Владимир Свержин - Колесничие Фортуны

– Что, правда? – внезапно воодушевилась Лаура. – Вы знаете, господа, девчонкой я была в него страстно влюблена и жутко ревновала его к своей тете Бланке, чьим кавалером он был. Он был такой... – Девушка зарделась и замолчала, уносясь в воспоминания. – Вы знаете, – продолжила она после минутного замешательства, – даже мой отец, который после случая с тетей Сесилией с большой неприязнью относился к рыцарям короля Ричарда, охотно принимал его при своем дворе. Раньше сэр Джордж часто посещал Барселону, и всякий раз мой отец находил в его лице умного собеседника и толкового советчика. После того как закончился траур по убитому мужу тети Бланки, отец даже начал поговаривать, что желал бы видеть его мужем своей сестры.

– Как, простой рыцарь – муж принцессы крови?!

– Не-е-е-т, – произнесла Лаура-Катарина все тем же мечтательным тоном. – Он не простой рыцарь. Он таинственный рыцарь. Очень таинственный.

– С чего вы это взяли, Ваше Высочество?

– Как я уже говорила, моя детская ревность не знала никаких границ. Я была готова отравить свою милую тетушку или же пронзить ей грудь кинжалом. Я на клочки готова была ее разорвать, – продолжала она с такой яростью в голосе, которая, несомненно, убедила самый пристрастный суд присяжных в искренности ее намерений. – Так вот, движимая этой ревностью, я тайно следила за предметом своего обожания. И вот что странно, граф Освальд, у которого в подчинении находился сэр Джордж, при посторонних обращался к нему как к обыкновенному рыцарю, а тогда, когда считал, что его никто не видит, оказывал ему почти что королевские почести.

“Именно, что королевские, – подумал я. – А этот Тал-бот, оказывается, совсем не был одиночкой. Скорее всего, кроме Грейсфорда, его поддерживали и другие лорды. Забавно, забавно”.

– Увы, – добавила принцесса, – последние годы он совсем позабыл о нас.

– Это не так. Ваше Высочество, – отрицательно покачал головой я. – То, что я вам скажу, боюсь, опечалит вас, но это правда, чистая правда. Сэр Джордж погиб, он был убит на такой вот лесной дороге неподалеку от замка Шамберг, во время схватки с раненым гоблином.

Лаура-Катарина отшатнулась, в ужасе закрыла рот рукой, и на глазах ее выступили слезы.

– Увы, это действительно так, – подтвердил мое печальное известие Лис. – Я сам лично выслушал последние его слова и закрыл ему глаза.

– И каковы они были? – едва не плача, спросила принцесса.

– Он произнес имя принцессы Бланки, – солгал во благо Рейнар.

Ее Высочество, рыдая, скрылась за шторкой. Похоже, ее рассказ о детской любви был правдой, но не всей правдой, а лишь ее частью.

И тут я явственно услышал, как в кустах, подступавших к дороге почти вплотную, кто-то негромко кашлянул. Вслед за этим послышался тихий скрип взводимых арбалетов.

– Лис, готовность один! Сбоку засада! – скомандовал я.

– Что, опять разбойники?! Они там что, озверели? Сколько можно?! – возмутился мой напарник.

Видимо, почувствовав праведный гнев моего напарника, придорожные заседатели ничем не давали о себе знать все то время, покуда наш обоз тянулся мимо злосчастных кущей.

– Капитан, – несколько удивленно заметил Лис, когда опасное место осталось позади. – Я бы с радостью сказал, что ты болен паранойей, но засада там действительно есть, причем явно не английская.

– Почему ты так решил?

– Да где же ты видел англичан с арбалетами? Но если они охотятся не за нами, то за кем?

Я не успел ответить на этот вопрос. Огромная сосна, стоявшая дотоле абсолютно спокойно, со страшным треском, ломая подлесок, обрушилась поперек дороги за нашими спинами.

Ее примеру последовала вторая сосна, но уже по другую сторону тракта. Потом еще и еще. Десяток деревьев, одно за другим, рухнули наземь в считанные мгновения, образовав завал, отсекающий наш кортеж от людей принца Джона. И в ту же минуту в сопровождавший нас отряд посыпались стрелы.

– Гони! – взревел я на ни в чем не повинного возницу.

Глава двенадцатая

Добрым словом и пистолетом можно добиться куда большего, чем просто добрым словом.

Мымчались по лесной дороге настолько быстро, насколько позволяли имеющиеся в нашем распоряжении лошадиные силы. Миль семь мы проскакали, не сбавляя темпа, однако ожидаемой погони я так и не слышал.

– Капитан, собственно, от кого мы имеем честь бежать? – раздался наконец в моей голове язвительный голос Лиса.

