Валерий Большаков - Закон меча
Несколько гридней сорвались с места.
– Они взяли Кирьялаботнар… – говорил Буривой, закрыв глаза. – Бой был на Кумене… Бойня… Разбили нас… Потом и Бьярмар взяли…
Девушка, что рядом с носилками была, сказала заботливо:
– Тебе нельзя разговаривать, княже!
Буривой улыбнулся ясно.
– Уже можно, Данка… – прошелестел его голос. – Я одной ногой на Звездном Мосту…[57]
Договорив последнее слово, Буривой закашлялся, у него изо рта пошла кровь.
– Лекари где?! – зарычал Улеб. Конунг был страшен.
– Здесь мы! – пискнула Чара.
Травница подлетела к носилкам, следом принесся Пончик.
– Поздно, – ровным голосом сказала Дана. – Князь ушел к предкам…
Чара вздохнула жалостливо и положила ладошку, прикрывая Буривою глаза.
– Улев, – по-прежнему ровно проговорила Дана, – Йерик кунингас в Бьярмаре не задержится, не сегодня завтра свеи и сюда явятся… И не одни – нашлись предатели-карелы!
– Мы их всех встретим! – осклабился Улеб конунг и возвысил голос: – Верно, братие?!
– Вер-рна! – заревела гридь, вскидывая кто что – мечи, секиры, копья.
– Бояр ко мне! – скомандовал конунг железным голосом. – Быстро!
Тайными тропами поскакали гонцы: на запад – в Хунигард, на восток – в Алаборг, на юг – в Гадар и Дрэллеборг. Тамошним ярлам было приказано бросать все дела и двигать с дружинами на соединение с гриднями конунга. А херсирам пограничных крепостей Ногард и Хольмгард, стороживших Неву, был отдан иной приказ – пропустить свейские драккары и ударить по захватчикам с тыла.
Над Альдейгой стоял стон и плач. Собиралось ополчение, мужики-вои наскоро расцеловывали женок и деток и разбегались по кончанам и уличанам.[58] Началась «эвакуация мирного населения» – дети, старцы, девки и замужние уходили в лес, сгибаясь под мешками со скарбом. Надрывно мычащую скотину уводили с собой, коней отдавали ополченцам, а кур и гусей разгоняли или резали.
Торг совершенно опустел. Купцы по большей части покинули пределы Гардарики, поднявшись по Олкоге до Верхнего волоку и там уже разделившись, – кто по Двине-Дине подался, кто по Днепру, кто по Десне в Оку да и в Итиль.
А небо какое сияло над Гардами! Пронзительно синее, ясное. Солнце заливало светом и жарило, как на юге, рассыпая блестки по водам рек и озер. Леса зеленели яростно и буйно, с каждым порывом ветра разнося чистейший смолистый воздух, настоянный на хвое, цветах и травах. И вот этот праздник жизни решил испортить какой-то Эйрик, приведя с собой головорезов-находников! Чтобы залить кровью траву, чтобы закоптить небо чадом пожарищ, чтобы перебить хвойный аромат запахом мертвечины…
– Ты что делать будешь? – серьезно спросил Олега Пончик, снимая с веревок высохшие полосы ткани, вымоченные в целебных отварах, и укладывая эти бинты в короб.
– Бить фашистов, – усмехнулся Олег, – что же мне еще делать…
Пончик засопел.
– Ты же сам мне говорил, – напомнил он, – что с викингом тебе не справиться! Угу…
– Да там не одни викинги, – успокоил его Олег. – Эйрик ведет в бой ледунг – это у них так ополчение называется… Понимаешь изюминку? Вот этих и буду бить!
– Убивать? – уточнил Пончик.
– Да! – твердо сказал Олег.
– А не страшно?
Сухов подумал.
– Страшно, конечно, – признался он, – очень даже! А что делать? Ждать, пока они меня в рабство погонят или прирежут? Щаз-з! Да ты сам-то… Думаешь, тебе страшно не станет? Представляю, сколько вам с Чарой придется рук и ног оттяпать, сколько ран зашить! Ей-богу, мне легче самому травму получить, чем ковыряться в чужой ране!
– А он орет, – подхватил Пончик, нервно-зябко потирая ладони, – ему больно очень, он дергается, хрипит, рычит, глаза белые… Ох!
– Ладно, – вздохнул Олег, – пойду я… Негоже дисциплину нарушать.
– А ничего, что ты трэль? – неуверенно спросил Пончик.
– А им по фигу, кто ты, – усмехнулся Олег, – лишь бы на врага бежал, а не с поля боя… Вон, какую-то железяку даже выдали, – Сухов вытащил из ножен ржавый скрамасакс, схожий с большим ножом в полметра длиной.
– И броней не дали? – спросил Пончик с неприязнью.
– Какие еще брони, Пончик? Кольчуга, знаешь сколько стоит? Ее тут по наследству передают. Ничего… Добуду трофей! Ну ладно… Пошел я. Чару береги!
И Олег, не дослушивая скорбные воздыхания Пончика, повернулся и пошел к месту сбора.
