Андрей Посняков - Страж империи

– Вот именно, что – почти. Хозяин знает, что делает.

– Так крымцы же клялись не трогать.

– Это их хан клялся. Да и, окромя крымцев, за чужим добром тут много охотников есть.

– Ничо! Мелкие-то шайки ужо поразгоним!

– Эх, Митря, Митря… Все б тебе саблей махать!

– А и то! Давненько уж не махал, соскучился.

– Ишь, соскучился он…

Переговариваясь, караульщики скрылись в кустах.

Алексей покачал головой – ну и ну – соскучился приказчик по сабельке! Словно и не приказчик, а тать, разбойник какой. Улегся, накрылся епанчею. Закрыл глаза, чувствуя, как отдает тепло уставшая от дневного зноя земля. А с реки тянуло прохладою, хоть и тихо было кругом, безветренно, на кустах ни один листочек не шелохнется, ни одна веточка… Только – чу! Вдруг тревожно закричала птица!

Протопроедр проснулся – уж больно резок оказался крик. Прислушался… Нет, вроде все спокойно кругом, тихо. Да и караульщики…

Ага! Вот снова крик. И шум крыльев – явно потревожили… Кто? Может, те же приказчики шуткуют? Так с чего б им?

Нет, птицы просто так шума производить не будут. Алексей, как бывший воин пограничной стражи – акрит, – это хорошо знал, в акритах учили на совесть. Ну, точно, крадется кто-то!

И – совсем улетучился куда-то сон. Враз! Протопроедр напрягся, бесшумно вытаскивая из ножен кинжал. Пожалел – эх, меч бы или саблю, да хотя бы сулицу. Усмехнулся, затаив дыхание, огляделся вокруг. Костерок-то угас почти, так, едва шаял, однако ночка звездной была, да еще месяц – видать и кусты, и дорожку, и тропку. Где-то на тропке – Алексей знал – караульщик, так же – и на дороге, а вот в кустах… кто его знает, про кусты-то? Может, через них тоже какая тропа есть?

Разбудить купца? Поднять тревогу? А если зря все! Может, действительно, приказчики птицу вспугнули? По малой нужде кто-нибудь отошел и…

Снова крик! На этот раз – явно человеческий, слабый… предсмертный! Уж таких-то вскриков Алексей в пограничной страже наслушался. Ага! Шаги! Осторожные, легкие… Оп! Уже по кустам…

– Хэй-гей! Тревога!!!

Молодой человек успел крикнуть, прежде чем в то место, где он только что был, вонзилось метательное копье! Все вокруг повскакали, зашевелились, а из кустов навалились… кто это был – черт их там знает, разбойники, тати. Часть – вроде раскосые, татары, а часть – бородачи – не разберешь, интернационал полный. Да и не так уж и много их было – десятка полтора, вряд ли больше – расчет на внезапность делался да на беспечность купеческую.

– Ату-у-у!!! Ату-у-у!!! – будто науськивая собак, заорали тати.

Откатившийся в сторону Алексей живо вскочил на ноги с другой стороны повозки.

– Ату-у-у!!!

Вжик – кто-то прямо над головой – сабелькой! Хорошо, успел присесть… а теперь – кинжал… Ага! Завизжал, вражина, получил в брюхо… Ну, кто еще здесь?

Торговцы, надо отдать им должное, вмиг просекли опасность. Выскочили – кто в чем был, – однако все – с оружием. У кого копье, у кого кистень, у кого и сабля.

Зазвенело кругом, закричало, запыхтело, заухало – началась сеча!

– А ну, ну, подходи! Н-на!!!

– Ату-у-у-у!!!

– Бей его, дядько Кузьма, бей!

– Слева, слева смотри!

– Ухх!!!

– Ату-у-у-у!!!

– Да слева же!

И торговцы, и нападавшие инстинктивно выскочили к костру, к пустоши, к звездному свету – хоть что-то видать, не сражаться же в полной тьме! Кто-то запоздало запалил факел… тотчас же выпавший наземь, в траву… вот-вот вспыхнет… Нет, затоптали!

– Хэк!

Протопроедр отпрянул, пытаясь угадать, кто здесь чужой, а кто свой? Особенно-то сомневаться было некогда – нападает, машет кистенем-сабелькой – значит, враг. Значит – в брюхо ему, в сердце, в горло! На, получай, на!

Кинжал против копья, конечно, мало что стоит, однако это днем, а сейчас – ночь, пусть даже и ясная, звездная, но ведь луна – не солнце. Алексей дернулся в сторону и, вытягиваясь, упал, пропустив над собою острие сулицы. И тут же ухватил рукою за древко, дернул с силою… вражина не удержался, упал… прямо на острие кинжала! Короткий вскрик – труп… А тут так только! Или – ты, или – тебя, жалеть некого.

Взяв в руки копье, протопроедр почувствовал себя куда как увереннее, даже закричал что-то… В ответ послышалось грозное:

– Ату-у-у-у! Ату-у-у-у!

Ага, это вражины. Видать, специально придумали такой клич, чтоб в темноте своих не перерезать.

– Ату-у-у-у! Ату-у-у-у!

Ну, будет вам сейчас – ату-у-у-у…

Алексей бросился в гущу врагов… темно… На бегу ударил копьем одного, второго, третьего… Какая тут, к черту, точность – в своих бы не угодить. А, похоже, зацепил одного… ну да, вон, словно сноп, повалился, завыл…

И, кажется, светлее стало. Да-да, светлее – за рекой, на востоке, алела уже заря.

