даже маленьком, типа М-Града. Стоит на мгновение замереть, и отчетливо проступает мягкая тишина леса. Не только на широких лапах сосен, даже на тоненьких вениках берез лежат островки мягкого снега. Хочется как в детстве, подбежать, пнуть ствол, и уворачиваться от падающего сверху за шиворот мягкого и пушистого водопада. Впрочем, тут это тоже можно. Лыжня причудливо вьется между деревьев, и если хорошенько ткнуть палкой…
— А!!! Петька, сволочь, ты что сделал!?
Оборачиваюсь, м-да. Точно рассчитал. Высоко перекидываю лыжи в целину, и покорно ползу по ней, отряхивать заваленную снегом жену. Главное успеть заклеить рот поцелуем, пожарче, чтоб так, языком по языку. Все же есть какое-то особое очарование в мягких, чуть мешковатых спортивных костюмах на девушках. Они кажутся такими по-плюшевому мягкими, домашними и ласковыми. Особенно если лицо порозовело от холода, кончики волос в легком куржаке… Да скинуть скорее с рук петли палок, обнять, пусть на лыжах…
— В сторону отойдите хоть! Нашли место!
Вот принесла нелегкая, бабуля, лет под семьдесят, в пушистом оранжевом самовязаном свитере! Где только она такую фруктовую овчину нашла? Подкралась, старая, метра на два. За ней еще группа, человек с пятнадцать.
— Я уж пять минут на вас смотрю, охальники! — Она добродушно смеется, не стесняясь показать пару оставшихся зубов.
— Да всего-то снег…
— Видела я, внучок, как снег стряхивают… Эх, молодость-молодость. Ладно!
Бабуля неожиданно резко выпрыгнула из лыжни и пошла тропить дорогу в обход. Идущие следом пенсионеры вереницей шли следом, некоторые отпускали шутки, впрочем, необидные. Пришлось им назло преодолеть легкое Катино сопротивление, и еще раз впиться губами… Когда поцелуй закончился, вокруг был только тихий, но совсем не темный лес.