Сухова взяли в отряд Олдамы, кряжистого, плотного усача, немало повоевавшего. И на Париж хаживал, и на Севилью, и гамбургских купцов потрошил. Опыт есть!
– Не расходиться! – орал Олдама, словно громкостью добиваясь послушания. – И меня чтоб слушали! Понятно? А то прётесь, как… как…
Олдама затруднился с подбором слова, и Олег подсказал ему:
– Как бараны прёмся!
– Точно! – рявкнул Олдама. – Стрелки есть?
– Как не быть! – пробасил огромный чудин по имени Каницар. – Имеемся!
– Стрел вдосталь?
Каницар молча показал берестяной тул-колчан, набитый боеприпасом втугую.
– Встретим врага на курганах! – надсадно проорал Олдама. – За мной!
Взбудораженная толпа ополченцев поперлась за командиром.
Курганы шли чередой ниже по течению Олкоги, начинаясь за стенами Альдейги. Оплывшие, заросшие травой, курганы были насыпаны века назад, хороня в недрах пепел конунгов и херсиров, мудрых вождей и храбрых воинов. Люди сюда приходили изредка, почтить память павших, поклониться предкам. Мальчишки здесь не играли, скотину на склонах курганов не пасли, охраняя покой ушедших.
– А ничего, что мы здесь? – тихо спросил Линду, охотник-весин, кивая на курган. Его длинные черные волосы были стянуты в «хвост» и словно оттягивали к вискам узковатые глаза.
– Мы сюда что, пить пришли? – пробурчал Олдама. – Наша задача – кровь лить, причем не свою – чужую. А тут воины спят, и каждая капля вражьей крови им в радость.
Линду кивнул, заметно успокаиваясь. Олег сел в траву и положил скрамасакс на колени. Было тепло, даже жарко. Гудел пушистый шмель, облетая цветки клевера. Негромко плескала в берег река, а вниз по течению спускались лодьи. Расписные щиты покрывали их борта, головы драконов угрожающе скалились с высоких штевней.
– Куда это они? – спросил Алк, конопатый, вечно встрепанный юноша, с жадным интересом провожая корабли.
– На Нево! – авторитетно ответил Валит, проверяя свой лук. – На Олкоге тесно, не развернешься.
– А-а…
– Эх, жаль, мало лодий! – завздыхал Валит. – На Непр уперлись, на Итиль…
– Ништо! – бодро заверил всех Алк. – Побьем!
Олег закинул руки за голову и лег на спину. Смотреть в яркое небо было больно, он прикрыл глаза. Солнце пекло, и лазурь сменилась под веками густой кровяной краснотой. Олег тотчас разжмурился и сел – насмотришься еще на кровушку…
Время текло, утекала мутная вода Олкоги.
– Иду-ут! – донесся крик дозорного. – Э-ге-гей!
– Готовы будьте! – дал Олдама отрывистую команду.
– Всегда готовы! – бодро ответил Олег. – Да, Валит?
Карел вымученно улыбнулся и кивнул. Прибежал мальчиш-дозорный, задыхаясь от быстрого бега, и протараторил:
– Плывут! Четыре лодьи, чужие, и еще – там, дальше, где поворот… Много их!
– Стрелки! – заорал Олдама. – Рассредоточиться… Зря не высовываться… Стрелять, когда я скажу!
– Зачем же зря… – поднялся Каницар. – Зря не надо…
Олег, пригибаясь, отошел за серую каменную глыбу с ошметками мха на боках. Рядом плюхнулся Валит, подтягивая тул со стрелами.
– Ты чего шлем не взял? – нахмурился Олег. – У тебя ж был, я видел.
– Потерял… – виновато сказал Валит.
– Раззява…
Выглянув из-за глыбы, Олег увидел, как на сверкавший стрежень выплывала черная лодья. Парус ее был скатан и притянут к рею, а десятки весел загребали мутную воду. Ни шлема, ни копья не блеснет с палубы – попрятались свеи, берегутся…
– Валит! – громко шепнул Алк, согнутый в три погибели за соседним камнем. – Олдама передал, чтоб стреляли по первому крику кукушки!
Валит молча кивнул, видать, горло пережало. «Это ж каково Кайсе придется, – мелькнуло у Олега, – если Валита кончат!..»
Свейская лодья подошла совсем близко. Медленно, споря с течением, проплыла в четверти перестрела. Стал слышен скрип весел, натирающих лючки, и умноженный плеск. Глухо доносились голоса, разносящие над водою непонятные слова северных наречий. И тут повела счет годам кукушка.
Валит встрепенулся, мигом положил стрелу, вскочил, нашел цель – кормщика в доспехе – натянул и спустил тетиву. Оперенное древко с граненым бронебойным наконечником легко пробило кольчугу, до половины входя в бок свею. Тот даже не упал – его сбросило на палубу убойной силой стрелы.
Алк тоже поднялся, стрельнул, тут же выхватил вторую стрелу, выпустил – да так быстро! Олег сморгнуть не успел, а Алк уже присел. В тот же миг поверх камня, точно там, где только что стоял Алк, просвистела свейская стрела.
