И опять Пожарский. Тетралогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Со стены замка бухнула пушка, затем ещё одна. Но стреляли шведы простыми ядрами и весь ущерб от этой стрельбы один разрушенный сарай в посаде. Теперь они долго будут банить орудия уксусом и заряжать. Не быстрое это дело стрелять из пушек в 17 веке. Пётр приказал навести две большие пушки на эту батарею. Бабах. Да, динамит ‑ это не чугунное ядро. Половины стены как не бывало, а одна из пушек, стоявшая ближе к башне взлетела в воздух и, описав красивую дугу, врезалось в одно из окон, повредив часть стены. А потом уже по башне ахнули три пушки стомиллиметровые. В стене три дыры и крыша стала сползать с башни.

Всё, война закончилась. Шведы замахали чьей‑то белой рубашкой. Интересные шведы товарищи, у них фельдмаршалов, как на Руси князей. Выехал на красивом вороном коне из замка фельдмаршал Карл Карлссон Юлленъельм. Как потом узнал Пётр, это был незаконнорождённый сын самого короля Карл IX. Был этот бастард ещё и членом риксрода (государственного совета), генерал‑губернатором Ингерманландии и Кексгольмского лена, а с 1620 года ‑ риксадмиралом. Что интересно, на русском этот сановник изъяснялся вполне сносно. Правда, наверное, что вся скандинавская элита русского происхождения. Этот господин на неплохом русском потребовал (именно потребовал) убираться прочь.

‑  Мы сейчас продолжим стрелять, ‑ пообещал ему Пётр.

‑ Дайте нам возможность со знамёнами и оружием выйти из замка и пообещайте не преследовать, ‑ сбавил обороты фельдмаршал.

‑ Будет по‑другому, ‑ поморщился от напыщенности этого старикана Пожарский, ‑ Вы сдаётесь, и мы просто отправим вас в Тверь, дробить камни для строительства наших дорог. Есть второй вариант, мы продолжаем стрелять и больше в плен ни кого не берём.

‑  Вы не рыцарь. С кем вообще я говорю, ‑ задрал голову бородач в чёрном камзоле.

‑  Я ‑ князь Пётр Дмитриевич Пожарский меньшой. Наверное, вы слышали про Пурецкую волость. И я, конечно же, не рыцарь. Я князь русский, а вы захватили, пользуясь нашей войной с Речью Посполитою часть моей страны, лишили выхода к Балтийскому морю, ограбили Новгород. Даю вам час. Выходите без оружия. Всё железное: ножи, кинжалы, мечи, шпаги и тому подобное тоже оставляете в замке.

‑  В замке моя жена с детьми и дочь бывшего короля Эрика XIV и королевы Карин Монсдоттер ‑ Сигрид Васа. Её брат Густав сватался к вашей царевне Ксении Годуновой, но был посажен в тюрьму вместо свадьбы. Правда, потом ваш царь пожаловал его княжеством со столицей в Угличе. Принцесса Сигрид боится русских. Кроме того в замке находится престарелый епископ Або Эрик Соролайнен. Что будет с ними?

Про алкоголика и алхимика принца Густава Пётр где‑то, что‑то слышал. Да и бог с ним, помер ведь давно. А вот что делать с престарелой принцессой? Можно ли за неё что‑либо слупить с Густава Адольфа? Ладно. Берём всех скопом. Всё равно дальше путь лежит в столицу Шведского королевства Уппсалу. Вот именно, сейчас Уппсала, а не Стокгольм столица. Вот по льду Ботнического залива и отправимся туда. Как только, как следует, ограбим Або.

‑ Вы все поедите с нами в Уппсалу, там разберёмся ‑ сообщил фельдмаршалу князь Пожарский.