– Если бы они нас догнали, я непременно бы тебя с ними познакомил, – парировал я лисовскую шпильку. В окошке возка, подскакивающего на ухабах лесной дороги, появилось прелестное личико принцессы, слегка заплаканное и очень удивленное.

– Куда мы так спешим?

– Мессира Вальдара расстроила ваша детская влюбленность в моего покойного родственника, – поспешил вставить очередную колкость сладкоголосый менестрель.

Я мысленно поблагодарил его за медвежью услугу.

– Что, правда? – Подскакивающее в окошке возка личико заметно просветлело. – Ну что вы, мой храбрый рыцарь, не надо осуждать меня за давнее невинное увлечение!

Принцесса, видимо, была не прочь и далее развивать эту тему, но обстоятельства не дали мне возможности выслушать ее милый бред.

Лес кончился, и наша кавалькада понеслась вверх по пологому склону довольно высокого холма. Словно дожидаясь этого момента, а скорее всего так оно и было, из ближайшей рощи наметом вылетело десятка два всадников на крепких свежих конях.

– Так вот где таилась погибель моя! – бросил очередную цитату д'Орбиньяк, давая шпоры изрядно подуставшему коню. В свою очередь, подбодрив шенкелями возмущенного Мавра, я мысленно прикинул наши силы. Кроме нас с Лисом, за повозками с принцессой и ее свитой мчались человек восемь вооруженных слуг Лауры-Катарины, однако их умение вести конный бой внушало мне серьезные опасения, правда, в пешем строю против наших преследователей они стоили еще меньше.

– Когда достигнем вершины холма, разворачивайте повозки поперек дороги! – крикнул я ближайшему вознице.

Но в этот момент произошло то, чего уж мы с Лисом никак не ожидали. Из последней повозки, издав пронзительный визг, выпорхнула черная двухметровая фурия, и моментально влившись в седло скакавшего за возком андалузского жеребца, погнала его вправо по широкой дуге. Еще через секунду первый из мчавшихся за нами преследователей, широко раскинув руки, запрокинулся назад. Из груди его торчала короткая хорошо оперенная стрела.

– Капитан, если мы все-таки куда-нибудь доскачем, напомни мне, чтобы я сегодня вечером ничего не пил! У этой милой леди аварский лук из рогов тура! – Лис, позабыв о погоне, развернул коня, чтобы полюбоваться столь редкостным для этих широт зрелищем, что позволило ему увидеть еще две грешные души, возносящиеся прочь от безжизненных тел.

– Во баба дает! – восхищенно прошептал мой напарник и, чтобы не ударить в грязь лицом, монгольским разворотом выпустил пару стрел по погоне. Я не кривил душой, когда объявлял Лиса как отличного лучника. Новые потери еще более обескуражили наших преследователей, и они стали заметно отставать, предпочитая не искать новых приключений на то место, которое сейчас соприкасалось с седлом.

Тем временем возок принцессы на бешеной скорости вылетел на вершину холма, и тут нашим взорам предстала идиллическая картина: десяток крестьян с кетменями и лопатами усердно перекапывали дорогу. Еще человек десять, кряхтя, перетаскивали на нее тяжеленные камни, сооружая посреди этой контрольно-следовой полосы миниатюрное подобие Стоунхенджа [28].

Неподалеку от этой шайки вредителей маячили фигуры Латников и их предводителя, гарцевавшего на лошади. Возница судорожно натянул вожжи несшейся под уклон повозки, однако было видно, что обезумевшие кони не успеют остановиться. Возок стремительным болидом [29] несся прямо в глубокий овраг, тянувшийся по правую сторону дороги.

Лис, рискуя сломать ноги своему скакуну, перехватил вожжи, пытаясь развернуть упряжку в другую сторону. Одновременно я перескочил на спину ближайшего ко мне коня и начал что есть силы колотить несчастных тварей кулаком по мордам, заставляя их остановиться. Совместными усилиями нам удалось отвернуть экипаж принцессы от губительного края оврага. Но тут же одно из колес наскочило на предусмотрительно воткнутый в землю камень, от чего возок подлетел в воздух и опрокинулся набок.

– Дьявольщина! – выругался я, подскакивая к дверце. Однако меня опередили: статс-дама арагонской принцессы, с корнем вырвав дверцу экипажа, уже нырнула внутрь, выкрикивая какие-то невнятные ругательства на своем арабо-испанском диалекте.

– Не смейте ничего трогать! Все, что лежит на земле моего господина, по закону принадлежит ему! – послышался звонкий юношеский голос, и крепкого вида молодец с вышитым на золотистой котте стоящим на скале черным вепрем бросился к перевернутой повозке.