Взяв копье в обе руки, как шест, Алексей ловкими ударами отбил натиск и ударил одного из зазевавшихся вражин в шею… Супостат завыл, захрипел. Эх, жаль – тупым концом, а то бы захлюпал…

И снова натиск! На этот раз враги были куда осторожней, да и светлее стало. Один обходил слева, второй – справа. Оба с саблями. Позади и чуть впереди, и вон там, дальше – тоже дрались, так, что было пока не понять, где свои, где чужие. Да и некогда, честно говоря, понимать-то!

Удар!

Это напал тот, что слева.

Протопроедр качнул копьем, отбил клинок… и одновременно увернулся от правого… О, тот оказался очень неплохим бойцом! Коренастый, жилистый, в мохнатой шапке и панцире из блестящей кожи. Конечно, для копья такой панцирь – не преграда. Но это ж надо изловчиться ударить… тут не всякий удар пойдет, далеко не всякий…

А вот держи-ка!

Эх!!! Жаль, соскользнул… Хороший панцирь, хороший…

Супостат отпрыгнул, блеснул глазами раскосыми, заурчал, заругался, махнул саблюкой… Алексей отпрянул… едва не попав под удар того, что слева! Ух, как просвистел клинок, еще немного бы – и отрубил пальцы, а так… так лишь задел предплечье, раскровянил… Сильно раскровянил-то, эвон, как хлещет юшка, унять бы, перевязать, да где уж теперь…

Как и всегда бывало раньше, нанесенная рана вызвала у Алексея вовсе не тупую и бешеную злобу, а, наоборот – расчетливую холодность. Протопроедр весь как-то собрался, стал еще более внимательным, ловким: знал теперь – долго ему не выстоять. А значит, нужно было поскорей решить что-то с этими двоими, хотя бы пока с этими…

Тот, что слева – молодой бородатый тать – ухмылялся, видно было, уже можно было рассмотреть, светало.

Ухмыляйся, ухмыляйся, гад…

Алексей соображал в секунды и столь же быстро действовал. Вот отбил – специально с натугой отбил – очередной удар. Вот упал на одно колено… Вот выронил копье…

Вражины разом подняли сабли…

Алексей тут же подхватил копье…

А дальше – молнией!

Тупым концом – левому – в грудь, правому – острием – в шею.

Ага!!!

Затем выхватить кинжал, метнуть… Вот вам!

Быстро подхватить из травы саблю… Обернуться… Господи! Откуда их столько!

Оглянувшись назад, протопроедр заметно приуныл, увидев позади себя пятерых всадников – раскосых, ухмыляющихся… А ведь битва еще не была кончена – продолжалась. Вон – машет мечом Керим-сули, навалив перед собой целую гору врагов, вон, сбившись в сплоченную группу, умело отбиваются приказчики.

А, все равно теперь! Светло! А у всадников, между прочим, луки… Перестреляют всех, как куропаток. Бежать, бежать надобно – вот, нырнуть в кусты…

Молодой человек так бы и сделал бы, да не успел… Даже не сообразил сперва, что случилось.

Просто выскочили из кустов четверо на лихих конях, взвили лошадей на дыбы и – с ходу – взяли вражин в стрелы! Те так и попадали, словно подкошенные снопы, видно, с той стороны никакой подлянки не ждали…

А вот, нате вам!

Ну, теперь поглядим… теперь то уж…

Алексей возликовал!

Уж теперь-то с остальными и сами справимся.

Хищно поводя саблей, обернулся к спасителям… а те почему-то уже повернули коней, словно бы собрались уезжать… Да ведь и собрались! Ухмыляясь, махнули руками – мол, дальше уж сами… Рванули коней галопом через кусты…

Алексей закусил губу… Узнал! Узнал! Не одного, двоих… Усачи! Те самые усачи, слуги…

Глава 8

Сентябрь 1454 г. Муравский шлях – Верховские княжества

Болотина

В чьем подчиненьи растений разряды?

Оливы благие Девы-Паллады надел.

…таящего свой лик любвеобильного турка! Они, они – у Алексея, в силу особенностей службы в сыскном ведомстве, память на лица развита была хорошо. Не мог ошибиться, тем более что давно уже рассвело. Интересно, что же, выходит, таинственный незнакомец с «Пути Кормильца» тоже едет в Еголдаеву тьму? Или – к Глинским. А очень может быть! И воспользовался для своих целей конкурентами Керима-сули – торговыми врагами. Что же они тогда на выручку-то ринулись?

Сам Керим-сули (как давно уже понял протопроедр – хитрован тот еще) насчет неведомых помощников ничего не пояснил – так, мол, взялись откуда-то – и слава Господу. Он так и выразился – слава Господу, а не Аллаху, видать, был крещеным. Что же касаемо ночных татей, то в них караванщики с уверенностью опознали людишек из шайки знаменитого в определенных кругах Васьки Ноздри, месяца два тому назад наголову разгромленной войсками Казимира Ягеллона, Божьею милостию короля Польши и великого князя Литовского. Разгромить-то разгромили, да, похоже, не всех – остатки шайки по-прежнему промышляли в междуречье Днепра и Ворсклы, и даже вот перебрались на правый берег.