Событие шестьдесят девятое

Капитан Мишель де Нойрей устало присел на бочонок, стоящий на пристани городка Ле‑Сабль‑д"Олон. Ну, вот, четверть поручения князя Пожарского он выполнил. На голландской шхуне "Roode Leeuw" в Ригу отправлялось сто семей гугенотов из Ля Рошели и других городков Аквитании. Флот самой Ля Рошели пару лет назад был полностью уничтожен герцогом Шарлем де Гизом, и поэтому пришлось воспользоваться голландским судном. "Красный лев" был довольно большой шхуной, но сто семей это больше пятисот человек, да ещё двадцать мушкетёров охраны. Людей набилось как сельдей в бочку. Двухмачтовую шхуну Мишель купил на деньги банка "Взаимопомощь". Теперь он не какой‑нибудь нищий капитан гвардейского полка, а почтенный судовладелец. Правда, по договору с банком и князем Пожарским полностью шхуна станет его только после отправки в Вершилово четырёхсот семей гугенотов и одного не очень богобоязненного нападения на местечко Отвильер в Шампани, в окрестностях города Реймса, где есть монастырь, в котором хранятся мощи святой равноапостольной царицы Елены. Капитан был истинным католиком и сначала наотрез отказался от этого кощунства, но Пожарский заверил де Нойрея, что самому ему ничего делать не придётся, всё сделают русские стрельцы. В его же работу входит только доставить стрельцов до Реймса и потом переправить их назад в Ригу. Всё равно осадок на душе оставался, но целая шхуна или на выбор переезд в Вершилово со всей семьёй. Пока Мишель склонялся к шхуне. Если брать в Риге товар из Вершилова и доставлять его в Париж, то можно себе прикупить во Франции пару деревенек с неплохим домом. Ну, да посмотрим, пока он отправил только первую сотню семей гугенотов.

Оказалось это очень не просто. Те не хотели даже разговаривать с католиком. Пришлось искать священника кальвиниста и расписывать ему прелести Вершилова. Потом ещё нужно было уговаривать  пресвитерию, образуемую у кальвинистов священниками и старейшинами из числа мирян нескольких соседних общин. Старейшины были согласны плыть куда угодно хоть в Новый Свет, хоть в Африку, но Россия их пугала. Опять Мишель два часа рассказывал про счастливую жизнь в Вершилово, про отсутствие войн и про площадь Всех Святых, где рядом стоят два сказочных собора, один протестантский, другой католический. Не поверили. Тогда капитан предложил одному из старейшин съездить с ним до Парижа и поговорить с работниками банка "Взаимопомощь" и русскими стрельцами, что его охраняют.

Вдвоём с метром Колло они проделали больше ста лье, чтобы дедок сам поговорил с русскими. Потом, когда они возвращались, недалеко от Пуатье на них напали на лесной дороге, но капитан уложил двоих нападавших из вершиловских пистолетов, и им удалось оторваться от погони. Благо на лошадей Мишель денег не пожалел. А потом целых три месяца эти проклятые отступники от истинной веры собирались в дорогу. Ясно ведь было сказано, брать только семена растений и самое необходимое. Нет. Многие притащились в порт со свиньями, козами, овцами, даже коровами. Еле удалось уговорить продать всё это в  Ле‑Сабль‑д"Олоне. Всё равно три семьи всё же погрузились на корабль с козами, у них маленькие дети и они не выживут без козьего молока. Ну не драки ли? А чем вы коз в море кормить собираетесь. И зачем князю Пожарскому эти упёртые еретики.

Путь от  Ле‑Сабль‑д"Олона до Риги должен занять больше месяца, да плюс загрузка там, да дорога назад, значит, у него есть больше двух месяцев, чтобы набрать сто следующих семей. Ну, это будет уже проще. Метр Колло заявил, что поплывёт только с третьей партией переселенцев, а значит всех сомневающихся можно отправлять к этому лавочнику. Но это всё через пару недель, сейчас ему нужно съездить в местечко Во под Парижем и повидать жену и детей. А может быть и переправить и их в Вершилово. Вон по слухам английский король Яков собирается со дня на день объявить Франции войну. Надо подумать.

Событие семидесятое

Отец Парамон облегчённо выдохнул, успели с божьей помощью. Он наотрез отказался вместе с бабами да детьми запереться в крепости. Вместо этого священник вместе со всеми заготавливал колья и вмораживал их под углом в землю. Дать бой поганым решили на полях, что с юга окружают Миасс. У татарвы другой дороги нет, вон из того леса должны выехать. И от леса до посада почти с версту, много уже полей распахали, растёт уральский городок. Колья вмораживали полукругом в четыре ряда с таким расчётом, чтобы конный проехать не смог. Потом уже сбили из досок щиты для укрытия стрельцов. И вот только их закончили и перекусили, сготовленной тут же в полевой кухне перловой кашей с мясом, как из лесу стали выезжать степняки.